Азефу, однако, удалось реабилитироваться перед Герасимовым другими достижениями. Он сумел предотвратить несколько террористических вылазок эсеров, не слишком охотно выполняющих предписание своего Центрального Комитета о прекращении огня. Так, был расстроен заговор с целью убийства Дурново, пресечено несколько попыток ликвидации московского генерал-губернатора и других высокопоставленных представителей власти.
В июле 1906 года на авансцену политической жизни России выходит Столыпин, новый премьер-министр. Этот сильный государственный деятель сразу привлек к себе внимание «боевой организации», и она наметила его в качестве жертвы, но премьер пережил эту организацию на несколько лет в немалой степени благодаря успешному сотрудничеству Герасимова и Азефа. Тем не менее в 1905–1907 годах от рук террористов погибли сотни чиновников режима более низкого ранга. В ответ в 1906–1907 годах военно-полевые суды обрекли на смертную казнь, по крайней мере, тысячу экстремистов, большинство из которых были расстреляны или повешены в течение двадцати четырех часов после приговора. А за период 1907–1909 годов военные трибуналы продолжили борьбу с террористами; не менее пяти тысяч из них было осуждено на смерть еще больше отправлено в тюрьмы и ссылку.
Одну из наиболее трудных проблем как для Герасимова, так и для Азефа создавало появление все новых и новых скопищ неопытных, но крайне фанатичных эсеров, которые с презрением отвергали осторожную тактику полупрофессиональной «боевой организации» и совершали террористические акты, ни с кем не считаясь. Ярким примером тому служат так называемые максималисты, небольшая самостоятельно действующая группа, которая в августе 1906 года разнесла в пух и прах загородную виллу Столыпина, перебила друг друга, искалечила на всю жизнь двоих детей премьера, но не смогла даже ранить его самого. Азефа сильно раздосадовало это непродуманное покушение не только по причине возможного отрицательного влияния этой акции на его сотрудничество с Герасимовым. Была задета его честь как шефа «боевой организации». И он пошел на непривычный шаг — предложил Центральному Комитету партии эсеров осудить покушение максималистов. Как ни странно, комитет согласился на это.
К осени 1906 года в результате деятельности военно-полевых судов, сотрудничества Герасимова с Азефом и использования Охраной «задир» значительно снизилась террористическая активность и очень сильно упала мораль «боевой организации» и даже некоторых фанатически настроенных экстремистских групп. Эта проблема стала основной. темой обсуждения на заседании центрального комитета партии эсеров, которое проходило в Финляндии в октябре 1906 года. Азеф и Савинков говорили о том, что Охрана усовершенствовала превентивную деятельность и теперь «боевая организация» нуждается в новой тактике, новых методах и средствах, — предлагалось, в частности, использовать мины, которые успешно применялись в террористической деятельности в Западной Европе. Заседание прошло в острой полемике, и достичь согласия не удалось. Преследуя каждый собственные цели, Азеф и Савинков вышли из «боевой организации», террористическими актами стали заниматься три отколовшиеся группы.
Эти группы экстремистов нанесли удар в январе 1907 года. В качестве главной жертвы они избрали коменданта Санкт-Петербурга Владимира фон дер Лayница, который, будучи генерал-губернатором Тамбова, в 1905 году жестоко подавил восстание крестьян. В том же месяце погибли три других офицера высокого ранга, но Столыпин — главная мишень для террористов-эсеров — остался цел и невредим. Заслуга в этом принадлежит Герасимову. Тайный агент полиции — не Азеф — уведомил его о плане убить фон дер Лауница и Столыпина во время правительственной церемонии. Герасимов посоветовал обоим деятелям воздержаться от участия в ней. Этим советом воспользовался один Столыпин. Фон дер Лауниц, недолюбливавший Герасимова, не принял во внимание рекомендации Охраны. Террористы, совершившие это убийство, были схвачены почти немедленно. Их выдал теперь уже Азеф. Чтобы не раскрыть его, экстремистов казнили под взятыми ими псевдонимами.
После этого Азеф решил передохнуть от чересчур нервной работы и отправился в Европу. В Германии он встретился с человеком, который разрабатывал конструкцию летательного аппарата. У террориста тут же родилась мысль использовать аэроплан при покушении на царя. Но идея не была воплощена в жизнь, хотя она, вероятно, всерьез занимала Азефа, поскольку среди бумаг, оставшихся после его смерти, оказались копии чертежей летательного аппарата.
Он возвратился в Россию как раз вовремя, чтобы принять участие в очередном заседании Центрального Комитета партии эсеров, проходившем в феврале 1907 года. На этой сессии чествовали Гершуни, который только что закончил свою одиссею, совершив побег из Сибири через Японию и Соединенные Штаты. Находясь в Америке, он собрал массу пожертвований для революционной борьбы. На заседании состоялось также обсуждение планов «боевой организации» по убийству царя, Столыпина и великого князя Николая, именно в такой очередности. Поскольку террористическая деятельность постоянно дробилась из-за фанатичной нетерпимости горячих голов, а также по причине недовольства отдельных членов «боевой организации» ее недостаточной — благодаря Азефу — активностью, появилось несколько планов устранения императора. Но, поскольку Азеф представлял собой последнюю контролирующую инстанцию, ни один из этих планов нельзя было осуществить без его одобрения.
Хорошим примером такого рода может служить случай, произошедший в марте 1907 года. Комендант дворца Спиридович проведал о заговоре эсеров убить Николая от казака-охранника, который надеялся подзаработать, подыгрывая и нашим и вашим. Спиридович впоследствии много писал об этом случае в своих мемуарах, в частности о том, что, услышав такое, он попросту очумел. Но в действительности у него не было причин для серьезного беспокойства. Азеф задолго предупредил Герасимова об этом заговоре. В результате двадцать восемь экстремистов в апреле 1907 года были арестованы.
Столыпин решил использовать это покушение в политических Целях. Эсеры располагали примерно тридцатью местами в Думе того времени, и разоблачение эсеровских террористов не могло не скомпрометировать их партию. Поэтому премьер устроил показательный процесс над экстремистами, пойманными на месте преступления. Этот процесс получил название «Заговор против царя». Герасимов предстал там в качестве героя, спасшего императора, и в результате был произведен в генералы. Косвенно эти лавры достались и Азефу, поскольку Герасимов стал ценить его еще выше и более старательно оберегал особо ценного агента от разоблачения. На Азефа обратил внимание сам Столыпин. Эти два человека лично так и не встретились, но Герасимов, по указанию премьера, часто интересовался мнением Азефа о политической ситуации в стране и его соображениями на. сей счет.
В самый разгар процесса «Заговор против царя» Азеф благоразумно уехал на отдых в Крым, где он занялся выдачей Членов местной «боевой организации» эсеров Охране. Предательская выдача террористов, которые им не контролировались, превратилась для него в нечто большее, чем рутинная работа для Охраны. Это стало для Азефа пагубной привычкой.
В середине 1907 года Центральный Комитет партии эсеров принял решение пойти на чрезвычайные меры с целью убийства царя. После процесса «Заговор против царя» раскольнические группы, особенно «Отряд Карла», которым командовал способный и бесстрашный эсеровский террорист Карл Прауберг, совершили целый ряд убийств реакционных чиновников. Но Центральный Комитет решил, что пришла пора сконцентрироваться на достижении главной цели, и поэтому обязал отколовшиеся группировки прекратить самостоятельные акции и подчиниться контролю Азефа. Он также уполномочил Азефа и Гершуни выехать за границу для, так сказать, обмена опытом с родственными европейскими организациями. Азеф выполнил предписание комитета, но быстро вернулся в Росс и to и оставшуюся часть года практически ничего не делал. По всей видимости, он начал уставать от своей двойной игры. Это предположение подкрепляется сведениями о том, что во второй половине 1907 года он говорил с Герасимовым — и безуспешно о выходе в отставку с тем, чтобы поселиться в качестве безликого инженера где-нибудь в центральной России.
Однако в том же году, после Рождества, у Азефа неожиданно снова пробудился интерес к своей работе. Дело в том, что в одном из кафе Санкт-Петербурга он познакомился с мадам H., ресторанной певицей немецкого происхождения. Хотя по образу жизни эти мужчина и женщина являли собой прямую противоположность — мадам Н. славилась бурным прошлым, связями с великими князьями и более мелкими аристократами, а Азеф был женат, состоял в партии эсеров и имел детей, — произошло то, что называют любовью с первого взгляда. Они не расставались последующие десять лет, иначе говоря, До смерти Азефа. У мадам Н. оказались дорогостоящие запросы, впрочем, как и у ее нового возлюбленного, И, чтобы удовлетворить их, знаменитый агент продолжил свою деятельность, качая деньги из двух источников — партийной кассы и Охраны.
