Виктор Петелин - История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Всё приходилось видеть В. Закруткину: и беспримерные подвиги, и мужество, и бесстрашие, и самопожертвование, и подлую трусость, растерянность перед трудностями, и слёзы, и радость, и уныние, и бесчеловечную жестокость.

…Казалось, всё пришло в движение – люди, лошади, овцы, даже у хат такой настороженный вид, будто они готовы уйти из этих страшных мест. И люди пошли на восток со всем, что можно захватить, – лишь бы это не досталось врагу. И в этом людском потоке, который движется неудержимо на восток, В. Закруткин выделяет не трусов, не подлецов, не шкурников (а они тоже были), но людей героической души, мужественно переживающих мучительное отступление.

В людском водовороте В. Закруткин заметил и выделил героическую фигуру полковника Аршинцева. В сумбуре растерянности и неразберихи, когда даже смелый мог дрогнуть, а то и струсить, полковник Аршинцев под грохот разрывающихся бомб мужественно руководил боем, стоя во весь свой немалый рост на газике. Решительность, умение ориентироваться в самой сложной обстановке, способность отыскать правильное решение в тот момент, когда, казалось, положение уже безвыходно, – все эти черты сразу приковали внимание Виталия Закруткина. С этих пор он уже не упускал из виду этого удивительного человека.

Жанр «Записок» не сразу определишь: тут и зарисовки с натуры, и точный анализ стратегических планов гитлеровских и советских генералов, и репортажи с места сражений, и невыдуманные рассказы, в которых проявляется художническая зоркость писателя. Всё В. Закруткину удалось сплавить в единое целое, органичное, не поддающееся расчленению. И главное – художнику удалось запечатлеть в «Записках» невиданный по своему размаху героизм советского человека. Вся книга пронизана светлым оптимизмом, преклонением перед великим подвигом солдат и командиров.

В. Закруткин был среди тех, кто защищал Ростов, кто с горечью покидал его, чтобы затем снова его штурмовать.

Уже там, на полях сражений, В. Закруткин определил своё отношение к человеку. В статье «Честь своей земли» он писал: «Есть в человеке самое красивое, самое благородное чувство – любовь к своей земле, гордость за свою землю, готовность жизнь свою отдать за счастье отчизны. Глубину этого чувства определяет облик человека, его характер, личные качества…»

С особенной любовью Закруткин говорит о мужестве, доблести, героических подвигах, о мягкости и доброте, о подлинном гуманизме русского человека на войне. В статье «Русский человек» он писал: «Неотразим и страшен в бою русский человек. Нет на земле такой силы, которая смяла бы и подавила его неизбывную волю к победе или угасила его священную ненависть к врагу. Но не было и нет в русском человеке расчётливо-холодного стремления к низкой, безнравственной и жестокой мести».

Некоторые литераторы сосредоточили внимание только на наших поражениях в ходе войны, только на слабостях и ошибках советского солдата, зачастую показывая его трусливым приспособленцем. Но наряду с этими крайностями всегда существовала литература, которая во время войны помогала бить врага, а после войны способствовала осмыслению героического подвига нашего народа.

Прежде всего хочется назвать произведения Михаила Шолохова. Правдиво, глубоко показан шолоховский человек на войне. Звягинцев, Стрельцов, Лопахин – какие бы героические поступки они ни совершали – всегда, в любой момент своей жизни они предстают людьми, полными разных чувств и страстей. Шолохов показывает сложные пути, по которым проходят его герои.

В начале 1969 года в «Правде», а затем отдельной книжкой в библиотечке «Огонька» были опубликованы новые главы романа «Они сражались за Родину». Всего лишь два с половиной печатных листа, а сколько мыслей и чувств порождают они в наших читательских сердцах. Настоящая русская проза, глубокая по мыслям, бескомпромиссная по своему гражданскому звучанию, светлая, как родниковая вода, по языку.

Действие в первых главах романа развивается так, словно ничто не предвещает трагических событий исторического перелома. Личная драма одного из главных героев романа Николая Стрельцова, казалось бы, надолго захватила внимание художника, увела его в мир интимных переживаний и нравственных противоречий.

В первой главе романа Шолохов описал раздумья Николая Стрельцова о своей нескладно сложившейся жизни, показал, «как медленно и неудержимо покидает его тихая радость», когда он глядит «с любовью и ненавистью на затенённый профиль жены». И если до этого мгновения всё радовало старшего агронома: и хлынувший дождь, и порывистые всплески ветра, и курлыканье журавлей, то теперь «что-то было отравлено в его сознании за тот короткий миг, когда смотрел в родное и в то же время отчуждённое лицо жены. Иначе выглядело сейчас всё, что окружало Стрельцова. Иным казался ему и весь необъятный, весь безбрежный мир, проснувшийся к новым свершениям жизни…» Настолько спокойно, просто и мудро ведёт Шолохов повествование о нахлынувшей беде Николая Стрельцова, настолько точны и ёмки детали его душевных переживаний, что невольно начинаешь принимать участие в его судьбе, как будто перед нами разворачиваются перипетии родной, реальной человеческой жизни.

2 июня, то есть за двадцать дней до начала войны, Александр Стрельцов, только что освобождённый из тюрьмы, приезжает в Сухой Лог отдохнуть, поохотиться и порыбачить, подышать степным вольным воздухом. И Николай Стрельцов, и Иван Степанович, директор МТС, серьёзно задумываются над тем, что так глубоко и остро волновало народ, – о законности и справедливости государственных деяний последних лет. Почему генерал Стрельцов безвинно просидел «без малого четыре с половиной года», почему такое могло случиться? – вот над чем думают Николай Стрельцов и Иван Степанович: «А я так своим простым умом прикидываю: у товарища Сталина помаленьку глаза начинают открываться… Раскусил же товарищ Сталин Ежова? А почём ты знаешь, может, он и Берию начинает помаленьку разгрызать?»

Короткие странички, а этот Иван Степанович надолго западает в душу, родным и близким становится в эти несколько минут общения с ним. Простой русский человек, участник Гражданской войны, со всей чистотой и непосредственностью радуется радостью своего товарища по работе. Более того: «Приезд твоего брата и для меня праздник. Может, следом за ним и другие, кто зазря страдает, на волю выйдут, а?» Так вот отсюда, снизу, начинает выясняться отношение к создавшемуся положению в стране накануне войны. Здесь и тревога, и наив ность, и простота, и трезвое умение дать оценку положению в стране, и вера в справедливость верховной власти, и многое другое слышится в этих озабоченных раздумьях вслух: «Он в Москве был, он должен знать, что там, в верхах, думают. Походи возле него на цыпочках, осторожненько, с подходцем, а всё, как есть, разузнай, выведай». Ему не терпится правду узнать, тогда спокойней будет, знаешь, к чему готовиться. «Мне надо знать, что в Москве происходит, что там, в верхах, думают и чем дышат. Неужели в войну с фашистами влезем, а до этого в доме своём порядка не наведём?» – вот что тяготило Ивана Степановича.

Полны глубокого смысла и брошенные им слова: «Ты меня весной как-то на собрании принародно попрекнул, что вот, мол, Иван Степанович трусоват, он, мол, робкого десятка, и пережога горючего боится, и начальства побаивается, и всего-то он опасается… Может, ты и прав: трусоват стал за последние годы. А в восемнадцатом не трусил принимать бой с белыми, имея в магазинной коробке винта одну-единственную обойму патронов! Не робел на деникинских добровольческих офицеров в атаку ходить. Ничего не боялся в тех святых для сердца годах. А теперь пережога горючего боюсь, этого лодыря Ваньку-слесаря праведно обматить боюсь, перед начальством трепетаю… Пугливый стал. Но эта одесская шпана сделала смешными наши слова: «За что боролись!» Я знаю, за что я боролся!»

М. Шолохов обладал редким даром, умением сочетать серьёзное и смешное, мелкое, бытовое и крупное, масштабное. И в этих главах это дивное, чисто шолоховское проявляется с прежней силой. Неповторимое шолоховское мастерство проявляется и при создании образа генерала Александра Михайловича Стрельцова. Над его образом Шолохов долго работал, мучительно доискиваясь правильной тональности в передаче сложнейших обстоятельств его горестной судьбы. В октябре 1965 года, узнав о присуждении Нобелевской премии, Шолохов признавался: «…с рассветом я хорошо потрудился над главою из первой книги романа, главой, которая мне чертовски трудно давалась (приезд к Николаю Стрельцову его брата-генерала, прототипом для образа которого мне послужили жизнь и боевые дела генерала М.Ф. Лукина), вечером узнал о присуждении премии…» А чуть раньше, в апреле 1965 года, Шолохов подробно рассказал о судьбе генерала Лукина: «Мою работу над романом «Они сражались за Родину» несколько подзадержало одно обстоятельство. Я встретился в Ростове с генералом в отставке Лукиным. Это человек трагической судьбы.