188
Ibid., p. 419–460.
Архироялистский и лживый писатель Пельтье, перечисляя подробно все убийства, находит цифру в 1005 человек; но он прибавляет, что убивали, кроме того, в Бисетре и на улицах, и это дает ему возможность указать общее число в 8 тыс. человек (Pettier. Dernier tableau de Paris, ou recit historique de la Revolution du 10 aout, v. 1–2. Londres, 1792–1793). По этому поводу Бюше и Ру очень справедливо заметили, что «только один Пельтье упоминает об убийствах где бы то ни было, вне тюрем» и что в этом он расходится со всеми своими современниками.
«Горцев» — так называли потом левую партию в Конвенте.
«Я знаю, что революции не рассчитываются на основании обычных правил, но я знаю также, что сила, которая производит их, должна поспешить стать под сень закона, если не хочет вызвать полное разложение. Гнев народа и начало восстания подобны действию горного потока, низвергающего такие препятствия, которых не могла бы уничтожить никакая другая сила: но, выходя из берегов, этот поток далеко несет с собой разрушение и опустошение, если только он не войдет скоро в берега… На события вчерашнего дня, может быть, следует набросить покров; я знаю, что народ, страшный в своей мести, все-таки вносит в нее некоторую справедливость; жертвой его ярости не падает все, что встречается ему на пути: его ярость направляется на тех, кого слишком долго щадил меч правосудия и на кого опасные обстоятельства указывают как на подлежащих немедленному закланию… Но спасение Парижа требует, чтобы все власти тотчас же вернулись в установленные для них границы».
Buchez В. — J., Roux Р. — С. Histoire parlementaire de la Revolution francaise, v. 1–40. Paris, 1834–1838, v. 17, р. 397. Нет сомнения, что жирондистские министры отлично знали, что происходит в тюрьмах. Известно, что военный министр Серван отправился 2 сентября после полудня в Коммуну, где у него было назначено в 8 часов свидание с Сантерром, Петионом, Эбером, Бийо-Варенном и другими для обсуждения военных мероприятий. В Коммуне, конечно, говорили об убийствах, и Ролан был извещен о них; но Серван, как и другие, решил, что нужно прежде всего заняться самым спешным — тем, что происходит на границе — и ни в каком случае не вызывать гражданской войны в Париже.
Карра, издатель «Annales patriotiques», одного из главных политических органов Жиронды, говорил в следующих выражениях о герцоге Брауншвенгском в номере от 19 июля 1792 г.: «Герцог Брауншвейгский — величайший полководец и величайший политик в Европе; он человек очень образованный, очень просвещенный, очень обходительный: ему, может быть, не хватает только короны, чтобы стать, я не говорю — величайшим монархом на земле, но, может быть, настоящим восстановителем свободы в Европе. Если он явится в Париж, то я ручаюсь, что он первым делом отправится в Клуб якобинцев и наденет красный колпак» (Крайние якобинцы в знак демократизма носили тогда крестьянские вязаные колпаки красного цвета).
La Montagne, отсюда слово — монтаньяры, т е «горцы».
После того как эта моя книга была издана по-французски, вышла замечательная работа профессора Ф. Брэша (Braesch F. La Cotpmune du Dix Aout 1792: Etude sur 1'histoire de Paris du 20)uin au 2 decembre 1792 Paris, 1911. 1236 p). Она была написана по предложению Олара и посвящена деятельности Парижа, преимущественно политической, за эти шесть месяцев, Она полна поучительные для революционера данных См. Дополнение.
Ternaux M. L'Histoire de la Terreur, v. 1–8. Paris, 1862–1889, v. 2, p. 178, 216, 393; Buchez B. — J., Roux P. — C. Histoire parlementaire de la Revolution francaise, v. 1–40. Paris, 1834–1838, v. 16, p. 247; Mellie E. Les sections de Paris pendant la Revolution. Paris, 1898, p. 144 et suiv.
Еще раньше был устроен комитет для переписки между секциями, а собрание комиссаров от нескольких секции происходило еще 23 июля.
Mellie нашел протокол заседания секции Пуассоньер. Собравшись 9 августа в 8 часов вечера в церкви Сен-Лазар на заседание, которое решено было сделать непрерывным (assemblee permanente), секция разжаловала всех тех офицеров Сен-Лазарского батальона национальной гвардии, которые не были выбраны самой секцией, и назначила «тотчас же других офицеров, под командой которых она хотела действовать». Затем она вошла в соглашение с другими секциями относительно порядка действия, и в четыре часа утра, назначив постоянный комитет, «чтобы наблюдать за вооружением и отдавать необходимые для безопасности распоряжения, которые он найдет нужным», присоединилась «к своим братьям из Сент-Антуанского предместья», чтобы идти на Тюильри. Из этого протокола непосредственно видно, как действовал парижский народ в эту памятную ночь.
Олар А. Политическая история Французской революции. M., 1902, с. 330.
Michelel J. Histoire de la Revolution fransaise, v 1–9. Paris [1876–1879], v. 6, l. 9, ch. 6.
А Олар в своей Политической истории дает очень хороший обзор этих перемен (Олар А. Политическая история Французской революции М, 1902, с. 381–383).
Из 713 885 ливров полученного дохода комитет израсходовал только 85 529 ливров, в которых и отдал полный отчет (Blanc L Histoire de la Revolution francais, v. 1–3 Paris, 1869, v. 2, p. 62). Впоследствии в ответ на обвинение в терроризме Жиро доказал, что за четыре месяца комитет арестовал всего 320 человек. Если бы жирондистские террористы сумели проявить такую же умеренность после 9 термидора!
После долгой борьбы между революционной частью населения Лиона и той, которая шла за священниками, и после убийства в одной из церквей патриота Лескюйе (на которого реакционеры были злы за то, что он пустил в продажу имущество духовенства) произошло общее возмущение рабочего революционного населения Лиона, закончившееся убийством 60 роялистов, трупы которых были брошены в подземелья башни Гласьер. Жирондистский депутат Барбару оправдывал эти убийства. Но тогда жирондисты еще не были у власти.
Есть основание думать, что раздел Польши, подготовленный министрами Екатерины II, также повлиял на отступление прусских войск. Прусский король не хотел упустить своей части в разделе Польши.
Относительно того что одной из причин отступления прусских войск из Франции могло быть желание Пруссии не упустить своей доли в разделе Польши, профессор Эрнст Нис сообщил мне следующую интересную выдержку из недавно вышедших мемуаров графа де-Бре. «Битва при Вальми, — говорит издатель этих мемуаров, полковник Ф. де-Бре, — состояла только из канонады, от которой обе стороны потеряли всего 500 убитых; но французские войска показали стойкость, и пруссаки, думавшие встретить только банды разбойников, отступили. Тогда начались переговоры между Дюмурье и герцогом Брауншвейгским. Конвент потребовал очистки территории. Пруссаки, встретив непредвиденное препятствие на пути в Париж, поняли, что „это предприятие может потребовать значительного усилия, которое поглотит все их средства, между тем как русские будут вольны действовать в это время в Польше. Это значило бы упустить добычу ради ее тени. Дележ Польши было легче совершить, чем завоевать Францию… Польским вопросом определилась политика союзников“». Memoire du Comte de Bray, ministre et ambassadeur de S. M. Maximilian, premier roi de Baviere. Publics par le Colonel d'Etat-Major E. de Bray, t. 1. Bruxelles, 1911, p. 311, 312.
Замечание полковника де-Бре весьма похоже на правду, а потому оно делает возможным, что никаких определенных обещаний насчет Людовика XVI герцогу Брауншвейгскому не было дано.
До сих пор осталось неизвестным содержание переговоров, которые вел в Англии Бриссо в январе 1793 г. перед казнью короля. Относительно переговоров, веденных Дантоном, см.: Sorel A. L'Europe et la Revolution francaise, v. 1–5. Paris, 1885–1903; Avenel С. Danton et les positivistes religieux. — Lundis revolutionnaires, 1875, p. 248 et suiv.
Некоторые интенданты республиканских войск предавались отчаянному воровству. Несколько примеров можно найти у Жореса (Социалистическая история, т. 3–4. Конвент). Можно себе представить, какие происходили спекуляции, когда интенданты делали громадные закупки хлеба как раз в провинциях, где был неурожай и цены стояли очень высокие. Спекуляциям на повышение цен на хлеб, которыми в прежние времена занимался Септель за счет Людовика XVI («добрый король» не пренебрегал этим средством для обогащения своей казны), предавалась теперь буржуазия.
Во время процесса некоторые жирондистские депутаты, а именно депутаты Кальвадоса, писали своим избирателям, что Гора хочет смерти короля только для того, чтобы посадить на престол герцога Орлеанского!
