По мнению многих ученых (И. Грабарь, И. Бусева-Давыдова, А. Муравьев, А. Мельник), особенно сильно светское начало проявилось в ярославском культовом зодчестве, где особое положение занимали богатые купеческие корпорации. В этом крупном торгово-ремесленном центре Верхнего Поволжья при строительстве культовых зданий значительно большее внимание уделялось внешнему убранству и пышности приходских храмов, что, по мнению их заказчиков, должно было символизировать богатство и мощь ярославского купечества. Характерными памятниками ярославского зодчества середины — второй половины XVII в. являются храм Ильи Пророка, возведенный купцами Скрипиными в 1647―1650 гг., храм Иоанна Златоуста, сооруженный в 1649―1654 гг. на реке Которосле по заказу купцов Неждановских, и храм Николы Мокрого, построенный в 1665―1672 гг. на средства богатых купцов Андрея Лемина и Астафия Лузиных, который отличался особой кирпичной кладкой, множеством изящных изразцов и черепичным покрытием кровли и куполов. В 1671―1687 гг. на средства простых прихожан в селе Толчково под Ярославлем была построена грандиозная церковь Иоанна Предтечи, которая, по образному выражению блестящего знатока русской средневековой культуры профессора Н.Н. Воронина, являла собой «ликующую симфонию народной фантазии». Выдающиеся памятники культового зодчества, выполненные в «посадском» стиле, были построены и во многих других русских городах, например, церкви Воскресения в Костроме (1652) и Романове-Борисове (1678).
В конце XVII в. в России появился еще один архитектурный стиль, получивший название нарышкинского стиля, или московского барокко, основы которого были заложены в западноевропейской архитектуре в начале XV в. и пришли на Русь, вероятнее всего, через Малороссию и Речь Посполитую. Характерными чертами нового архитектурного стиля были: 1) четкость и симметричность композиции, 2) подчеркнутая устремленность всего здания ввысь, 3) многоярусность и 4) тщательная разработка различных деталей (лазурных цветных изразцов и резьбы по белому камню), которые придавали особо нарядный и величественный вид всем постройкам.
В эти годы в различных городах и селах страны были возведены многочисленные светские и культовые здания, которые вошли в сокровищницу отечественной и мировой культуры: трапезная Троице-Сергиева монастыря (1686―1692), многоярусная колокольня Новодевичьего монастыря (1683―1690), кафедральный собор Успения Божией Матери Иосифо-Волоцкого монастыря (1688―1696), кафедральный собор Донской иконы Божьей матери Донского монастыря (1686―1698), здание столичного Печатного Двора (1679), церковь Вознесения в селе Уборы, построенная Яковом Бухвостовым в 1690―1696 гг., Крутицкое подворье в Москве (1693―1694), автором которого был выдающийся русский зодчий Осип Старцев, палаты думного дьяка Аверкия Кириллова в Москве (1656―1657), знаменитая Сухарева башня, сооруженная в 1692―1701 гг. Михаилом Чоглоковым и, конечно, эталонный шедевр московского барокко ― церковь Покрова в Филях, построенная в 1690―1694 гг. по заказу Льва Кирилловича Нарышкина, родного дядьки царя Петра.
8. Живописное искусство
Долгое время в исторической литературе господствовало представление, что XVII век стал временем упадка и регресса в развитии русского живописного искусства. Это мнение было основано только на том факте, что в 1667―1669 гг. высшая светская и церковная власть в лице царя Алексея Михайловича и нового патриарха Иоасафа II приняли решение о жесткой регламентации всех тем и образцов церковной живописи и обязательного соблюдения иконописного канона, утвержденного Стоглавым собором в 1551 г. Работы крупных историков и искусствоведов (И. Грабарь, В. Лазарев, Н. Мнева) убедительно опровергли это предвзятое мнение и доказали, что процесс «обмирщения» культуры был неумолим и ростки новых элементов в художественном творчестве были налицо. Не случайно именно в этот период на свет появилось известное «Послание» одного из видных представителей русской станковой живописи Иосифа Владимирова Симеону Полоцкому, в котором он утверждал, что: 1) нельзя слепо копировать древние приемы живописного искусства и во всем следовать традициям русских живописцев прошлых веков и 2) нельзя замыкаться только на традициях русской иконописной школы и игнорировать художественный опыт других народов и государств.
«Бунташный век» стал временем дальнейшего развития техники фресковой и темперной росписи, которая была представлена знаменитыми фресками Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря (1635) и Успенского собора Московского Кремля (1642—1643), созданными артелью выдающегося живописца Ивана Паиссеина, фресками Княжина монастыря во Владимире (1647—1648) и Архангельского собора Московского Кремля (1652), выполненные мастерами Оружейной палаты во главе с Яковым Казанцем и Степаном Рязанцевым, фресками церкви Троицы в Никитниках (1653), созданные Василием Ильиным и Гурием Никитиным, а также росписями Троицкого собора Данилова монастыря Переяславля-Залесского (1662—1669), храма Ильи Пророка в Ярославле (1680―1682), Преображенского собора Спасо-Евфимьего монастыря в Суздале (1689), выполненные под руководством Гурия Никитина, и другими. Следует отметить, что во всех этих росписях не только отчетливо звучали религиозные мотивы, в частности тема «страшного суда», но и прославление верховной светской власти и изображения ликов великих государей Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича.
Реалистические тенденции в живописном искусстве развивались крайне медленно, и по-прежнему большое место занимала старая традиция отвлеченно-догматического и аллегорического изображения. В результате следования этой традиции фресковые росписи и иконы были тщательно и хорошо прописаны, но перегружены мелкими сценами, деталями и предметами, внутренний мир персонажей икон и фресок оставался «тайной за семью печатями» и основное внимание уделялось изображению их внешних поступков и деяний. В живописном искусстве сохранились прежние приемы плоскостного изображения, в результате чего храмовые интерьеры часто походили на настенные ковры, сотканные из множества фресковых росписей.
В иконописании по-прежнему были сильны традиции знаменитой «строгановской школы», но отмечалось существенное огрубление техники письма и упрощение художественных композиций. Эти явные изъяны живописной техники пытались компенсировать богатыми и дорогими окладами, которые нередко делались из драгоценных металлов и камней. В результате этого многие иконы стали больше походить не на произведения станковой живописи, а на предметы ювелирного искусства. Именно в XVII в. появились и ряд новшеств, которые существенно отличали иконописную традицию этого периода от предшествующих эпох. В частности, живописцы стали более точно изображать пространство и начинают активно использовать приемы светотехники при написании икон.
По мнению блестящего знатока русского живописного искусства той эпохи профессора В.Г. Брюсовой, самыми известными представителями «строгановской школы» были Прокопий Чирин («Никита Воин» и «Тихвинская богоматерь»), Назарий Истомин (Савин) («Богоматерь Петровская», «Предста Царица одесную тебе», «Успение», «Царевич Дмитрий» и «Ангел-хранитель»), Гурий Никитин («Благовещение», «Сошествие во ад» и «Вознесение и вход в Иерусалим») и Федор Зубов («Апостол Андрей», «Одигитрия Смоленская» и «Иоанн Предтеча в пустыне»).
По мнению большинства ученых, высший этап в развитии русского живописного искусства XVII в. связан с именем гениального русского художника Симеона (Пимена) Федоровича Ушакова (1626―1686), который с 1648 г. возглавлял артель живописцев Оружейной палаты Московского Кремля и пользовался особым расположением ее руководителя боярина Богдана Матвеевича Хитрово, слывшего тонким ценителем и знатоком искусства. Как и многие живописцы той поры, С.Ф. Ушаков отдал дань уважения фресковой живописи и принимал активное участие в росписях Грановитой палаты, Архангельского и Успенского соборов Московского Кремля. Но в историю русского искусства он все же вошел как блестящий мастер станковой живописи.
Самыми знаменитыми его работами стали иконы «Спас Великий Архиерей» (1656―1657) и «Спас Нерукотворный» (1657―1658), которые были написаны им для церкви Троицы в Никитниках. Особенность этих иконописных творений состояла в том, что именно здесь С.Ф. Ушаков изобразил классическое или канонически правильное лицо, ставшее эталонным для многих художников XVII—XVIII вв. В 1668 г. он создает еще один шедевр живописного искусства — большую икону-картину «Насаждение древа государства Российского», или «Владимирскую богоматерь», которая была посвящена прославлению русской самодержавной власти. Композиция этой иконы была чрезвычайно аллегорична: на фоне Успенского собора Московского Кремля, символа верховной власти русских государей, были помещены фигуры Ивана Калиты и митрополита Петра, поливающих большое дерево с огромной кроной, в ветвях которой были размещены медальоны с изображением всех великих московских князей и царей. А по краям иконы были помещены изображения царя Алексея Михайловича и царицы Марии Ильиничны Милославской с детьми.
