Я уже не говорю о том, что все решения по персональным назначениям принимались на пленумах ЦК открытым голосованием, и нет никаких данных, чтобы Ленин или Троцкий воздержались при утверждении нового Секретариата ЦК.
Нельзя не отметить, что пост генсека вовсе не мыслился тогда как главный или даже очень важный пост в партийной иерархии. Секретариат подчинялся и Политбюро, и Оргбюро ЦК, а функции секретарей были ограниченными. Секретариат занимался в основном техническими и внутрипартийными делами, не вмешиваясь в основные области государственного управления. Армия, ВЧК-ГПУ, ВСНХ, народное просвещение не были подконтрольны Секретариату ЦК. Основные наркоматы возглавляли видные члены ЦК, и их деятельность обсуждали на Политбюро или пленумах ЦК. Не занимался Секретариат и проблемами внешней политики и Коминтерна.
До весны 1919 г. те функции, которые позднее стали выполнять Оргбюро и Секретариат ЦК, фактически выполнял по совместительству Я. М. Свердлов, которому еще XI съезд РСДРП поручил возглавлять технический Секретариат ЦК РСДРП. После избрания Свердлова председателем ВЦИК он оставался работать секретарем ЦК. Именно Свердлов, а не Троцкий или Сталин, был в 1917 – 1918 гг. вторым по авторитету и значению вождем большевистской партии. После его смерти в марте 1919 г. Ленин говорил:
«Та работа, которую он делал один в области организации, выбора людей, назначения их на ответственные посты по всем разнообразным специальностям, – эта работа будет теперь под силу нам лишь в том случае, если на каждую из крупных отраслей, которыми единолично ведал тов. Свердлов, вы выдвинете целые группы людей, которые, идя по его стопам, сумели бы приблизиться к тому, что делал один человек» [71] .
В конце марта 1919 г. ответственным секретарем ЦК РКП(б) была избрана Е. Д. Стасова. Ей было трудно, и в ноябре того же года пленум ЦК избрал вторым секретарем ЦК Н. Н. Крестинского. В апреле 1920 г. был избран Секретариат ЦК в составе трех человек – Н. Н. Крестинского, Е. А. Преображенского и Л. П. Серебрякова. Ведущей фигурой в Секретариате стал Н. Н. Крестинский, который входил также в Оргбюро и Политбюро ЦК РКП(б). Однако все секретари ЦК поддержали во время профсоюзной дискуссии платформы Троцкого или Бухарина, и все они были переизбраны, когда после X съезда РКП(б) собрался первый пленум ЦК. В Секретариат были избраны В. М. Молотов, В. М. Михайлов и Е. М. Ярославский. Все они входили также и в Оргбюро ЦК. Однако Ленин был недоволен деятельностью этих деловых центров партии, обвиняя их в недопустимой волоките и бюрократизме. Предполагалось поэтому, что избрание генсеком Сталина, организаторские способности и крутой нрав которого были уже известны в партийных кругах, позволит навести порядок в рабочих органах ЦК. Таким образом, в назначении Сталина на новый пост не было ничего неожиданного. «Это было событие, – писала Е. Я. Драбкина, – из числа тех, которым никто не придает особого значения, и даже в партийных кругах не обратили на него внимания» [72] . В этом, конечно, нет ничего удивительного. В апреле 1922 г. Ленин продолжал стоять во главе партии и правительства. Он был общепризнанным вождем революционных масс России. Поэтому избрание Сталина на пост генсека вопреки позднейшим легендам не носило характера выдвижения нового вождя и лидера партии или преемника Ленина.
Положение изменялось, однако, по мере усиления болезни Ленина, которая все чаще и чаще отрывала его от управления страной и партией. Сталин был не только генеральным секретарем ЦК, он входил также в Оргбюро и Политбюро ЦК, в Президиум ВЦИК, он был наркомом по делам национальностей и наркомом Рабоче-крестьянской инспекции. Именно Сталин превратился в ключевую фигуру партийного аппарата, под его руководством происходили перевыборы партийных органов на местах, что позволило ему произвести массовую перестановку кадров в составе губкомов, обкомов и ЦК национальных компартий. Во главу оргинструкторского отдела ЦК, учраспредотдела, агитпропотдела были назначены Л. Каганович, С. Сырцов, А. Бубнов, которые в то время активно поддерживали Сталина. Сталин подчинил своему влиянию и членов Оргбюро и Секретариата: В. М. Молотова, Я. Э. Рудзутака и А. А. Андреева. Вместе с ближайшим помощником Сталина И. П. Товстухой все они составляли первый «штаб» Сталина в аппарате ЦК РКП(б). Активно поддерживали Сталина в то время и такие члены ЦК, как В. В. Куйбышев, С. Орджоникидзе и А. И. Микоян. Тогда же начали выдвигаться в аппарате ЦК Л. Мехлис и Г. Маленков.
В первой половине 1922 г. состояние здоровья В. И. Ленина продолжало ухудшаться. В результате склероза мозга у него произошло расстройство речи, затруднилось движение левой и правой ноги. Через несколько недель эти явления прошли, но только в октябре 1922 г. Ленин сумел вернуться к работе. Он уже не мог не задумываться о своих преемниках.
В конце 1922 г. у Ленина начинают налаживаться политические и личные отношения с Троцким, резко ухудшившиеся во время профсоюзной дискуссии. Большее доверие Ленин оказывает своему главному оппоненту в 1917 г. Л. Б. Каменеву. Последний становится первым заместителем Ленина по Совнаркому и в 1923 г. в период болезни Ленина председательствует на заседаниях Совнаркома и Политбюро. Что касается Сталина, то Ленин в 1922 г. все более отрицательно отзывался о его деятельности. Ленин был крайне недоволен попыткой Сталина, Бухарина и Сокольникова ослабить монополию внешней торговли; помешать этому могло только энергичное вмешательство Ленина. Резко критиковал Ленин и политику Сталина в национальном вопросе. Дело в том, что как раз во время болезни Ленина Сталин провел через комиссии ЦК свое предложение об «автономизации», то есть о вступлении национальных республик в РСФСР на началах автономии. В первоначальном проекте Сталина говорилось: «Признать целесообразным формальное вступление независимых советских республик – Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии, Армении – в состав РСФСР… Признать целесообразным формальное распространение компетенции ВЦИК, СНК и СТО РСФСР на соответствующие центральные учреждения перечисленных в пункте 1 республик. Наркоматы: продовольствия, труда и народного хозяйства формально подчинить директивам соответствующих наркоматов РСФСР… Остальные наркоматы, как-то: юстиции, просвещения, внутренних дел, рабоче-крестьянской инспекции, земледелия, народного здравия и социального обеспечения считать самостоятельными… Органы борьбы с контрреволюцией в упомянутых выше республиках подчинить директивам ГПУ РСФСР.
Член Комиссии И. Сталин» [73] .
По проекту Сталина должен был создаваться не Союз Советских Социалистических Республик, а Российская Федеративная Республика, включающая в свой состав все другие национальные образования.
В письме от 27 сентября 1922 г. Ленин осудил эти предварительные решения и предложил иное решение: создание нового государства – Союза Советских Социалистических Республик на основе равноправия РСФСР, Украины, Белоруссии и других республик. Именно это решение и было принято партией.
Сталин не занял правильной позиции и в том конфликте, который произошел между С. Орджоникидзе и руководством ЦК КП(б) Грузии по вопросам экономической политики Закавказского крайкома и прав Грузинской Советской Республики. Ленина очень взволновал этот конфликт, и под его впечатлением он продиктовал в конце 1922 г. свои записки «К вопросу о национальностях».
В них, в частности, говорилось:
«Из того, что сообщил тов. Дзержинский, стоявший во главе комиссии, посланной Центральным Комитетом для “расследования” грузинского инцидента, я мог вынести только самые большие опасения… Видимо, вся эта затея “автономизации” в корне была неверна и несвоевременна… Я думаю, что тут сыграли роковую роль торопливость и администраторское увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого “социал-национализма”. Озлобление вообще играет в политике обычно самую худшую роль… В данном случае по отношению к грузинской нации мы имеем типичный пример того, где сугубая осторожность, предупредительность и уступчивость требуются с нашей стороны поистине пролетарским отношением к делу».
Имея в виду не столько Орджоникидзе, сколько Сталина, Ленин далее писал:
«Тот грузин, который пренебрежительно относится к этой стороне дела, пренебрежительно швыряется обвинением в “социал-национализме” (тогда как он сам является настоящим и истинным не только “социал-националом”, но и грубым великорусским держимордой), тот грузин, в сущности, нарушает интересы пролетарской классовой солидарности… Политически ответственными за всю эту поистине великорусско-националистическую кампанию следует считать, конечно, Сталина и Дзержинского» [74] .
В январе 1923 г. Ленин не раз возвращался к оценке этого конфликта, причем, как можно судить по запискам его дежурных секретарей, Сталин препятствовал получению больным Лениным запрашиваемых им материалов.
