Часть беглых крестьян устремлялась в близлежащие города. Крестьяне с. Загайцы и местечка Шумбар Кременецкого повета в 1600 г. убежали в г. Володарку. Тогда же крестьяне из района Заслава и Белогородска Волынского воеводства бежали в г. Котельну Киевского воеводства. В 30-х годах XVII в. князь Заславский превратил с. Деражня Луцкого повета в город и назвал его Славута. Сразу же сюда из соседних сел Могиляны, Княжнин, Уездец, Белобережье, Зарудье ушло 20 крестьян. Вскоре в Славуту бежали многие крестьяне из дальних сел. Но в первой половине XVII в. города Галичины, Волыни, Подолии, Закарпатья и Буковины еще не были достаточно развиты, чтобы вобрать в себя всех беглецов и обеспечить их безопасность. К тому же иноземные завоеватели— феодалы и другие пришельцы, осевшие в западноукраинских и многих правобережных городах, опираясь на местных украинских феодалов, всячески тормозили их развитие. Иное положение сложилось на восточноукраинских землях, где для развития городов существовали объективно лучшие условия. Поэтому большая часть беглецов оседала в городах Поднепровья и Левобережья. Сюда бежали крестьяне Волыни, Подолии, Галичины и других местностей. Довольно быстрый рост городов и населения в них, особенно «непослушного», в первой половине XVII в. объясняется прежде всего притоком беглых крестьян.
В то время как население Поднепровья и Левобережной Украины быстро увеличивалось, на Волыни, Подолии и в Галичине происходил обратный процесс. Об усилении оттока населения из этих местностей за счет беглецов свидетельствуют данные о количестве жалоб в судебные органы в связи с бегством крестьян. Так, если в 1600 г., по далеко не полным данным, поступило 66 жалоб, в 1609 г. — 98, в 1613 г. — 173, то в 1618 г. — уже 229. В дальнейшем, особенно в 30—40-х годах, побеги крестьян приобрели очень широкий размах. Только в Галичский гродский суд за 9 месяцев 1643 г. поступило 60 жалоб о бегстве 401 крестьянской семьи. Вследствие массового бегства крестьян феодалы стали испытывать нехватку рабочих рук, сокращалась получаемая ими прибыль. Например, в 1643 г. шляхтянка Анна Ходкевич заявила в Луцком гродском суде, что она не в состоянии уплатить очередной налог, так как ее подданные в количестве 70 человек разбежались «но разных волях».
Польские короли, идя навстречу феодалам, неоднократно строжайше запрещали крепостным крестьянам убегать из королевских и панских имений, обязывали их неукоснительно выполнять все феодальные повинности. Так, 14 июля 1644 г. польский король Владислав IV повелел крестьянам с. Висенки Городокского староства прекратить побеги и беспрекословно выполнять феодальные повинности в пользу местного старосты В. Мишковского. Однако королевские запреты помогали мало.
Крестьян, бежавших от своих феодалов, как правило, активно защищали крестьяне и мещане — жители тех городов и сел, где они оседали. Так, слобожане, т. е. крестьяне, пользовавшиеся временно свободой, с. Осницкое на Волыни в феврале 1648 г. избили шляхтича Хмелевского, приехавшего забрать крестьян, бежавших из его имения. Каменецкий магистрат отказал в 1641 г. ректору каменецкой иезуитской коллегии в просьбе возвратить крестьянина Данка Неланчука, бежавшего из с. Тишеливец на Подолии и поселившегося в Каменне. В 1641 г. шляхтич Хотоцкий жаловался на мещан Летичева (Подолия), которые не желали выдавать его подданных, бежавших в этот город. Жители местечка Чернодуб на Волыни избили панских слуг, которые разыскивали беглых крестьян, поселившихся в местечке («на слободі будучих»).
В развертывании антифеодальной борьбы на Украине и южных окраинах России, в укреплении украинско-русских связей важную роль играли побеги и переселения на Украину, в основном на Поднепровье и Левобережье, русских крестьян, а также бегство и массовые переселения украинского населения в пределы Русского государства, прежде всего на Слобожанщину и другие пограничные земли. Так, во время сильнейшего голода 1601–1603 гг. имело место массовое бегство крестьян, особенно холопов и слуг, из центра России на Чернигово-Северщину, Поднепровье, Слобожанщину и Дон. В конце XVI— начале XVII в. усилилось бегство крестьян также с Чернигово-Северщины. Крестьяне, отмечают документы, «мечуть свои домишки и бредут розно»[216].
Жители украинских сел и городов, не желая мириться с усиливавшейся феодальной эксплуатацией и национально-религиозным гнетом, все чаще и во все возрастающем количестве переселялись в пределы Русского государства. Большинство переселившихся были выходцами из сел и городов Поднепровья и Левобережья. Немаловажную роль при этом играло то обстоятельство, что на Украине было хорошо известно о теплом приеме украинских переселенцев в братской России. Там они получали личную свободу, не выполняли барщинных работ, а несли только сторожевую службу. Согласно законам Русского государства, они не платили также пошлины и налоги.
Украинцам-переселенцам русское правительство создавало благоприятные условия для обзаведения хозяйством. В одной правительственной грамоте подчеркивалось, что «которы были в отдаче за рекою, и вышли из тех городов на государское имя, и до них ни в крестьянстве, ни в холопстве никому дела нет и о том дать грамоты»[217].
О массовых переселениях с Украины в Россию, теснейшим образом связанных с расширением антифеодальной и освободительной борьбы на Украине и свидетельствовавших об усилении украинско-русских связей, сохранилось множество сведений. Вот некоторые из них. В 1619 г. на московскую службу, не желая принимать участия в польско-шляхетской авантюре против Русского государства, перешел целый казацкий полк во главе с Жданом Коншиным.
После жестокого подавления крестьянско-казацких восстаний на Украине в 30-х годах массовое бегство и переселение в пределы Русского государства, прежде всего на Слобожанщину и Дон, резко возросло. Участники народных восстаний, а также многие крестьяне, мещане и казаки, спасаясь от панского террора, нашли себе надежное убежище в пределах России. Массовое бегство и переселение на Слобожанщину и Дон продолжалось вплоть до начала освободительной войны.
На Слобожанщину в 1639 г. переселились группы беглецов, насчитывавшие сотни человек. В 1646 г. многие выходцы из Поднепровья (Богуслава, Корсуня, Черкасс) бежали на Дон, где они влились в ряды донского казачества. Украинские переселенцы — крестьяне, мещане и казаки, как правило, поселялись на порубежной территории Русского государства.
В канун освободительной войны бегство крестьян с Украины на территорию Русского государства стало настолько массовым, что польский посол Адам Кисель во время переговоров в Москве в августе — сентябре 1647 г. поднял этот вопрос официально. От имени королевского правительства он настойчиво требовал от русского правительства выдачи беглых, мотивируя это тем, что они являются крепостными, принадлежащими магнатам Вишневецкому и Конецпольскому. Однако русское правительство и на сей раз, как и прежде, решительно отклонило требование польского правительства.
Как отмечалось, основной поток беглых крестьян и городских жителей из других районов Украины направлялся на Поднепровье и Левобережную Украину. Здесь беглые объявляли себя казаками. Польский король Сигизмунд III Ваза (1587–1632) в своем обращении к сейму 1615 г. вынужден был признать факт массового бегства крестьян на Поднепровье, где они пополняли ряды казачества. Он говорил, что «пошла к ним (казакам. — Ред.) голота, пошли осужденные, бежала челядь, покинув панов». В эти места бежали также многие русские и белорусские крестьяне, выходцы из Литвы, Молдавии, Польши, даже из Валахии, Венгрии и Словакии.
О нарастании притока переселенцев-беглецов на Поднепровье, прежде всего в южную часть Киевского воеводства, дают представление следующие данные. Только за десятилетие (с 1630 по 1640 г.) количество дворищ в Киевском воеводстве увеличилось с 30 899 до 70 235, т. е. более чем в 2 раза.
Население Поднепровья и Левобережья сыграло важнейшую роль в антифеодальной и освободительной борьбе украинского народа первой половины XVII в. В дальнейшем бегство крестьян на Поднепровье и Левобережье еще больше усилилось. Один из крупнейших феодалов-землевладельцев Речи Посполитой коронный гетман Николай Потоцкий в 1637 г. с беспокойством констатировал, что в новых слободах Поднепровья и Левобережья оседают многие тысячи беглых, непокорных в своей массе, готовых в любой момент подняться на восстание. Эта местность стала рассадником восстаний, а поэтому, по его мнению, селения, где оседают беглецы, необходимо уничтожить. Н. Потоцкий в 1646 г. приказал сжечь основные центры Поднепровья — города Черкассы, Корсунь, Стеблев. Но это варварское распоряжение шляхтичи не смогли выполнить из-за активного сопротивления местного населения.
В результате массовых побегов, особенно в 30—40-х годах XVII в., в Поднепровье и на Левобережье сосредоточилось большое количество неимущего населения, существовавшего, как правило, за счет продажи своего труда. В документах эта категория людей фигурирует под разными наименованиями: «голота», «гультяи», «наймиты», «бесхатники», «вольни люди», «люзни люди». Значительная часть их присоединялась к запорожским и донским казакам. Так, когда в 1643 г. в устье Днепра зашли донские казаки, то к ним, как донесли шляхетские разведчики, «сила гультяйства начала присоединяться».
