Социальное государство – система государственных мер и структур, которые защищают социальные права работников и уязвимых слоев населения, а также снижают уровень социального расслоения общества с помощью правовых гарантий и путем перераспределения средств через государственные и общественные структуры. Это – способ осуществления части социалистической программы, который по своему механизму является не социалистическим, а бюрократическим. В социалистическом обществе по определению не может быть высокого социального расслоения, и все люди должны быть защищены от нищеты независимо от своего положения в обществе. То, что по мнению теоретиков социализма, новое общество обеспечивает автоматически, можно искусственно делать и при капитализме. Само по себе социальное государство еще не создает социалистических отношений, формируя лишь предпосылку для них, приближая капиталистическое общество к социалистическому по ряду параметров (отсюда – распространенный, но некорректный термин «шведский социализм»). Промежуточное положение социального государства между капитализмом и социализмом предопределяет такие его черты, как неустойчивость (в капиталистическом обществе время от времени побеждают опирающиеся на крупный капитал либеральные силы, которые демонтируют институты социального государства) и бюрократические издержки (значительная часть отчуждаемых у общества ресурсов уходит на поддержание функционирования бюрократического аппарата). Но в любом случае недостатки социального государства, которые отчетливо проявились в ХХ в., не должны заслонять от нас его важнейшую заслугу – оно на практике открыло эпоху борьбы с нищетой трудящихся классов. Как бы ни было несовершенно социальное государство, как бы ни было непоследовательно смягчение им недостатков капитализма, без него – страдания миллионов людей были бы сильнее, а предпосылки посткапиталистического (социалистического) общества – слабее.
Локальная модель социального государства была организована на фабрике Оуэна в Нью-Ленарке. Он был первым предпринимателем, который открыл удивительный для современников эффект: если вкладывать в обустройство быта рабочего и его образование больше средств, то значительно увеличивается прибыль[72]. Гуманист Оуэн, стремившийся к преодолению капиталистического рабства, доказал оппонентам свою правоту с помощью рационального эксперимента. Гуманизировав экономику, он заработал больше денег. Если бы удачливый предприниматель остановился на этом, то нынешние охранители социального капиталистического государства вспоминали бы о нем с величайшим почтением.
* * *
Но Оуэн видел, что его эксперимент в Нью-Ленарке не способен решить проблему негуманности человеческих отношений, их животного (а не истинно человеческого) состояния («Человек человеку волк»). Оуэн провозглашает: “Частная собственность отчуждает человеческие умы друг от друга”[73]. Так в новую эпоху был повторен вывод Мора о том, что корень зол лежит в частной собственности.
Отказ от собственности узкой элиты на основные богатства страны поможет преодолеть конфликты, вызванные индивидуализмом.
Первоначально Оуэн был привержен идее о том, что изменение социальных отношений быстро изменит и человека. М. Туган-Барановский выводит это мнение Оуэна из его профессионального опыта: “Как руководитель огромного фабричного предприятия, в котором от него зависели многие сотни людей, Оуэн пришел к убеждению в пластичности человеческой природы, в ее изменчивости под влиянием условий среды”[74]. Но той же точки зрения придерживались и другие основоположники социалистической мысли, принадлежавшие к иным профессиям. Между тем сама эта мысль была скрытым вызовом Просвещению: недостаточно объяснить человеку «правду». Давление социальных условий окажется сильнее “правильных” идей. Человек должен иметь возможность действовать в соответствии с нормами гуманной морали, этому должна содействовать социальная среда. Важно только не забывать, что и обратное верно – какими бы ни были социальные формы, привычки и моральные нормы, «предрассудки» и представления людей будут тянуть в свою сторону. Инерция общественного процесса таится и в социальных отношениях, и во внутреннем мире людей.
* * *
Вслед за Д. Беллерсом, которого Оуэн считал своим единственным предшественником, он доказывал необходимость создания поселков на пустующих землях, которые можно заселять неимущими. Но если для Беллерса это была прикладная возможность решить проблему безработицы, то для Оуэна — путь к преобразованию всего мира.
Размышляя над опытом Нью-Ленарка, Оуэн, пришел к выводу, что полная гуманизация человеческих отношений, полное преодоление уродующих личность эксплуатации и разделения труда дадут еще больший экономический результат. Он смотрел на человеческие отношения с умилением химика – если капля дала такой эффект, то почему бы не залить целую цистерну и не начать производство добра в промышленных масштабах? Необходима организация отношений на коммунистических основах.
Оуэн считал, что “эгоистические и индивидуалистические стремления нашего животного существа должны быть так направлены, чтобы человек извлекал свое основное вознаграждение из самого содействия равенству и счастью других”[75]. Условием этого Оуэн видел равенство, понимаемое как равенство возможностей.
В отличие от коммунистов-государственников, которые, приходя к аналогичному выводу, начинали готовить "заговор равных", Оуэн был принципиальным противником насилия. Он считал, что новые отношения нельзя навязывать силой, ибо в этом случае они будут ничуть не лучше старых. Нужно показать пример более справедливой и рационально организованной жизни, при которой нет общественных язв, господствующих и угнетенных людей, при которой человек уверен в завтрашнем дне и не боится впасть в нищету.
Как и Фурье, Оуэн не намерен сокрушать существующий социальный порядок. Он будет проводить свои преобразования в экспериментальной колбе и исключительно на добровольцах.
Оуэн предложил желающим создать общину, в которой все будут добровольно трудиться и делиться всем по-братски. Когда выяснится преимущества жизни в таких общинах, они покроют землю и образуют федерацию общин, которая заменит государство.
Казалось бы, этот эксперимент был обречен. И он был обречен... Но не все так просто.
В 1824 г. Оуэн приобрел у религиозной организации благоустроенное поместье в американском штате Индиана и назвал его "Новая гармония". Впоследствии большой ошибкой реформатора считалось приглашение будущих колонистов "на готовенькое". Условия формируют характеры. Оуэну казалось, что уже сама благоустроенность будет формировать положительные характеры. Но участники эксперимента не приложили усилий к созданию «Новой гармонии». Ее стены ничего не значили для этих людей, не оставили следа в их характерах.
Оказавшись в стартовой точке социалистического движения, Оуэн неизбежно столкнулся с одной из основных проблем, которая затем будет терзать все направления социализма – с проблемой переходного периода.
Можно ли осуществить переход к социальному идеалу одним рывком, или для этого необходима промежуточная стадия.
При всей уверенности в благотворности общественных условий, Оуэн понимал, что люди, воспитанные в капиталистическом обществе, не смогут сразу начать жить по законам альтруизма. Если ты все время боялся впасть в нищету, копил на черный день, то очень трудно немедленно начать работать на коллектив "просто так". Поэтому первоначально, по принятой в марте 1825 г. конституции “предварительной общины”, колонисты должны были получать "по труду". Но как измерять этот труд, в каких единицах? Этот вопрос вставал перед всеми последователями автора трудовой теории стоимости экономиста Д. Рикардо, включая младших современников Оуэна Прудона и Маркса. Если рабочий получает за труд продукты, то необходим эквивалент, позволяющий приравнять затраты труда к объемам продуктов. Поскольку при рыночных отношениях таким эквивалентом являются деньги, то соблазнительно считать деньги эквивалентом труда, а размер продукта в деньгах (стоимость, ценность) — размером затраченного труда (с учетом производственных издержек).
Но в капиталистическом обществе деньги получают не только трудящиеся (то есть работники, непосредственно производящие осязаемый продукт). Люди, отдающие приказания или их наследники, получают гораздо больше. Причины этого оценивались социалистами по-разному. Прудон считал, что таким образом нарушаются законы свободного рынка, что приводит к монополизму, дисбалансам, кризисам и нищете. Маркс полагал, что эксплуататоры отчуждают труд рабочих, недоплачивают прибавочную стоимость. Оуэн считал, что можно исчислить объективную стоимость продукта в рабочем времени и сделать ее постоянной, освободив таким образом от случайных рыночных колебаний[76]. Оплата должна была производиться трудовыми бонами, которые характеризуют рабочее время, а не качество труда.
