Оружия у пилота не было — парламентеру, если считать белым флагом письмо к герцогу Гамильтону, оно не положено.
Пленный постоянно требовал свидания с герцогом и майор Дональд сказал, что позаботится о том, чтобы его сообщение было доставлено Гамильтону, добавив: «Еще я скажу ему, что вас зовут Рудольф Гесс». Все в комнате расхохотались, в то время как пленный «рассмеялся деланно». Но Дональд сказал присутствующим офицерам, что не шутит. Неделю спустя он написал другу в Лондон, что был первым, кто узнал в пленнике Рудольфа Гесса: «Это было легко. Трудность состояла в том, чтобы найти здесь достаточно проницательного человека, способного согласиться с моей точкой зрения! К счастью, около двух часов ночи мне удалось связаться с герцогом Гамильтоном».
Командир авиакрыла королевских ВВС полковник Гамильтон в этот вечер дежурил на радиолокационной станции, и именно в его секторе был засечен перелет Ме-110 через прибрежную зону.
Герцог прибыл на встречу с пленным в 10 часов утра 11 мая в сопровождении своего офицера дознания («особый отдел». — А.П.), капитана ВВС Бенсона. Перед встречей им показали предметы, изъятые у пленного. Кроме всего уже упомянутого, там был, по воспоминаниям Гамильтона, фотоаппарат «Лейка», про письмо же герцог не упоминал. Затем Гамильтона и Бенсона проводили в комнату, где находился немецкий летчик.
По словам Гамильтона, немец начал разговор с того, что сказал, что видел его в 1936 году во время Олимпийских игр в Берлине, когда герцог обедал в его доме; он спросил, не узнал ли он его и представился: «Рудольф Гесс». В отчете Гамильтон указал, что не помнит, чтобы встречался с Гессом раньше. Это английская версия встречи, в других странах придерживаются иной точки зрения.
Герцог был знаком с Гессом. В 1936 году под предлогом поездки на Олимпийские игры он посетил Берлин, где имел несколько строго конфиденциальных встреч с Гессом. После отъезда Гамильтона контакты с ним Гесс поддерживал при посредстве швейцарского дипломата и историка, сторонника нацистов Буркхарда.
Следуя логике исторических событий, Гамильтон действительно мог встречаться с «наци № 2» в 1936 году. Открытие Олимпийских игр состоялось 1 августа, а 18 июля радиостанция Сеуты передала в эфир условный сигнал «над всей Испанией безоблачное небо» и в этой стране начался фашистский мятеж генерала Франко, переросший в Гражданскую войну.
Первой на мятеж отреагировала Франция: уже 23 июля французское правительство запретило вывоз военных материалов и вооружения в Испанию, а 1 августа Франция объявила о своем невмешательстве в гражданскую войну.
Война в Испании вызвала беспокойство и в Лондоне — на юге Пиренейского полуострова находится Гибралтар, важнейшая стратегическая база Великобритании. Англичане быстро поняли, что Германия обязательно поддержит генерала Франко, а такой ход событий может представлять для Гибралтара реальную угрозу.
Можно предположить, что Гамильтон ездил в 1936 году в Берлин под предлогом обсуждения вопроса о Гибралтаре, однако могла быть и еще одна причина.
Этой причиной мог быть СССР! В Лондоне понимали, что рано или поздно Германия попытается взять реванш за поражение в первой мировой войне. Поэтому для Запада было бы отличным вариантом столкнуть между собой Гитлера и Сталина. Москва с самого начала поддерживала республиканское правительство Испании, против которого выступил генерал Франко, а его вскоре обязательно поддержит Берлин. Необходимо постоянно поддерживать их противостояние, доведя в будущем Германию и СССР до военного столкновения.
В Лондоне «Майн Кампф» читали и знали тезис Гитлера о нехватке у Германии жизненного пространства. Такие высказывания неотвратимо приведут фюрера к войне, но пусть он ищет жизненное пространство на востоке, в стране большевиков. Но как толкнуть Гитлера на Восток?
Политическими уступками и свободой любых действий против большевиков и тех, кого они и кто их поддерживает. Германия желает победы генералу Франко? И уже 9 сентября 1936 года с помощью Лиги Наций (предшественница ООН) западные страны подписывают международное соглашение о невмешательстве в гражданскую войну в Испании, создается Международный комитет по невмешательству.
Это был «аванс» Гитлеру. 25 октября в Берлине подписывается итало-германское соглашение о разграничении сфер экономической экспансии на Балканах и в Дунайском бассейне, о совместной борьбе против Испанской республики и признании захвата Эфиопии Италией. Так оформилась ось «Берлин-Рим». Ровно через месяц, 25 ноября 1936 года, подписывается германо-японский «антикоминтерновский пакт», уже по своему названию направленный против Коммунистического Интернационала, во главе которого стоял СССР.
После этого в Лондоне, Париже и Вашингтоне могли считать, что Берлин и дальше будет осуществлять выгодную им политику, конечная задача которой заключалась в полном уничтожении большевизма не только в России, но и во всем мире…
Вот к каким событиям могла привести поездка Гамильтона в Берлин на Олимпиаду, где он мог тайно встречаться с Гессом, одним из самых практичных и трезвомыслящих руководителей Рейха!
Тайная политика зачастую исключает прямые официальные контакты между главами заинтересованных государств, поэтому необходимы посредники, больше похожие на связных. Таким посредником-связным между Гамильтоном и Гессом, точнее, между Берлином и Лондоном и стал швейцарский дипломат и историк, сторонник нацизма Буркхард.
Дипломат нейтральной Швейцарии мог проехать в любую страну даже во время боевых действий, а швейцарский ученый-историк не вызывал особых подозрений встречами с любителем военно-морской истории Гессом и представителем старинного аристократического рода Гамильтоном. «Нейтральный» дипломат-историк был идеальным вариантом связи, а его политические симпатии на Западе никого не волновали, главное, чтобы он не симпатизировал левым.
После встречи с пленным Гамильтон заявил гарнизонному командованию, что арестованный является «важной персоной и его следует поместить в более надежное место, где не бомбят, и приставить надежную охрану». После обеда немца на машине «скорой помощи» в сопровождении эскорта доставили в военный госпиталь в замке Бьюкенен севернее Глазго и приставили к нему охрану.
Герцог же съездил на место падения самолета, после чего вернулся в штаб ПВО и, по его воспоминаниям, позвонил командующему ВВС и сказал, что у него имеется важное сообщение для министерства иностранных дел. Затем Гамильтон стал звонить непосредственно в МИД, стараясь выйти на секретаря министерства Кадогана. Ему ответили, что он занят, поэтому подойти к телефону не может, добавив стандартную бюрократическую фразу «позвоните завтра».
Герцог возмутился, началась телефонная перепалка, и вдруг в трубке возник еще один голос: «Говорит секретарь премьер-министра. Премьер прислал меня в МИД, поскольку ему стало известно, что у вас имеется какая-то интересная информация. Я только что появился и хотел бы узнать, что вы предлагаете делать»?
Наверняка о многом умолчал в своих воспоминаниях герцог Гамильтон, но в этом эпизоде он допустил ошибку, случайно сказав правду: вклинившийся в разговор секретарь Черчилля даже не попробовал узнать, в чем дело, а сразу спросил, что герцог предлагает делать!
Из этого ясно, что Черчилль еще до звонка Гамильтона знал о случившемся. Секретарь премьера Коллвилл позже придумал настолько странное оправдание для объяснения своего присутствия в МИДе, что оно служит доказательством того, насколько английская версия «дела Гесса» сильно отличается от действительных событий. Коллвилл в 1969 году утверждал, что в то утро ему приснился сон, будто в Англию на парашюте прибыл сам Гитлер!
Гамильтон встретился с пленным в 10 часов утра 11 мая, примерно в час дня он стал звонить в Лондон, однако многие историки, в том числе и английские, считают, что секретарь Черчилля и сам премьер уже в 5.30 утра 11 мая знали о прилете в Англию человека, похожего на заместителя Гитлера.
Мало того, английские историки считают, что о прилете Гесса в Англию в Лондоне знали задолго до его появления и ждали. Информация о полете Гесса, считают англичане, пришла из Аугсбурга, сообщить ее могли следующие лица: владелец авиаконцерна Вилли Мессершмитт, кто-то из окружения Геринга, или некая девушка «из промышленных кругов» Германии (скорее всего, чья-то секретарша).
Английские историки правы — Лондон мог получить из Аугсбурга информацию о готовящемся вылете Гесса… в Норвегию согласно заранее поданной им заявки на полет!
Это вполне возможно, как возможно и то, что в окружении Черчилля, зная дату вылета Гесса в Норвегию, могли обсуждать возможности его перехвата и уничтожения при полете над морем или при подлете к месту назначения. Однако дальше разговоров дело не пошло по простой причине — английские ВВС не имели истребителей дальнего действия типа немецкого Me-110. Блокировать же южное побережье Норвегии боевыми кораблями, чтобы сбить самолет Гесса зенитным огнем, было нереально — это привело бы только к большим потерям, т. к. немцы быстро обнаружили бы корабли и уничтожили.
