сглаженная, бугристая. Дно кубка плоское, слегка выделенное, имеет следы подсыпки. Стенки толщиной 0,8–1,0 см незначительно выпуклые, воронкообразно расширяются и переходят в небольшой отогнутый наружу венчик с округленным краем. Верхняя часть стенок украшена примитивным орнаментом в виде неровно проведенной горизонтальной углубленной волнистой линии (рис. 8,
4).
Рис. 8. Керамические фрагменты второго комплекса.
1 — из сооружения 3; 2, 4 — из сооружения 8; 3 — из сооружения 13а; 5–8 — из жилища 11.
В этом же сооружении 8 найдены обломки толстостенного сосуда, изготовленного из глины с грубыми органическими примесями и грубым шамотом; толщина фрагментов 1,7–2,1 см. Поверхность их неровная с отпечатками половы, цвет коричневый, обжиг слабый. Сосуд, вероятно, имел форму круглой, немного вогнутой подставки-плошки диаметром 38–40 см, с округленным краем.
Для второго комплекса характерна гончарная группа керамики. Лепная группа малочисленна и выступает не во всех сооружениях комплекса — она отсутствует среди инвентаря постройки 3.
Следует отметить, что керамический материал второго комплекса из разных сооружений отличается между собой тщательностью изготовления. Керамика из построек 10, 11 и 13а более примитивна. В постройке 8 найдены обломки сосудов как примитивно изготовленных, так и более совершенных. Керамический материал из постройки 3 отличается тщательностью изготовления. Не исключено, что причиной этой разницы является разновременность объектов, но это предположение требует дальнейшего изучения и более убедительной аргументации.
В объектах с керамикой, относящейся ко второму комплексу, были найдены железное долото (рис. 9, 4), двухкрылый наконечник стрелы (рис. 9, 2), две железные шпоры с крючкообразно вогнутыми внутрь зацепами (рис. 9, 1, 3), бронзовая оковка аварского типа для ремня (рис. 9, 16), костяные проколки (рис. 9, 5–7), две многочастные стеклянные бусины, каменные бруски, два глиняных (рис. 9, 9, 10) и несколько меловых пряслиц, часть из которых изготовлена на токарном станке (рис. 9, 14, 15).
Рис. 9. Изделия из железа, кости, камня и глины.
1 — из ямы в траншее В-6; 3 — из ямы в траншее В-4; 2, 6, 7, 10, 13–15 — из сооружения 8; 4, 8, 9, 12 — из сооружения 3; 5, 11 — из сооружения 10.
Третий комплекс представлен на поселении одним лишь жилищем.
Жилище 6 (рис. 3, 2) имело неправильную четырехугольную форму и было ориентировано стенками по странам света. Оно имело размеры 3,5×3,0 м. Углы сооружения округлены, стенки немного дугообразные, возможно вследствие обваливания. Глиняный пол залегал на глубине 2,0 м от современной поверхности. У северной и западной стенок находились вырезанные в материковом лёссе возвышения шириной около 1,0 м и высотой 0,55-0,60 м от уровня пола. Вероятнее всего, это были лежанки. В южной части сооружения обнаружена неглубокая овальная яма размером 1,3×1,0 м, нишевидно врезанная в стенку. Почти в центре жилища, ближе к его восточной стенке, прослежены остатки разрушенной печи в виде кусков обожженной глины и овальных глиняных вальков, занимавших площадь 1,0×1,5 м [608].
Керамический материал жилища 6 состоит из обломков горшков, изготовленных из хорошо отмученной глины с примесью мелкого песка на усовершенствованном ручном гончарном круге, с лучшей стабильностью и большей скоростью вращения. На это указывает симметричность сосудов. Поверхность горшков хорошо сглажена, немного шероховатая, цвет ее серый или коричневатый, обжиг крепкий. Горшки этого комплекса относятся к двум типам.
Первый тип — это горшки с выпуклыми стенками, которые заметным изгибом переходят в плечики сосуда. Венчик невысокий, отогнутый наружу с косо срезанным краем (рис. 10, 1).
Рис. 10. Керамические фрагменты третьего комплекса из жилища 6 (1–4).
Второй тип состоит из горшков вытянутой овальной формы. Венчик их формирован аналогично сосудам первого типа, но косо срезанный его край имеет иногда легкое углубление (рис. 10, 2, 4).
Сосуды третьего комплекса, как правило, не орнаментированы.
В жилище 6 найдены также костяная проколка, биконическое меловое пряслице и два обломка железных ножей.
* * *
Несколько комплексов Рипневского поселения, четко отличающихся друг от друга в первую очередь характером керамического материала, указывают, что не все сооружения селища существовали одновременно и заставляют поставить вопрос об их датировке. Единственными хорошо датированными, а, следовательно, и датирующими предметами, найденными на территории поселения, являются две шпоры с крючкообразно вогнутыми внутрь зацепами и аварского типа бронзовая оковка для пояса (рис. 9, 1, 3, 16). Хронология шпор такого типа хорошо разработана Я. Жаком [609], который датирует шпоры, аналогичные меньшей рипневской, из Бискупина и Боникова временем около середины и второй половины VI в. н. э., ранее датированных исследователями VII–VIII вв., правда без достаточной аргументации этой гипотезы. Такая датировка ничуть не противоречит хронологической схеме Я. Жака, который предполагает, что отдельные варианты этого типа шпор могли выходить за установленные им на основании аналогий узкие хронологические границы. Основной территорией распространения шпор с крючкообразно вогнутыми внутрь концами являются западнославянские земли [610], а Рипневское поселение наряду с городищем Плиснеско — это наиболее выдвинутые к востоку местонахождения таких шпор. Совершенно естественно, что на далекой периферии они могли появиться с некоторым опозданием. Это особенно относится к местонахождениям, расположенным не на западнославянской, а на бесспорно восточнославянской территории. Бо́льшая из рипневских шпор, которую Я. Жак датирует второй половиной VII в. н. э. [611], была найдена в яме совместно с бронзовой литой оковкой для ремня. Ближайшие аналогии для этой оковки нам известны из погребения «Д» аварского могильника в Юлло (Венгрия) [612]. Большинство предметов из этого могильника Т. Хорват относит к VII–VIII вв. Эту датировку можно еще уточнить. Преобладающую часть инвентаря этого погребения составляют литые бронзовые оковки и бляшки для пояса с растительным орнаментом. Датировка таких изделий является предметом оживленной дискуссии, в которой принимает участие ряд ведущих специалистов. Несмотря, однако, на разницу взглядов, все исследователи подчеркивают, что максимальное распространение литых бронзовых украшений этого типа падает на VIII в. н. э. [613] По-видимому, этим временем следует датировать погребение «Д» могильника в Юлло, а также бронзовую оковку для пояса из Рипневского поселения. Обнаружение большей рипневской шпоры в одной яме с этой оковкой дает основание считать, что ее следует датировать VIII в. Рипневские шпоры найдены в заполнении мусорных ям совместно с керамическим материалом второго и четвертого комплексов. Четвертый комплекс, не вошедший в настоящую публикацию, характеризуется наличием керамики так называемого курганного типа и относится к X–XI вв.; следовательно, хронологически он далек от шпор этого типа. Кроме того, стратиграфические наблюдения указывают, что четвертый комплекс более поздний, чем второй. На этом основании следует считать, что найденные шпоры относятся ко второму комплексу. Такое предположение подтверждается сравнением с
