Думается, что сюжет со сватовством императора к Ольге был придуман летописцем для того, чтобы подчеркнуть всевозможные достоинства русской княгини и ее высокое положение, делающие ее завидной невестой даже для правителя Византии. Отказ Ольги вновь выйти замуж должен был свидетельствовать о ее высоконравственности, целомудрии и верности первому мужу князю Игорю. Кроме того, сватовство Константина, по замыслу летописца, должно было показать, что русская княгиня была вполне достойна того, чтобы стать императрицей. Этим Русь ставилась не только в один ряд с Византией, но даже выше, поскольку Ольга не сочла предложение Константина о браке выгодным для себя и с помощью хитрости отказала ему.
Золотые височные кольца, подвеска, сердоликовые, пастовые и серебряные ажурные бусы, пара браслетов, золотые перстни, серебряная пряжка, диргем, фрагменты ткани. Обнаружены в погребении IX-X вв. знатной женщины. Раскопки 1937 г. в усадьбе Художественной школы. Киев
В летописях совершенно однозначно отмечено, что княгиня поехала в Константинополь для крещения. При этом она попросила императора быть ее крестным отцом, чтобы после принятия христианства стать его крестной дочерью. Это было необходимо русской правительнице для того, чтобы не попасть в зависимость от императора, считавшегося главой и повелителем всех православных христиан. На правах крестной дочери Ольга попадала в число родственников Константина, а не в число его подданных. Именно в этом и могла заключаться ее хитрость, смысл которой остался для летописца непонятным.
Согласно данным летописей, Ольга была не слишком довольна оказанным ей в Византии приемом, поскольку ей пришлось долго находиться на корабле в гавани. Однако из сочинения Константина Багрянородного «О церемонии византийского двора» исследователи делают вывод, что прием был оказан на самом высоком уровне, поскольку княгиня удостоилась личной беседы с императором и членами его семьи, побывала во внутренних покоях дворца, получила дорогие подарки и в честь нее и ее спутников были устроены пиры. Правда, Константин назвал Ольгу архонтиссой, т. е. правительницей зависимой от Византии области. На самом деле Русь никогда не подчинялась грекам, поэтому можно предположить, что Константин назвал так Ольгу, подразумевая, что после крещения та со своей державой автоматически попала под его власть.
Круглая серебряная фибула, пара серебряных височных колец «волынского типа», серебряная серьга с насаженной пастовой бусиной, золотое колечко из рубчатой проволоки, ожерелье из сердоликовых, хрустальных, пастовых, янтарной, стеклянной и серебряной бус, бронзовая крестообразная подвеска, серебряная подвеска, две византийские серебряные монеты (931-944 гг.). Обнаружены в погребении IX-X вв. знатной женщины. Раскопки конца XIX в. на Кирилловской ул. Киев
Во время приема более низкое положение русской княгини было подчеркнуто тем, что ей пришлось стоять у трона вместе с греческими знатными женщинами. Правда, Ольга не стала падать ниц перед императором, как остальные присутствующие, и ограничилась поклоном головы. Вероятно, Константин заметил это и после приема пригласил высокую гостью в свои внутренние покои. Там ей показали оранжерею, ипподром, дворик для прогулок членов семьи императора. Княгиню познакомили с императрицей, ее сыном Романом и невесткой, как бы вводя в родственный круг правителя Византии. Это было возможно только при условии, что она стала крестной дочерью Константина. Во время парадного обеда в честь русской правительницы всех развлекали певчие из храмов Святой Софии и Двенадцати апостолов. Потом актеры разыграли несколько сценок. В заключение пира Ольга и ее спутники получили богатые подарки, в числе которых была украшенная драгоценными камнями золотая чаша с золотыми монетами. В общей сложности княгиня получила 40 червонцев.[140] Блюдо же она пожертвовала в храм Святой Софии. Там его увидели русские паломники и в XII и в ХIII вв. Новгородский путешественник Добрыня Ядрейкович описал его так: «Блюдо велико злато, служебное Олгы Руской». На нем было изображение Христа.[141]
Поскольку в сочинении Константина Багрянородного ничего не писалось о крещении Ольги и сама она называлась языческим именем Ельга вместо христианского Елена, то некоторые исследователи решили, что княгиня крестилась не во время приезда в Константинополь, а позднее дома. Однако вполне вероятно, что во время первого приема Ольга еще не была христианкой и прибыла, чтобы обговорить данный вопрос с императором. Поэтому он назвал ее языческим именем. Второй прием был уже после того, как Ольга крестилась, и на нем не было послов Святослава, оставшегося язычником. Этим могло объясняться то, что посланцы князя получили самые незначительные подарки, даже меньше, чем купцы и переводчики.[142] Теплый на родственном уровне прием Ольги свидетельствовал о ее крещении в это время. Имя же ее Константин мог назвать старое, чтобы не путать ее с какой-либо иной женщиной, например своей женой.
Интересно отметить, что среди окружения Ольги находились ее родственники, в частности либо двоюродный брат, либо племянник, который получил даров больше всех остальных спутников княгини. Его имени нет в сочинении императора, но возникает вопрос: не являлся ли он тем таинственным Володиславом, упомянутым в договоре Игоря с греками от 944 г.? Он мог также быть сыном Володислава и Предславы.
Из произведения Константина можно узнать, что свита княгини Ольги была достаточно многочисленной, – кроме близкого родственника, 8 представителей знати, 16 женщин из окружения правительницы, 22 посла от различных областей Руси и их правителей, в том числе и от Святослава, 18 прислужниц княгини, священник Григорий, 2 переводчика и 44 купца.[143] Все они получили дары в виде серебряных византийских монет. Число их определялось местом каждого в свите. Интересно отметить, что люди из окружения Святослава получили меньше монет (только по 5), чем рабыни Ольги (по 6). Данный факт можно объяснить только тем, что они не приняли христианства и остались язычниками, как и их князь. Окружение же Ольги крестилось вместе со своей повелительницей, и за это было награждено Константином.
Четыре серебряные и одна золотая серьга с насаженными бусами, диргем, серебряные крестообразные подвески, бусы, скорлупообразная фибула, точильный брусок. Обнаружены в погребении IX-X вв. знатной женщины. Раскопки 1876 г. в усадьбе Марра. Киев
Таким образом, сочинение Константина Багрянородного дает основания считать, что Ольга ездила в Константинополь в 957 г. и там приняла крещение вместе с окружающими ее лицами. Данный факт косвенно подтверждают и другие источники. Так, в «Продолжении хроники Регинона» отмечено, что в 959 г. к германскому королю Оттону I (императором он стал позднее) прибыло посольство от Елены, королевы ругов. Относительно Елены хроникер сделал добавление о том, что та крестилась в Константинополе при императоре Романе.[144] Получалось, что в 959 г. Ольга уже была христианкой и носила новое имя Елена. Правда, при Романе она не могла креститься, поскольку этот император пришел к власти в ноябре 959 г. Ольге пришлось бы посещать Константинополь для крещения в ноябре-декабре этого же года, когда путешествия водным путем по Днепру уже не предпринимались. К тому же русские послы, прибывшие в Германию, ничего бы не знали о крещении своей правительницы. Вероятно, автор «Продолжения хроники Регинона» просто ошибся в имени императора, зная, что во время переговоров Оттона с русскими послами в Византии правил Роман. Он был императором с конца 959 по 963 г.
В сочинении византийского историка Иоанна Скилицы, писавшего в конце XI в., указано, что после смерти мужа Ольга (Эльга) отправилась в Константинополь и там «открыто сделала выбор в пользу истинной веры».[145]
Поэтому вряд ли могут быть сомнения в том, что Ольга крестилась в Константинополе. Ей это было необходимо для того, чтобы придать событию важное международное значение и поднять собственный престиж в глазах других европейских монархов. Однако она постаралась сделать все возможное, чтобы не попасть в зависимость от византийского императора, считавшего всех православных христиан своими подданными. Сама она стала крестной дочерью Константина Багрянородного и таким образом вошла в число его родственников. Свою державу она решила крестить при более благоприятной ситуации, поэтому не взяла с собой греческих миссионеров, но пообещала императору обговорить данный вопрос с сыном. Желая ускорить события, Константин вслед за гостьей тут же отправил послов. Но те были приняты в Киеве холодно. Причинами могло быть и нежелание Ольги поставить свою страну зависимой от греков, и противодействие Святослава крещению. К тому же византийцы просили за свои услуги по христианизации Руси слишком много: рабов, военную помощь, меха и воск.[146]
