Источник силы
Нравственное успокоение прежде всего необходимо для того, чтобы народ проявил свою физическую энергию. Земля наша оттого не устроена, что взволнованный войнами и огрубевший народ очень плохо работает. И физически плохо, и умственно. Он деморализован, а это состояние самое невыгодное для всякого труда. Когда понижено нравственное чувство, не хочется вообще труда, не хочется добросовестного труда. Крайняя нужда заставляет напрягать последние усилия, но последние усилия самые истощающие, и вообще не те, которые дают наслаждение работнику. Народ деморализованный теряет драгоценнейший дар культуры: способность находить удовольствие в работе, потребность каждое дело доводить до совершенства. "Кое-как", "как-нибудь" становится девизом племени, предвестием его упадка. Богатырские племена гнушаются всем, что "кое-что" и "как-нибудь". Они требуют во всем непременно высшего и наилучшего, что и ставит их в авангарде человечества.
Нет сомнения, что продолжительный мир повел бы к смягчению наших "жестоких" нравов ("Жестокие, сударь, у нас нравы!"). Сама собою установилась бы в обществе привычка к мирному решению дел, к согласию, к уважению человеческого достоинства, а из последнего вытекли бы благородные политические обычаи и инстинкты. Нравственно приподнятый народ вновь находит Бога; видя реальное присутствие мира и благоволения, люди начинают верить в них, начинают вводить их все глубже в ткань своей души. Успокоенный народ бодро берется за работу. Не ожидая нападений на свою личность или труд, ожидая лишь защиты и поддержки им, народ с песнями берется за все, хотя бы самые трудные предприятия. Смелость - державная, божественная черта, отличающая свободный народ, - творит прямо чудеса: для истинного мужества нет препятствий. Не только на поле битвы, но и на бесчисленных поприщах работы осмелевший народ оказывается победителем: победителем изо дня в день. Истинный мир воспитывает из рабов труда бесстрашных рыцарей его и аристократов; они вносят этот аристократизм в сто тысяч жизненных задач, все их доводя до совершенства. Мало-помалу создается у каждого народа своя индивидуальная цивилизация, накопление красоты и мудрости, пред которыми потомство склоняется как пред заветом богов. О, если бы война не расстраивала тончайшей ткани культуры! Но не только часто, почти постоянно бывает, что в святую работу мира вплетается новое насилие, новая злоба, новое безумие вражды, и капля гноя вновь заражает весь организм. Может быть, все так называемые "язвы цивилизации": разврат и роскошь, равнодушие к страданиям ближних - суть отдаленные следствия того или иного нарушения мира. Это все равно как раны в теле. Не нужно, чтобы их наносили вам каждый день: иногда пустая рана уже ведет к смерти. Не нужно целого ряда войн, иногда одной достаточно, чтобы внести в страну неисчислимые, нескончаемые расстройства.
Я не берусь исчерпать здесь весь смысл войны. Я хочу лишь напомнить, как необходим долгий мир для подъема народного духа, для воспитания в нем мирного мужества, для производительной ежедневной работы. В конце концов в этом единственный путь спасения. Найти секрет производительности работы народной - это значит привести в действие машину в сто миллионов человеческих сил, машину, одаренную к тому же собирательным сознанием тысячелетнего племени. Чего нельзя сделать с такой машиной! Но она давно расстроена грозой войны, она разбита ядрами. Ее нужно тщательно исправить, очистить, сообразовать с законами истинной механики обществ - и она сама загудит работой. Посмотрите, как пошли в ход западные, успевшие почиститься, культурные общества!
В прошлом письме я говорил, почему нам нужен мир. Это - наша лучшая система войны, наша победа. Естественным нарастанием народной массы Россия каждые десять лет как бы присоединяет к себе по королевству. Через пятьдесят лет вместо одной России у нас будет их две. Если всю нашу энергию устремить на внутреннее устроение, то никакая война не будет так страшна для соседей, как подобный мир. Огромная масса имеет свои законы. Для государства крохотного, расположенного среди таких же малых, война, может быть, лучшее из средств отстоять национальность. Македония, Рим, наша Москва тому примером. Что выиграет Черногория не воюя - в смысле внушительности? Теперь у нее 240 тысяч жителей, а через пятьдесят лет будет 400 тысяч. Много ли это значит для обеспечения мира? Стоит ли ждать богатства, если из десяти рублей экономии через год у вас оказывается только двадцать? Но если у какого-нибудь креза чистый доход дает десятки миллионов в год, то этого стоит ждать. На богача работает само время. Богачу выгодно ждать, и может быть, это самое выгодное, что есть в его положении. То же и государство с большим населением: оно может жить на одни проценты с огромной силы своей; его лучшая политика - ждать. России - раз судьба пощадила ее от участи Индии или Китая, раз она вошла в среду деятельных народов - есть прямой расчет бить на свой мирный рост. Кто чем может взять - мы вернее всего возьмем этим. Прогрессируя в росте геометрически, мы непременно должны обгонять соседние страны в населении не только относительно, но и абсолютно. Правда, на стороне соседей их культура, понижающая смертность в 2 '/2 раза, но на нашей стороне меньшая степень той социальной жадности, при которой общество уже не желает потомства. Я далек от мысли, что одно количество населения что-нибудь значит, но если приложить к нему и качество, то количество сразу приобретает решающий характер. Огромные государства, раз они культурны, в своей величине, как киты в море, почерпают вечное обеспечение от войны и вместе теряют к последней всякую склонность. Нам надо спешить сделаться народом огромным, и это так доступно: стоит только упорядочить отношение нашего народа к земле.
Есть глубокое суеверие, будто много народа нехорошо, будто чрезмерное размножение плодит невежество и нищету. Это суеверие - отзвук печального мальтузианства. Оно превосходно разбито экономистами (напр., Джорджем в его удивительной книге "Прогресс и Бедность"), но необходимо постоянно возвращаться к этой лжи, чтобы наконец избавиться от нее. Чрезмерного населения никогда не бывает, оно невозможно по самой природе вещей: каждая территория в состоянии вместить лишь определенное количество душ. Теснота замечается там, где грубо извращены естественные условия, где-нибудь в кварталах Ист-Энда или в устьях Янце-Кианга. Но как набитый арестантами острог еще не опровергает возможности просторного дома, так и эти человеческие столпления. При естественной культуре размножение ослабевает само собою и держится все на том же уровне. Если бесчисленное население, как поваленный бурей хлеб, душит само себя, то причину тому нужно искать в какой-нибудь социальной буре, в государственном расстройстве, в дурных законах. В условиях же действительного мира густое население, как густо выросший хлеб, скорее поддерживает друг друга, чем давит. Каждый человек в состоянии выработать во много раз больше вещей, чем ему самому нужно. Ясно, что чем больше людей, тем прочнее они застрахованы от нужды. Каждый новый человек есть новое приращение народной силы, новый источник работы. Но это при мирной культуре; не мирная все это переворачивает наоборот. Есть строгое отношение человека к культурной земле. Чтобы овладеть площадью России в 10 тысяч верст длиной, потребовались гигантские усилия русского племени. Тысячу лет назад Россия была океаном леса, который тянулся вдоль океана степи. Сколько нужно было одних физических усилий, чтобы одолеть эту грозную природу, повырубить, повыкорчевать гигантские леса, повысушить болота, повывести хищных зверей, поднять сохою сто миллионов десятин земли. И если эта титаническая задача все еще не выполнена, если наша земля далека от возможной культуры, то, может быть, просто потому, что у нас слишком мало населения и за тысячу лет все-таки не накопилось достаточно сил. Будь русское племя при Рюрике втрое больше, оно справилось бы с землею втрое скорее. Для того чтобы данную площадь земли привести к высокой культуре, нужно вложить в нее вполне определенное количество мускульной силы и ума. Грубо выражаясь, чтобы удобрить известную территорию, нужно вложить в нее много человеческих жизней. Уже много вложено, и как еще много остается вложить! На костях сорока поколений покоится Русское государство, но требуются новые бесчисленные рати людей, требуется еще бездна пота, лихорадочных напряжений, творческого огня, прежде чем человек уравновесит территорию и станет повелителем ее, а не рабом.
Колумб и Россия
Колумбу Россия обязана отчасти своим национальным существованием. Это он отвел от нашего отечества поток народов. Опоздай лет на двести открытие Америки, может быть, волны вооруженной эмиграции хлынули бы вместо Запада на Восток. Ведь еще до Колумба папы проповедовали крестовый поход на Россию, на языческие племена Литвы и Чуди. Еще до Колумба путь немецкой эмиграции прорезался через устье Западной Двины на Псков и Полоцк. До открытия Нового Света Европа успела уже захватить у нас полРоссии, если к немецким захватам прибавить завоевание Витовта. Но открытие новых стран поразило Европу; народному воображению там сразу было дано противоположное направление. Могучий рост Ганзы был остановлен, прилив немецкой стихии к Риге затих. Вольные германские города не сделались завоевательными, как их итальянские собратья, и от России был отвращен удар. Навсегда ли, вот вопрос.
