Желая доставить войскам своим хорошую школу и заставить Англию, Голландию и императора хлопотать в интересах России, имея также большую нужду в деньгах, Петр писал Матвееву, чтоб предложил Штатам за деньги отряд русского войска на помощь против французов; Матвеев отвечал: «О перепуске войск ваших за деньги господам Статам усердно радеть буду, а вскоре того учинить нельзя для того, чтоб они больше пожелали сами того, нежели мне их о том просить, а если мне явно набиваться, тогда за малую цену или за ничто похотят тот со мною трактат учинить». Штаты отклонили предложение, объявив, что войска их, как сухопутные, так и флот, укомплектованы уже и потому договор должен быть отложен. Но было явно, что голландцам не нужны были русские войска, потерявшие при Нарве репутацию, потому что Штаты не переставали домогаться у Карла XII шведского вспомогательного отряда.
Летом приехал в Гагу инкогнито прусский король Фридрих I, которому хотелось быть штатгалтером голландским на место умершего Вильгельма III. Матвеев писал о своих отношениях к нему: «Я нахожусь при дворе его безотлучно; по наружности он ко мне чрезвычайно милостив и разговаривает со мною часто по-латыни. О вас отозвался с великим почтением, как вы изволили сами видеть свет не по прежнему обычаю, и потому свое государство во всем мудро обновили и науку позволили, что прежде под смертною казнью было заказано, и повелели своим подданным ездить по свету свободно, а если б вы не были сами везде, то все так бы не управилось».
В начале 1703 года Матвеев опять объявил Витзену о желании царя, чтоб Штаты взяли в свою службу из Архангельска 4000 русских матросов. Витзен отвечал, что дело неудобное: если посылать в Архангельск за этими матросами голландские корабли, то они возвратятся очень поздно, когда уже флот уйдет в море; потом адмиралы говорят, что им очень трудно будет управляться с людьми, не знающими по-голландски и необученными их, голландским, морским приемам. Витзен прибавил, что гораздо удобнее было бы принять в голландскую службу пехотные русские войска, которые, будучи розданы по разным полкам, скорее бы выучились. Витзен не советовал Матвееву делать прямо предложения Штатам: дело не состоится, а между тем пустая молва разойдется по иностранным министрам. Матвеев из слов Витзена заключил, что «им то зело ненадобно, чтоб наш народ морской науке обучен был».
Английское и голландское правительства не переставали уверять, что употребляют все усилия для водворения мира на севере, но, по уверению Матвеева, все это было только на словах: «От Штатов и королевы английской благопотребного посредства к окончанию войны нечего чаять; они сами вас боятся: так могут ли стараться о нашем интересе или прибыточном мире и сами отворить дверь вам ко входу в Балтийское море, чего неусыпно остерегаются, трепещут великой силы вашей не меньше, как и француза. Подлинно уведомлен я, что Англия и Штаты тайными наказами к своим министрам в Польше домогаются помирить шведа с одною Польшею, без вас, для своего особого прибытка; если швед помирится с поляками, то, думают они, против одного вас ему не нужно будет столько войска и часть его он может перепустить им; если даже швед станет воевать против вас со всеми своими силами и им не даст ничего, то польский король, помирившись с ним, свои саксонские войска перепустит цесарю. Недавно английский посланник имел с своими друзьями тайный разговор о северных делах, причем случился один мой знакомец. Посланник уверенно сказал, что скоро у шведа с Польшею будет мир. Знакомый мой заметил, что нельзя этому статься, потому что трудно будет уладиться с царем; посланник отвечал, что до мира с царем им нет нужды, и когда другой кто-то заметил, что король польский никогда без России не помирится с шведом, то посланник прямо сказал: найдем мы способы короля польского, разлучив с царем, помирить с шведом. „То англичан и здешних прямое намерение, – пишет Матвеев, – чтоб не допустить вас иметь какую-нибудь пристань на Балтийском море; отнюдь не хотят они и слышать такого соседства ближнего. Хотя они ласковыми лицами поступают, только их сердце николи неправо перед вами“». Наконец и толки о посредничестве должны были прекратиться; Карл XII прямо отвергнул его, объявивши, что принятием посредничества не хочет лишить себя помощи Англии и Голландии, выговоренной в союзном договоре между ними и Швециею. 11 августа Матвеев донес, что Штаты подписали подтверждение старых своих договоров с Швециею, причем с обеих сторон обязались не соединяться с неприятелями друг друга; шведский король по окончании Северной войны обязан дать Голландии 10000 войска на ее содержание, и во время войны Штаты могут, за известную сумму денег, иметь вспомогательный шведский отряд, но обязаны возвратить его королю по первому востребованию. По секретному артикулу шведский король обязуется вступить в общий союз с Англиею и Голландиею, но артикул этот будет подтвержден в Стокгольме. После этого Штаты объявили Матвееву, что они не постановили с шведом никакого договора, вредного его царскому величеству, и вперед ни с ним и ни с кем другим не постановят.
22 марта Матвеев сообщил своему двору любопытные новости: прусский министр-резидент в Гаге Шметтау объявил голландским депутатам на конференции, что король его велел занять своим войском город Эльбинг за нерасплату Речи Посполитой Польской и будет держать этот город у себя до тех пор, пока поляки не удовлетворят его совершенно по прежним договорам. Секретные письма из Берлина говорят о крепкой дружбе прусского короля с шведским: прусский домогается всеми силами у шведского, чтоб польская Пруссия отошла к нему и чтоб Август II был свергнут с польского престола; по другим письмам из Берлина и из Саксонии король польский вошел в тайную переписку с королями шведским и прусским; цель союза между тремя королями – раздел польских владений: король Фридрих I получает польскую Пруссию, Карл XII – Ливонию и Литву, Август II становится неограниченным государем Польши. Наконец, получены были известия, что прусский король тайно предлагал Речи Посполитой: если поляки отдадут ему свою Пруссию, то он вступит с ними в союз против шведов.
В конце 1703 года Матвеев поехал в Амстердам, где первым делом его было повидаться с Витзеном, «общим нашим верным приятелем». Объявляя свои нижайшие услуги его царскому величеству, Витзен обнадеживал верно, что, хотя бы трактат, обновленный у Штатов с шведом, и был прислан сюда, подписанный Карлом XII, все же Штаты теперь не в состоянии дать шведу денежную ссуду по его желанию, потому что им самим деньги очень нужны при этой войне; пусть царское величество на его слово будет надежен. В Амстердаме в это время под надзором вице-адмирала Крюйса, находившегося в русской службе, жили «русские робята», учившиеся по-голландски и по-французски. Матвеев всех их пересмотрел и нашел их изрядно выученными как письму, так и порядку здешнему. Число их скоро увеличилось: к Матвееву явилось 16 человек холмогорцев, отправленных по царскому указу с Двины за море для науки на новом корабле «Св. апостол Андрей», принадлежавшем холмогорцу Осипу Баженину; флаг и пас на корабле были русские, а корабельщик Клас Вестер. Французские каперы захватили корабль, отвели в Дюнкирхен и людей, ограбя донага, отпустили. Матвеев отослал холмогорцев к Крюйсу, чтоб роздал их в науку, кто куда годится.
Матвеев подробно извещал свое правительство о сношениях Англии и Голландии с Швециею, о содержании договора, между ними заключенного, но вдруг Паткуль, которому хотелось, чтоб на всех дипломатических постах были немцы, а он, живя в Дрездене или Гаге, был генерал-пленипотенциарием, заведовал всеми посольствами в Европе, Паткуль пишет Головину, что Матвеев ничего не знает о трактате Голландии с Швециею: «Если б я знал заранее об этом, то я поехал бы из Дрездена в Голландию инкогнито и нашел бы средство воспрепятствовать договору». Так обыкновенно отзывался Паткуль; все другие, особенно русские, ничего не умеют сделать, он один все может сделать, позабывая, что ничего не мог сделать ни в Вене, ни в Берлине, ни в Дрездене. Паткуль написал и Матвееву о голландском трактате с Швециею, написал своим обычным тоном, который так оскорбил Матвеева, что тот прекратил с ним сношения и написал своему двору: «Писал ко мне г. Паткуль, что будто там слышал он о некотором еще новом союзе у Штатов с шведом: то самая лжа, и ничего того отнюдь не бывало».
По возвращении в Гагу Матвеева ждало неприятное письмо от Головина: «Изволь попроситься немедленно в конференцию и предложить Штатам, что прислан к тебе нарочно указ великого государя, велено им объявить: как прежде царское величество чрез их посредство не отрицался честного мира с Швециею, так и теперь не отрицается без всяких больших вымогательств и тяжких запросов, хотя в продолжение двух последних лет и счастливо ведет войну». Матвеев отвечал, что не может ничего сделать, не посоветовавшись с Витзеном, а поспешить предложением – значит показать себя трусом при таких великих победах над шведами: «Как бы я ловко ни прикрывал настоящей цели своего предложения, но они по беглости своего ума и науки тотчас дознаются, в чем дело; притом же вам хорошо известно, что они явно отказались уже от посредничества по той причине, что шведы этого посредничества не приняли; три года уже, как они отправили к шведу своего посланника для посредничества и до сих пор даже прямого ответа не получили. Теперь они с Англиею хлопочут не о мире Польши с Швециею, но о том только, чтоб швед не овладел Данцигом ко вреду торговле обеих морских держав. Так если бы я и стал некоторыми околичностями предлагать о посредничестве, то из этого ничего бы не вышло. Обновленный между ними и шведом договор не подписан, Штаты в деньгах шведскому министру, под предлогом войны, отказали, что королю шведскому очень неприятно. Я в последнем мемориале моем говорил Штатам о силе моего монарха, о счастии его оружия, а теперь вдруг стану искать чрез их посредство мира, как будто мы увидали совершенное свое бессилие пред неприятелем! Если бы я не только на явной конференции, даже на тайных разговорах объявил намерение царского величества, то это сейчас же будет в ушах у шведа, и если пользы нельзя ждать никакой, то нужно ли открываться? Другое дело, если б царское величество изволил вступить в союз с Англиею и Штатами как с державами, чрезвычайно сильными торговлею. Это дело теперь нужнее нам других, потому что государь от прямых своих союзников совершенно оставлен без помощи, а с противной стороны союз между двумя сильными державами, Швециею и Пруссиею, и если бы с нашей стороны было сделано Англии и Голландии предложение о союзе, то эти державы, не желая допустить нас к французскому союзу и предусматривая непостоянство шведского и прусского королей, которых подозревают в союзе с французом, без труда приняли бы наше предложение. Ратпенсионарий мне говорил, для чего государевы войска, удовольствовавшись взятием малых городков, упустили благоприятное время и больших поисков в Лифляндии не сделали? Жалел, что не были взяты ни Ревель, ни Нарва, опасался, что швед, в союзе с прусским, легко одолеет Польшу и обратит все свое оружие против государства Московского».
