Россия превратилась в великую евразийскую державу в то время, когда Западная Европа переживала величайший переворот. Накопление капитала, развитие мануфактурной промышленности и мировой торговли ускорили ход истории. Разрыв между уровнем развития России и стран Запада стал быстро увеличиваться. Лучшие умы России начали сознавать необходимость европеизации русского общества. Боярин А. П. Ордин- Нащокин предлагал царю направить все усилия на развитие промышленности и торговли. Он ждал огромных выгод от завоевания Ливонии и расширения торговли с Западом по кратчайшим путям через Балтийское море. Горячим поклонником Запада был В. В. Голицын. Незадолго до своего падения он изложил французу де ла Невиллю свои мысли об освобождении крестьян и наделении их землей, необходимости просвещения для России.
Потерпев поражение в войне с Крымской ордой, правитель обратился к планам военной реформы. В доверительных беседах Голицын высказывался в пользу свободы совести и принципа веротерпимости, считал нужным предоставить свободу въезда в Россию выходцам из Западной Европы. Принципы веротерпимости боярин не распространял на старообрядцев. Их преследования в правление Софьи и Голицына приобрели особенно жестокий характер.
Во второй половине XVII в. усилилось культурное сближение Москвы с Польшей, сопровождавшееся все более широким проникновением на Русь латино–польского образования. Не желая иметь дело с католиками, Москва охотно обращалась к ученым монахам из Киева и Белоруссии, получившим неплохое образование в польских школах или на Западе и державшимся православия.
Любимец царя М. Ф. Ртищев основал Андреевский монастырь и школу при нем, а в качестве учителей пригласил украинских монахов из Киева. С 1649 г. школу возглавил известный педагог и переводчик Епифаний Славинецкий. У себя на родине он преуспел в изучении богословия, философии и языков, учился в Киеве и заграничных школах. В молодости он, по собственному признанию, увлекался «латинской мудростью», но познал ее бесплодность, обратившись к чтению «греческих книг». В Москве Славинецкий возглавил грекофильское направление. Из Андреевского монастыря он перешел в Чудов и преподавал там в патриаршем училище.
Присоединение Украины усилило приток в Москву учителей из православных украинских и белорусских земель. В завоеванном Полоцке царь Алексей Михайлович впервые встретил монаха Симеона Ситниановича Полоцкого, который стал проводником латино–польского влияния на Руси. Симеон закончил Киевскую академию, а затем Виленский иезуитский коллегиум, где «учился токмо (только) по–латыне». Из коллегиума он вынес преклонение перед авторитетом Аристотеля. В 1664 г. он основал в Заиконоспасском монастыре государственную школу для обучения подьячих (низших служащих) Приказа тайных дел. В школе преподавали латинский язык, грамматику и риторику. Вместе с Симеоном трудился его ученик Сильвестр Медведев. Им пришлось вести длительные споры со Славинецким и другими грекофилами. По существу, столкнулись два религиозно–культурных направления — латинское и греческое (византийское). Первое из них имело прозападный и более светский характер. Из конспектов лекций Симеона Полоцкого следует, что его курс включал раздел философии и этики и что он был знаком с учением Фомы Аквинского о богословских (вере, надежде, любви) и моральных добродетелях[662]. Симеон был близок к царскому двору, писал речи для государя, учил латыни детей в царской семье. Вступив на трон, царь Федор Алексеевич поручил Симеону Полоцкому составить «Академическую привилегию», своего рода устав московской Академии, которую предполагалось организовать по типу польских латинских училищ и Киевской академии. Студенты академии должны были изучать «все свободные учения» — от грамматики до богословия, языки славянский, греческий, латинский и польский. Симеон умер, не осуществив своих проектов. Реакция против латино–польской образованности заметно усилилась после того, как в Москве появились греки Лихуды. Они отправились в Россию с благословения иерусалимского патриарха, покровителя московских грекофилов. Братья Софроний и Иоаникий Лихуды прошли курс латинских наук в Риме и Падуанском университете. Но в Москву они были посланы, чтобы утвердить там эллино–греческое учение. Прощаясь с патриархом, братья поклялись, что не будут учить русских «латинскому учению и языку». По приезде в Москву Лихуды стали преподавать в школе при Богоявленском монастыре, где прочли курс «греческого книжного писания». Власти одобрили их деятельность и предложили расширить курс, читать «все свободные науки на греческом и латинском языках».
Подготовка к открытию высшего учебного заведения в Москве отняла более пяти лет. Наконец, в 1687 г. в Заиконоспасском монастыре открылась Славяно–греко–латинская академия. В нее были переведены ученики из школ, организованных при Печатном дворе и в Богоявленском монастыре. Как и было предусмотрено в «Академической привилегии» 1682 г., высшая школа была бессословной. В ней учились отпрыски княжеских фамилий Голицыных и Одоевские, дворяне, приказные, торговые люди и даже кабальные холопы. Вместе с русскими обучались украинцы, белорусы, грузины, татары. В начальном классе студенты изучали «славянское и греческое книжное писание», в среднем — грамматику и латинский язык, в высшем — риторику, диалектику, физику. Братья Лихуды составили учебники для академии, в которых использовали «Этику» Аристотеля, труды других эллинских философов, сочинение Кампанеллы «О начале вещей».
Лихуды развернули резкую полемику против латино–польского направления. Сильвестр Медведев отвечал им с большой запальчивостью. Падение правительства Софьи, покровительствовавшего западникам, роковым образом сказалось на их судьбе. Патриарх Иоаким окончательно перешел на сторону грекофилов. К руководству Академии пришли Лихуды. Греческая партия обвинила в ереси С. Медведева и других представителей польско–латинско–украинской образованности. Патриарх публично осудил личность и сочинения Симеона Полоцкого. Церковный собор 1690 г. подтвердил его решение. Сторонников латинского направления из числа киевских и белорусских монахов обвинили в том, что во время обучения за рубежом в католических школах они приняли унию, подчинившись решениям Флорентийского собора об объединении римской и греческой церкви. Собор постановил сжечь сочинения С. Медведева и осудил издания киевских православных типографий. Патриарх добился высылки из Москвы иезуитов. Ортодоксы не стеснялись в средствах. Их наветы погубили С. Медведева. Обвиненный в желании короновать Софью, он был казнен 11 февраля 1691 г. Победа греческой партии воздвигла преграду на пути распространения западноевропейской культуры и науки в России.
В обстановке начавшихся гонений тень подозрения пала в конце концов на самих Лихудов, затеявших борьбу с западниками. Европейское образование братьев давало о себе знать. Они преподавали в Академии философию в духе западных латинских школ, в богословских курсах употребляли «силлогизм» в духе Фомы Аквинского. Не доверяя их учености, московское ортодоксальное духовенство направило жалобу на братьев восточным патриархам. В 1694 г. Лихуды были вынуждены покинуть Москву и нашли прибежище в Новгороде. Занятия в московской Академии продолжались, но их уровень резко понизился.
Гражданская война разбудила русскую общественную мысль, замершую после опричной грозы. Крупнейшие писатели своего времени дьяк Иван Тимофеев, монах Авраамий Палицын, князь Иван Хворостинин, князь Семен Шаховской составили исторические сказания и повести, в которых пытались осмыслить уроки Смутного времени. Иван Тимофеев считал главной причиной постигшей Россию беды измену старине, крушение традиций. Государи превысили власть, данную им Богом. «Малые» стали одолевать «великих», рабы восстали на господ. Как и Курбский, Иван Тимофеев называл бояр (аристократию) столпами великими, на которых земля (государство) держится. Смута поразила Россию за грехи всего общества: «согрешили все от головы до ног, от великих и до малых». Писатель равно осуждал и «безумный шум» черни (долг черни — молча повиноваться властям предержащим), и «безумное молчание» знати. Царство, потерявшее государя, подобно вдове, ибо царь есть оплот порядка и власть его от Бога. Смута заставила русских людей задуматься о будущем России, ее положении в Европе и историческом предназначении. Иван Тимофеев первым обратился к русским людям с горьким упреком, что они разобщены, поворачиваются спиной друг к другу и смотрят одни к востоку, другие — к западу (в разные стороны).
Заметное влияние на развитие литературы в XVII в. оказал церковный раскол. «Житие протопопа Аввакума», им самим написанное, стало первым произведением автобиографического жанра, неизвестного ранее в России. Вождь раскола сознавал себя пророком, но написанное им «Житие» — не панегирик себе, а взволнованная исповедь, рассказ о хождении по мукам. Ссылка в далекую Сибирь, а затем на дикий Север, заточение в страшный земляной острог в Пустозерске — таковы внешние события, описанные им в «Житие». Стиль сочинения Аввакума отчасти напоминает стиль посланий Ивана Грозного. Но язык Аввакума ближе просторечию и более образен. Драматический стиль повествования «Жития» занял свое особое место в истории новой русской литературы.
