В это время сам Борис находился около сестры в Новодевичьем монастыре. Он, казалось, не интересовался тем, что происходило в столице. Этим он демонстрировал полное равнодушие к судьбе царского престола. Но от родственников он, конечно, получал полную информацию обо всем.
В тот же день 17 февраля в Новодевичий монастырь прибыла делегация от Земского собора во главе с патриархом Иовом с известием о том, что новым государем наречен Борис Федорович. Ему следовало тут же отправиться в Кремль и начать подготовку к венчанию на царство. Однако Годунова не устроило, что такое важное для него событие обставлено слишком буднично. К тому же он хотел увериться в том, что подданные искренне желают ему служить и никаких других претендентов на корону нет. Поэтому он заявил прибывшим к нему лицам, что отказывается от предлагаемой ему чести.
В «Утвержденной грамоте 1598 г.», составленной после воцарения Бориса, подробнейшим образом описаны события с 17 февраля по 25 февраля. В ней приведена речь, с которой Годунов якобы обратился к посланцам от Земского собора: «Мне никогда и на ум не приходило думать о царстве. Как мне помыслить на такую высоту, на престол такого великого государя, моего пресветлого царя? Теперь бы нам промышлять о том, как устроить праведную и беспорочную душу пресветлого государя моего царя Федора Ивановича, о государстве же и о земных всяких делах промышлять тебе, государю моему, отцу, святейшему Иову патриарху, и с тобою боярам. А если моя работа где пригодится, то я за святые Божие церкви, за одну пядь Московского государства, за все православное христианство и за грудных младенцев рад кровь свою пролить и голову положить».
После этого патриарх стал ежедневно организовывать многолюдные шествия членов собора и москвичей в Новодевичий монастырь для умоления Б. Ф. Годунова на царство. Но тот каждый раз заявлял пришедшим, что «на таких превысочайших царских престолах государем быть не может».
Наконец 21 февраля во вторник Сырной недели, который в Византии отмечался как праздник в честь Богоматери Одигитрии (храм Новодевичьего монастыря носил ее имя), патриарх объявил, что по случаю праздника будет организован крестный ход из Кремля в Новодевичий монастырь. Представители духовенства, знати и простые москвичи в лучших одеждах с крестами и иконами двинулись по указанному маршруту. Во главе процессии шел Иов, перед ним несли самую почитаемую на Руси святыню — икону Владимирской Богоматери. В воротах монастыря их встретили местные монахи с иконой Смоленской Богоматери. Рядом стоял Борис Федорович. Увидев Владимирскую Богоматерь, он воскликнул: «Зачем, о царица, ты такой подвиг совершила, придя ко мне?» На это патриарх ответил: «Она пришла исполнить волю сына своего, которой никто не имеет права противиться». После этого все направились на литургию в монастырский храм, а после нее вошли в келью царицы-инокини Ирины-Александры. Узнав о цели визита, она также воскликнула: «Против воли Бога кто может стоять?!» Затем подозвала брата и благословила его на царство. Так Б. Ф. Годунов получил право царствовать по существовавшей ранее традиции. Вместе с патриархом он вновь отправился в собор и там в торжественной обстановке получил благословение уже от него. С этого момента Борис стал считаться нареченным царем и великим князем.
Но сразу в Кремль он не поехал, считая, что въезд должен быть особо торжественным событием. Его назначили на 25 февраля, последний день Масленицы.
Утром у стен столицы собралась большая толпа москвичей. Именитые гости первыми выступили вперед с хлебом-солью и дорогими дарами и попытались вручить все это царю Борису. Но он взял только каравай с солонкой и пешком направился к воротам Кремля. За ним шли его дети, Ксения, которой было лет 11, и восьмилетний Федор. По воспоминаниям современников, они были так красивы, что напоминали ангелов.
В Успенском соборе Бориса Федоровича ждал патриарх Иов с духовенством. Здесь народный избранник получил благословение в третий раз. Для этого использовалась одна из царских регалий — животворящий крест. После этого знать и представители двора там же в храме стали на кресте давать клятву верности новому государю. Остальное население должно было в местных церквях целовать крест Б. Ф. Годунову. Это было определенным новшеством, поскольку раньше присягу давали в любом официальном месте.
Новая процедура должна была уверить подданных в том, что Борис — богоизбранный царь и измена ему будет являться преступлением против самого Бога. Отныне после каждой церковной службы следовало петь многолетие не только самому государю, но и его жене, и детям. Кроме того, был составлен текст особой молитвы, которую все обязаны были произносить не только в храмах, но и в домах: «Всевышний, даруй царю Борису, жене и детям его многие лета и здравие, чтобы все земли трепетали от его меча, чтобы земля Русская непрестанно высилась и расширялась, чтобы юные цветущие ветви царского дома возросли до скончания веков».
Серпуховской поход нареченного царя Бориса
Хроника событий весны 1598 г. говорит о том, что Б. Ф. Годунов отнюдь не стремился занять царский престол. Даже после наречения новым государем он продолжал жить в Новодевичьем монастыре. Однако с крымских границ стали приходить тревожные известия о подготовке ханом похода на Русские земли.
«Тово же году (1598. — Л. М.) апреля в 1-й день писали к государю царю и великому князю Борису Федоровичу всеа Руси с поля из Новова Оскольскова городка воевода князь Иван Сонцов Засекин да голова Иван Мясной: ходили з Донца атаманы Семейка Ноугородец да Васка Мазалевской с казаки за Донец за Северной за степь, и был им бой с тотары промеж Кринки и Лугани, и на том деле взяли они тотарина в языцех, и в роспросе им тот язык сказал, что крымский царь Каза Гирей збираетца со многими людьми, да к нему же прислал турский царь янычар 7000 человек; а идет крымский царь на государевы украины часа того».
(Разрядная книга 1475–1605. T. IV. Ч. 1. С. 21–22.)
Это известие было очень тревожным. Следовало принимать срочные меры по обороне границ. Поэтому 1 апреля Годунов переехал в Кремль. Здесь вместе с боярами были составлены новые росписи приграничных воевод. Заодно был решен вопрос и со строптивыми воеводами Пскова и Смоленска. Инициаторов местничества наказали. После этого было решено собрать большое войско и выступить с ним к Серпухову. Возглавить его решил сам нареченный царь.
Из Разрядных книг известно, что Большой полк возглавили татарский царевич Араслан, князь боярин Ф. И. Мстиславский, а также царские родственники: боярин С. В. Годунов и окольничий С. Ф. Сабуров. Передовой полк возглавили сибирский царевич Маметкул, еще один родственник царя (по жене) князь боярин Д. И. Годунов и князь A. A. Репнин. Полк Правой руки оказался в подчинении у ногайского царевича Ураз Магомеда, князя боярина В. И. Шуйского, боярина И. В. Годунова и князя боярина И. В. Сицкого. Во главе Строжевого полка были назначены царевич Шихим, князь боярин Т. Р. Трубецкой, князь Ф. А. Ноготков и князь окольничий И. В. Гагин. Он, правда, незадолго до похода скончался и был заменен князем М. Ф. Гвоздевым-Ростовским. Последний, самый низший по значимости, полк Левой руки было поручено возглавлять царевичу Магомеду, князю боярину И. И. Голицыну, князю В. А. Тюменскому и князю В. М. Лобанову-Ростовскому.
В Дворовый полк, которому было поручено охранять самого царя, были назначены двоюродные братья Федора Ивановича боярин Ф. Н. Романов и кравчий А. Н. Романов. Так Годунов, видимо, хотел всем показать, что особо чтит родню умершего государя.
В этот же Дворовый полк вошли следующие лица: возвращенный из ссылки оружничий Б. Я. Вельский, печатник и думный дьяк В. Я. Щелкалов, думные дворяне И. П. Татищев, Е. Л. Ржевский, князь П. И. Буйносов-Ростовский, постельничий И. О. Безобразов (занимал эту должность и при царе Федоре), ясельничий М. И. Татищев (будущий любимец царя Бориса), а также думные и рядовые дьяки. В составе почетной свиты царя оказались многие молодые представители знати, которые потом станут активными деятелями Смутного времени: A. A. Телятевский, Ю. Н. Трубецкой, М. Б. Шеин, П. Ф. Басманов, Б. М. Лыков. Получалось, что свой первый боевой опыт они приобрели во время Серпуховского похода Б. Ф. Годунова.
«На Москве государь оставил у государыни царицы и великие княгини иноки Олександры Федоровны и у царицы и великой княгини Марьи Григорьевны сына своево царевича князя Федора Борисовича, а с царевичем бояр своих, и окольничих, и воевод, и приказных людей». (Разрядная книга 1475–1605. T. IV. Ч. 1. С. 27.)
Данная разрядная запись свидетельствует о том, что официально охранять столицу должен был царский сын Федор, которому в то время было только 9 лет. Это означало, что уже тогда он считался наследником царя Бориса Федоровича. При нем были оставлены опытные бояре: князь Ф. М. Трубецкой, Д. И. Годунов, князь И. М. Глинский (родственник царя Бориса по жене), князь Н. Р. Трубецкой, князь Б. К. Черкасский (родственник по жене Романовых), князь Ф. Д. Шестунов (родственник Романовых по женской линии) и Б. Ю. Сабуров.
