Вернувшись в полк, увидели ожидавших нас двух насквозь пропыленных и небритых сотрудников милиции Ставрополя в гражданке, которые уже пятые сутки не могли пробраться из Грозного поближе к Курчалой. С лёгкой руки сотрудников Ставропольского суда, будто и войны в Чечне не было, они получили постановление о принудительной доставке А. Вахидова для вынесения ему приговора. Немного придя в себя после обеда, осмелев в общении с крутыми начальниками из «Альфы» и ФСБ, оперативники милиции, выпотрошив у нас всю информацию о Вахидове, предложили своё участие в его захвате. Для начала уговорили подполковника Мураева свозить их на разведку местности у дома террориста. Нас же попросили подстраховать с блокпоста полка на окраине села. Уже начало смеркаться, как УАЗ с Мураевым и ставропольскими оперативниками, а также мы на БТР прибыли на место. По-видимому, Мураеву сходу пришла мысль выманить Вахидова из дома на «огонёк». Может, и милиционеры также сподобились применить метод оперативной приманки, но это не важно. Они, оставив УАЗ в кустах на берегу реки, протекающей с тыльной части двора Вахидова, буквально в десяти метрах от его калитки в заборе развернули плащ-палатку, поставили бутылку водки с закуской и зажгли костёр. По договорённости говорил на чеченском языке только Мураев, меняя интонацию и голос, а милиционеры лишь смеялись и бубнили что-то типа «кергуду бамбардия» из кинофильма «Кавказская пленница». Уже стемнело, когда из калитки появился мальчик лет десяти и начал крутиться рядом с сидящими возле костра людьми. По местным обычаям он не мог подойти к взрослым без их разрешения, поэтому Мураев сам его подозвал и, чем-то, угостив, попросил принести воды из дома. Парнишка убежал и минуты через три к нашей группе вышел сам Вахидов, видно не желая пропустить возможность на халяву поучаствовать в попойке. Поприветствовав Алавди по восточным традициям, Мураев тут же налил ему стакан водки, а милиционеры незаметно кинули туда снотворного. Через пять минут Вахидов вырубился, но перед группой возникла другая проблема, как его провезти вначале через пост самообороны. Ничего лучшего не придумали, как, обмазав его лицо килькой в томате из консервов, выданных полком, и бросив на пол УАЗ, поехали на блокпост. Будучи остановленными ночными дежурными, из отряда самообороны на выезде из села, Мураев честно им сказал: «Да вот родные попросили отвезти в больницу Вахидова. Видно чем-то отравился». Может, это сработало, а может автоматы у сидевших в машине уж больно грозно смотрели в их сторону, но Мураева и милиционеров постовые пропустили.[502] Ну, а дальше, оперативники МВД, довольные, что они выполнили задачу и могут возвращаться к себе домой целыми и невредимыми, доставили Алавди Вахидова в суд Ставрополя, где он услышал справедливый приговор. Мне же, чтобы как-то затушевать нашу роль подручных у двух милиционеров-оперативников, пришлось поломать голову при написании отчёта об успешной операции отдела ВТ УФСБ по ЧР.
Договариваться с Дудаевым надо, но не в ущерб успешному наступлению
В конце мая федеральные силы перешли в наступление на остатки НВФ, превратившиеся после взятия Шали, Гудермеса и Курчалой, в небольшие партизанские отряды. Под руководством А. В. Куликова, А. А. Романова и других генералов, стремившихся загладить своё участие в расстреле Верховного Совета, их войска боевиков загнали и добивали в горах. Радиоперехваты полевых командиров свидетельствовали о полной дезорганизации и панике, охвативших бандитов. И в который раз, начиная с января 1995 года, либо от Ельцина, а чаще от Черномырдина тут же звучала команда начать переговоры, выгодные только лидерам Чечни Дудаеву и Масхадову. Они успевали за 3-5 дней перегруппироваться, наладить связь и управление своими недобитыми НВФ, а наши войска расплачивались потом своими дополнительными жертвами. Гремучая смесь предательства высшего эшелона российской власти, послушно выполняющей советы из Вашингтона, вместе с кучей всяких «правозащитников и миротворцев», били по русскому солдату сильнее пуль и гранат. Но приказ, есть приказ. 25 мая в Грозном, при содействии ОБСЕ начались переговоры представителей Кремля Н. И. Семёнова и В. Ю. Зорина с дудаевским руководством. По-моему, на следующий день Зорин вместе с главой миссии ОБСЕ в Чечне венгром Мессарошом договорились с утра выехать на повторную встречу в районе N-ского села с главой чеченской делегации У. К. Имаевым. Предполагали, что туда мог прибыть Джохар Дудаев или Аслан Масхадов. Получивший задачу обеспечить безопасность Зорину во время движения и на самих переговорах генерал Хоперсков, ругаясь, на чём свет стоит, от свалившейся проблемы, вызвал к себе полковника Фадева и его сотрудника Ершова, прошедшего школу Афганистана.[503] До выезда оставалось всего час, когда назначенный старшим группы Ершов, затребовал в дополнении выделенному ему БТР, ещё два для надёжности. Попытки генерала разъяснить, что у него нет такой возможности, привели к фактическому отказу Ершова возглавить группу. Увидев нас с Гусаком, направляющихся к выходу, чтобы выехать в Ханкалу по вызову генерала Ковалёва, Григорий Константинович прохрипел: «Александр Михайлович. Выручай! Пусть майор Гусак возглавит группу, ведь уже пора к Зорину ехать. А к Ковалёву съезди один. Я позвоню и объясню ситуацию». Гусак вспыхнул и сказал: «Готов выполнить любое боевое задание». Время для колебаний не было, и я дал согласие, хотя чувствовал, что боевикам, клятвенно гарантирующим безопасный проезд ОБСЕ и Зорина верить нельзя. Сам убыл в Ханкалу, чтобы обсудить с генералом Н. Д. Ковалёвым появившуюся возможность склонить одного из «созревшего» полевого командира к добровольной сдаче оружия его фактически окружённой и деморализованной банды. Уже ближе к вечеру наша группа Гусака вернулась в УФСБ, где по коридору носился Зорин, буквально кричавший окружившим его офицерам: «Мы попали в засаду, а майор Гусак спас жизнь не только мне, но и венгру из ОБСЕ. Я дойду до Ельцина, но мы ему присвоим звание Героя России». Шумиха улеглась, и Зорин уехал. Мы же с генералом Хоперсковым пригласили Гусака, чтобы тот доложил о результатах поездки. Как оказалось, договорённость с полевыми командирами НВФ и лично с дудаевским генпрокурором Усманом Имаевым о безопасности маршрута движения в район N-ского села, оказалась фикцией. Можно предположить, что боевики умышленно выманили Владимира Зорина и Шандора Мессароша на переговоры, на которые якобы должен был прибыть Дудаев. Не доезжая до места встречи, вся колонна машин и БТР УФСБ остановились у окраины N-ского села, где их ожидал для подстраховки взвод десантников на БМП. Согласно договорённости Зорин по рации вышел на Имаева и спросил: «Встреча состоится? Можно въезжать в село?». В ответ генпрокурор (!) правительства Дудаева дал добро на начало движения, заверив в безопасности маршрута. Однако только колонна тронулась в путь, как уже на окраине села попала в засаду. Боевик, в упор, открывший стрельбу из пулемёта со второго этажа дома, смёл с брони нашу охрану, ранив несколько солдат ВДВ. Майор Гусак, успел вместе со старшим лейтенантом В. Козловым отдела ВТ вытащить из легковушки Зорина вместе с Мессарошом. Прикрывая собой, они уложили их в безопасное место за БМП. Затем Гусак, видя, что молодой десантник растерялся и даже не пытается высунуться из-за брони, выхватил у него СВД. Прицелившись, он завалил из снайперской винтовки главную угрозу – пулемётчика. Тут ожили и наши пулемёты КПВТ и ПК на БТР, наконец, определив цели из числа других «чехов», продолжающих стрелять из автоматов. Молодцы десантники, которые, под руководством командира взвода, выйдя под прикрытием огня на БМП в обход боевикам, сумели подавить их сопротивление. Забрав своих раненных, но, оставив убитых, боевики скрылись на автомашинах. Слава богу, с нашей стороны были только «трёхсотые» (раненные). После такого предательства пытаться выйти к 15.00 на место встречи с главарями НВФ явилось бы безрассудством. Зорин ещё попытался связаться по рации с Имаевым, но тот в ответ нёс ахинею о том, что не контролирует ситуацию, и на виду у нашей группы скрылся на своей автомашине «Нива». Всё это подтверждало провокационный умысел устроенной боевиками совместно с Имаевым подставы с засадой.[504] Видно Дудаеву позарез нужно было убийство Зорина и венгра из ОБСЕ, чтобы потом, обвинив федеральные силы в содеянном преступлении (мол, по ошибке войска расстреляли) скомпрометировать Россию в глазах международной общественности. Гусак, доложив о выполненном задании, вышел, а генерал Хоперсков усмехнувшись, сказал: «Александр Михайлович. Надеюсь, ты понимаешь, что Героя для Гусака никто в ФСБ не утвердит. Давай пиши на него представление к ордену Мужество. Я поддержу. Только не сгущай краски, так как нас в Москве ещё и обвинят. Мол, не предугадали события и чуть не погубили делегацию». Гусак вышел к себе, а в коридоре вновь раздался шум и в кабинет вошёл полковник А. Юрченко. Как оказалось в этот же день (массовку на засады боевики объявили, что ли) возвращаясь со спецоперации, группа во главе с ним также попали под обстрел в районе печально известной площади «Минутка». Только они на скорости попытались проскочить опасное место под мостом-тоннелем, как сверху боевик бросил в машину гранату. Упав на капот УАЗа, она взорвалась, но на их счастье осколки и взрывная смесь, пробив переднее стекло, прошли между водителем и офицерами. Юрченко и его сотрудники отделались контузией и лёгкими полосными ранениями. Правда, одного из них, в своё время уже получившего тяжёлую контузию в Афганистане, пришлось направить в госпиталь, а затем и в Москву. Выслушав, полковника Юрченко, про себя подумал: «Зачем на войне находится отдел экономической контрразведки? Ведь первыми же налётами нашей авиации на Грозный разбомбили банк ЧРИ, видно заметая следы участия московских коррумпированных чиновников, главарей ОПГ «ЧО» и правительства Дудаева в многомиллиардной афёре с фальшивыми авизо. Правда и сейчас, уже на войне, союз этих же чиновников с отдельными воинскими начальниками совершает расхищение миллиардов рублей, идущих на восстановление разрушенной Чечни. Основная часть денег, начиная с Москвы, прокручивается в коммерческих банках, а дошедшие «слёзы-капли» в самом Грозном оседают в карманах министров нового правительства. Деньги же списываются по старому методу. Имитируется ремонт здания до якобы полного восстановления, а затем через взятки военным оно полностью уничтожается двумя-тремя выстрелами из танка или орудия. Так что работы отделу Юрченко, видно, вполне хватает».
