Прибывшая на место преступления милиция составила опись украденных вещей и получила описание внешности нападавших. Это было уже немало. По всем приметам выходило, что в Москве появилась новая банда, действующая в одном районе и специализирующаяся на вооруженных квартирных ограблениях людей, занимавшихся огородничеством. Узнали сыщики также, что предводителем у них был некий человек, лет тридцати, которого бандиты между собой называли Хрящик. Проверили по картотеке и установили, что эту кличку носит известный бандит - Николай Константинов. И тотчас всем городским отделениям милиции был разослан циркуляр о его поимке.
Кроме того, милиция обратилась к жителям северо-восточных районов столицы, где чаще всего орудовала банда, с просьбой проявить бдительность, не открывать входные двери незнакомым людям, в свои дома чужих не пускать. Однако цепь трагических событий увеличивалась. Вот их печальный список:
за короткий срок были обчищены квартиры огородников: Шибаева, Подкопаева, Пышкина, Купцова, Балдина, Баранова, Литавина, Мурашева, Потемкина, всего свыше двенадцати человек. Налет на жилище Баранова сопровождался насилием над его дочерью. Мурашев и Потемкин пытались сопротивляться, их убили на глазах семьи.
Эксперты сделали вывод, что действует банда, предводителем которой является Хрящик,- совпадали способ налета, время, описание внешности главаря и его соратников.
Усилия милиции увенчались успехом: удалось найти адрес "блатхаты", где Хрящик и его компания готовились к очередным нападениям. Вначале за ним следили агенты наружного наблюдения, вели его до самого дома, а когда Хрящик вошел в квартиру, куда подошли еще несколько человек, в операцию включились оперативники. Взяли всю банду.
ЛАТЫШИ-ИНОСТРАНЦЫ
(1920)
Москва всегда была городом многонациональным. Проведенная в 1926 году перепись населения показала, что в столице живет свыше 1700тысяч русских, свыше 130 тысяч евреев, свыше 17 тысяч татар, 10 тысяч латышей, более 8 тысяч немцев, 6 тысяч армян.
И совсем не случайно, что в те, 20-е годы основные банды тоже были многонациональными. Редко попадались преступные группы, организованные исключительно по этническому признаку. К их числу относится банда латышей в количестве 13 человек. Руководили ею Александр Соло по кличке Донатыч и Меднис по кличке Кнабе (по-немецки - ребенок).
Есть предположение, что банда образовалась из тех самых латышских стрелков, которые в 1918 году из Петрограда приехали в Москву для охраны Кремля, но позже стали дезертирами, скрывались под вымышленными именами. Как бы там ни было, но в Москве появилась банда, состоявшая исключительно из латышей, которая совершала набеги на государственные учреждения.
Ее главари - Донатыч и Кнабе - обустроились в самом центре Москвы: оба любили комфорт, не могли отказать себе в удовольствии утром выпить чашечку кофия, и чтобы прислуга была одета прилично, и чтобы все вокруг было красиво. При этом центр давал и другие преимущества. В нем гораздо легче было затеряться, в нем можно было жить, не привлекая излишнего внимания. Кто подумает, что прилично одетый господин, говорящий к тому же с легким акцентом, на самом деле матерый бандит и налетчик? Первое впечатление иностранец, который в послереволюционной Москве занимается коммерцией. Или нэпман.
Следует сказать, что в те годы в милиции еще не существовало фототеки в ее сегодняшнем виде. Пользовались в основном центральной картотекой, оставшейся в наследство от Московской сыскной полиции. И внешний вид преступников давался либо по старому описанию, либо со слов потерпевших.
Правда, о необходимости фотографирования преступников, снятия с них отпечатков пальцев заговорили еще в 1918 году. Но многого сделать не успели. Слишком дорогой была техника, не было специалистов. Поэтому только спустя три года, уже в 1921 году, когда новая экономическая политика стала давать свои первые плоды, по Московскому уголовному розыску был отдан приказ № 18 об обязательном фотографировании трупов и мест происшествий и о заведении учета преступников по кличкам. А спустя год, в 1922 году, на базе кабинета судебных экспертиз был создан научно-технический отдел, которому поручалось проводить криминалистические экспертизы.
Так что в те времена, о которых идет речь, преступникам, можно сказать, жилось вольготно, в лицо их знали только сами потерпевшие.
Несмотря на респектабельный вид, Донатыч и Кнабе были профессиональными налетчиками, жиганами, умело действовали ножом-финкой, револьвером, винтовкой, легко управлялись с набором воровских инструментов.
У них были налажены обширные связи на разных рынках, и прежде всего на Хитровом и Сухаревке, где они и сбывали краденое. Будучи по натуре педантами и стараясь себя обезопасить, оба налетчика жили попеременно в разных квартирах. И в каждой оборудовали тайники, куда закладывали оружие и наиболее ценные вещицы. Чаще всего делали в стенах ниши, замуровывая все, что казалось им достойным.
Оба грабителя специализировались на государственных учреждениях. Собственно, ничего особенного в их "методике" не было. Высматривали подходящий склад, узнавали, что в нем имеется, кто охраняет, когда происходит смена сторожей. И нападали. Чаще всего ночью. Старались действовать без шума, но оружие показывали при любом случае. Чтобы сторожа молчали.
Наиболее известные налеты они организовали летом. Так, 21 июля 1920 года в поле их зрения попала закройная мастерская Центросоюза, в которой, как им донесли, хранились разного рода ткани, нитки и прочая фурнитура, самый ходовой товар. Были задействованы все тринадцать человек из банды. Как водится, связали сторожей, открыли ворота. И вынесли 173 гросса ниток и 3 воза прочей мануфактуры. Благо подводы с лошадьми были наготове. Конечно, наутро к ограбленному складу прибыли милиционеры, начались поиски похитителей, сторожа давали показания. Но ничего конкретного установить не удалось. Кроме одного: между собой воры говорили на незнакомом для сторожей языке. Иностранцы? Стали спрашивать на рынках, у скупщиков. Кое-какие ниточки появились.
Однако это шумное ограбление руководство Центросоюза ничему не научило. Склад по-прежнему охраняли те же сторожа, только на воротах висели новые навесные замки. И подручные донесли Донатычу и Кнабе: может быть, стоит повторить? Был, конечно, определенный риск, но жадность пересилила. И повторили. В принципе все происходило, как и в первый раз. Только теперь вынесли добра побольше - 190 гросса ниток и 4000 аршин мануфактуры, разную фурнитуру.
Тем же летом латыши ограбили склад белого металла на Кузнецком мосту, похитив несколько десятков ящиков металлической столовой посуды. Можно представить себе, какая это была тяжесть. На руках такую далеко не унесешь. Опять появились подводы. И снова по ночной Москве, цокая копытами, лошади развозили краденое имущество. Все вроде обошлось.
Двадцать шестого июля того же года совершили налет на склад народного образования в доме № 2 по Салтыковскому переулку. Связали сторожей, сбили замки и вынесли уже 18 000 аршин шерстяной мануфактуры. Снова были подводы, снова лошади цокали подковами по булыжной мостовой. Но это ограбление уже не сошло им с рук. Наследили латыши основательно. Да и подводы были замечены, а главное, стало известно, куда отвезли все добро. Вскоре воровской склад накрыли, охранявших его бандитов арестовали. Они же и дали показания на своих главарей.
Донатыч и Кнабе особого сопротивления при аресте не оказывали понимали: это только усугубит их участь. Донатыча и его сподвижника Кнабе отправили на Лубянку. Отпираться им не имело никакого смысла. С учетом того что все обходилось без кровопролития и выстрелов, каждый получил по нескольку лет тюрьмы. Так прекратила свое существование банда латышей.
ПАШКА НОВОДЕРЕВЕНСКИЙ
В ГОРОДЕ И ДЕРЕВНЕ
(1920)
Еще газета "Известия рабочих и крестьянских депутатов" только публиковала списки расстрелянных воров-рецидивистов, как в Москве вновь появилась шайка налетчиков.
Она вихрем пронеслась по столице и совершила несколько десятков ограблений, убив в общей сложности более 30 человек. Жители переполошились. И было отчего. Так, в доме № 16 по Банному переулку и в доме № 14 близ Рогожской заставы бандиты вывели свои жертвы в сарай и зарубили всех топором. Погибло 10 человек. Чуть позже на платформе Соколовская Ярославской железной дороги ограбили местную аптеку и изнасиловали жену аптекаря. Свидетели этого преступления смогли выбежать из аптеки и подняли шум. В ответ разъяренные налетчики явились на платформу и убили 10 служащих железной дороги.
Уголовная секция МЧК и МУРа буквально сбилась с ног в поисках неуловимых налетчиков.
Но по порядку. Вначале у этой новообразованной банды не было крепкого руководителя, того самого, которого все бы беспрекословно слушались и боялись. Шел 1920 год. Начиналось вроде затишье. Столица только-только оправлялась от кошмарных вооруженных грабежей. Как вдруг стали распространяться слухи о новой жестокой банде, в которую вошли все те, кого не успели еще поймать и которые в свое время находились у Кошелькова и Сабана, были там даже на первых ролях. И вот тогда же оперативникам стало известно, что руководство лихими парнями взял на себя некий Павел Морозов, по кличке Пашка Новодеревенский, бывший каторжник, вор-рецидивист, человек по натуре жестокий, способный на убийство.
