В то же время великая степь Евразии порождала древние религии индоевропейцев, внешняя форма которых коренилась в быте своих создателей, а духовное содержание уходило в традиции цивилизации Передней Азии и юга Туркмении VIII–IV тыс. до н. э., главным символом которой, как мы помним, являлся крест.
Необыкновенная активность и подвижность индоевропейского степного населения Евразии, возросшие начиная с V тыс. до н. э., привели в итоге к заселению индоевропейцами всей Европы и к вторжениям в III–I тыс. до н. э. хеттов, индийских и иранских арийцев в цветущие центры Малой Азии, севера Египта, Месопотамии, Ирана, Афганистана, севера Индии и конечно же юга Туркмении. А объяснялось все это в значительной мере неуклонным ухудшением климатических условий на землях Средней Азии, юга Сибири, Урала, в степях Северного Причерноморья.
Древнейшим указанием на начало великой засухи в центре Евразии является гибель поселений джейтунской культуры VI тыс. до н. э., расположенных на территории современного Каракума. В V тыс. до н. э. поселения юга Туркмении продвинулись непосредственно к отрогам Копетдага, к источникам воды, еще в достатке питаемым горными потоками.
Череда культур, выстроившаяся от предгорий Копетдага и долины Турана на юго-востоке до Нижнего Днепра в V тыс. до н. э., включавшая центры Геоксюра, Анау и Намазги, культуру кельтеминар, культуру среднего стога в Северном Причерноморье, днепро-донецкую и сурскую культуры на Днепре, представляет собой живую цепь этнического, культурного и экономического развития и движения, положивших начало великой индоевропейской цивилизации Евразии последующих тысячелетий.
Линейно-ленточная керамика Европы V–IV тыс. до н. э. Культура триполье. Начало вытеснения древней средиземноморской общности Европы индоевропейцами
Сложившаяся около конца VII тыс. до н. э. земледельческая и скотоводческая общность средиземноморского населения Балкан, бывшего предшественниками индоевропейских народов в центре и на юге Европы, к V тыс. до н. э. вступила в период расцвета и максимального развития всех сторон производящей экономики данной эпохи. В ряду прочих культурными и экономическими центрами средиземноморцев являлись: Караново VI–III тыс. до н. э. в Болгарии, Крит в Румынии, Старчево на северо-востоке Югославии, Пресескло в Фессалии (провинция Греции).
Население занималось разведением крупного и мелкого рогатого скота, свиней. С V тыс. до н. э. было распространено колесо (глиняная модель обнаружена в Караново, V тыс. до н. э.). Широко выращивались пшеница, ячмень, чечевица, горох. Наряду с этим были повсеместно распространены охота и рыбная ловля. Селения преимущественно устраивались по берегам водоёмов.
Как и всюду, по мере увеличения успехов в развитии и расширении производящего хозяйства шел быстрый рост населения Балкан. Результатом, как указывалось выше, явилось продвижение средиземноморских земледельцев в районы Центральной и Северо-Западной Европы. Так, в V тыс. до н. э. зародилась культура линейно-ленточной керамики, занявшая обширные территории континента, от устья Рейна и верховьев Дуная до устьев Вислы и Днестра.
Носители линейно-ленточной культуры, хотя и были прямыми потомками средиземноморского населения Балкан и восприняли от него подходы и методы в материальной культуре, мотивы орнаментов и формы керамики, принципы столбового каркасного домостроения, все же, попав в условия центра и севера Европы, сменили прочно оседлое земледелие и скотоводство на полукочевое. К тому их принудили быстрое истощение возделываемых земель и извечная необходимость поиска и расчистки новых наделов под посевы. Пока земля несколько лет рожала, на ней возводили выстроенные в ряд длинные столбовые многоочажные жилища из дерева с глиняной обмазкой, принадлежавшие большим патриархальным семьям. По прошествии четырех-пяти лет пашня истощалась, и население деревни переходило на новые неосвоенные участки северного леса, манящие неизвестностью и первозданной чистотой дикой природы. Так носители культуры линейно-ленточной керамики перешагнули карпатский барьер и в лесах южной Балтики встретились с охотниками-индоевропейцами, великанами и извечными аборигенами здешних мест. В результате данной встречи, как мы помним, у охотников-северян появилась собственная накольчатая керамика, орнамент которой повторял мотивы и профиль плетеной из лозы домашней утвари.
С течением веков длинные дома создателей линейно-ленточной керамики уменьшались и превратились в одноочажные жилища.
Крашеная керамика средиземноморских культур Балкан и ее прямой преемницы— культуры линейно-ленточной керамики— отличается необыкновенным разнообразием форм и богатством орнамента. Именно керамика оказалась одним из наиболее ярких и важнейших признаков, отличающих средиземноморцев центра и юга Европы от аскетических индоевропейцев Евразии с их геометрической традицией в орнаменте и консерватизмом в создании форм керамики.
Следует сказать, что в V тыс. до н. э. в горах Трансильвании уже велась промышленная добыча золота. И хотя широкое распространение металлических изделий в Европе относится к более позднему времени и во многом связано с беспрерывными вторжениями индоевропейских кочевников начиная с середины IV тыс. до н. э., золотодобыча в Центральной Европе V тыс. до н. э. указывает на достаточно высокий уровень древних средиземноморских общин Европы.
В конце V тыс. до н. э. все более возраставшее сельское население Среднего и Нижнего Дуная (местное название культура Боян) активно искало выход к новым, пригодным для ведения хозяйства землям. Так было положено начало движению средиземноморцев на равнины Пруто-Днестровского междуречья, и к середине IV тыс. до н. э. ими уже занимались земли Верхнего Днестра и Днестровско-Бугского междуречья. К концу IV тыс. до н. э. преемники культур караново и линейно-ленточной керамики вышли к правому берегу Днепра.
В III тыс. до н. э. этими пришельцами были освоены верховья рек Волыни. Так рождалась загадочная культура юго-запада Русской равнины, получившая название «трипольская» (по месту раскопок). В этой культуре отразились все этапы развития средиземноморской общности юга и центра Европы V–III тыс. до н. э., пережившей и эпоху величайшего расцвета, но в конце концов исчезнувшей почти без следа, пав под чудовищными ударами воинственных степняков-индоевропейцев, которые вал за валом преодолевали днепровский рубеж и устремлялись в плодородные долины Европы.
Однако в V тыс. до н. э. степной мир индоевропейцев только накапливал будущую силу. Подходившие с низовьев Волги и из степей Восточного Прикаспия кочевники-скотоводы были еще малочисленны, слабо вооружены, а главное, не испытывали крайней нужды в дальнейшем движении на запад. Они имели все необходимое для ведения хозяйства и в левобережном Поднепровье. И хотя каждый новый вал кочевников располагал, не в пример предыдущим, все большим количеством металлических изделий и с большим размахом вел промышленное коневодство и скотоводство, носители трипольской культуры все же имели возможность пережить эпоху бурного развития всех сторон жизни своего общества. Степняки лишь тревожили поселения носителей трипольской культуры, проникая отдельными подвижными группами через низовье Днепра в центр Европы. Индоевропейцы еще долго не могли принципиально изменить этнической и культурной обстановки на Европейском континенте.
Одним из следствий и видимым проявлением веками возраставшей нестабильности в степях Восточной Европы явилось все более расширявшееся фортификационное строительство, призванное защитить сельскохозяйственное население трипольской культуры. В бассейнах Прута и Днестра на мысах и останцах коренного берега устраивались укрепления, защитой которым с напольной стороны служили рвы и валы.
Археологическая культура Триполья юго-запада Восточной Европы удивительна и неповторима прежде всего своей неиндоевропейской природой и необычайно ярким прогрессом производящего хозяйства, достигнутым в эпоху, без малого на тысячу лет опередившую зарождение древнейших этапов египетской цивилизации!
Успехи в развитии сельского хозяйства были таковы, что уже на ранних этапах развития трипольской культуры численность населения в долинах Прута и Днестра превышала десять человек на квадратный километр. Площадь селений в Поднестровье составляла от 40 до 50 га, а в Днестровско-Бугском междуречье нередко доходила до 90 и даже 150 га.
Удивительна планировка трипольских поселений, отголоски которой многие историки ищут в планировке старинных русских сел. Она кольцевая, причем структура крупных поселений составляла несколько замкнутых, вложенных друг в друга кругов. Нередка была застройка и в центре круга. По периметру внешнего кольца в среднем возводилось 30–40 жилищ.
