Согласно резолюции, принятой единогласно на этом заседании, было решено исключить ее из немецкой секции, а также обратиться к руководству ССП с просьбой об исключении К. Блюм из писательской организации в целом.
«Щедрость Литфонда приводит к лености»
Для взращивания каждого злака необходим навоз. Наверное, на совещании сельхозработников мысль эта выглядела бы весьма банально. Но слова эти прозвучали на отчетном собрании Ленинградского отделения Литфонда, состоявшемся в марте 1936 года. И речь шла о необходимости защищать право писателя… на плохую книгу, на литературный брак, то есть на этот самый «навоз». Некоторые участники собрания, в том числе Г. Шилин, П. Грабарь и другие, заявляли: «Не может быть такого случая, чтобы член или кандидат ССП мог написать книгу, которую нельзя исправить…» По их мнению, Союз писателей был обязан проверять правильность отклонения издательством каждой книги, и, если книга действительно плохая, он и Литфонд «должны прикрепить к писателю редакторов и консультантов, — до тех пор пока книга не будет спасена…»[141]. В докладе председателя Правления Ленинградского отделения Литфонда М. Слонимского и его директора И. Хаскина говорилось о почти неизменной по своему составу группе литераторов, единственным источником доходов которой являются литфондовские пособия. При этом все эти люди здоровы, имеют трудоспособный возраст, но уже давно не печатались и не издавались.
Популярна в те годы была идея прямой зависимости творчества писателей от условий их жизни. Писатель Л. Субоцкий в 1933 году по этому поводу говорил прямо: «…создание наилучших условий для писательского труда есть один из важнейших стимулов улучшения качества нашей литературной продукции»[142].
Созданный для решения материальных и социально-бытовых проблем советских писателей, Литфонд, хотя формально и являлся самостоятельной организацией, фактически полностью зависел от ССП и его Правления.
Еще до организации Литфонда горком писателей открыл в Москве две обувные мастерские, рассчитанные на починку 300 пар обуви в месяц. Горком также выдавал ссуды и пособия литераторам. При этом уже тогда сложилась практика, при которой материальная помощь оказывалась малоизвестным, а то и вовсе неизвестным писателям. В некоторых случаях ее получали лица, имеющие личные связи с горкомом[143].
Постановление СНК СССР об образовании Литературного фонда СССР вышло 28 июля 1934 года[144]. Основной задачей этой организации провозглашалось «содействие членам Союза советских писателей СССР путем улучшения их культурно-бытового обслуживания и материального положения, а также оказание помощи растущим писательским кадрам путем создания для них необходимых материально-бытовых условий»[145]. Средства Литфонда образовывались из отчислений издательств и редакций в размере 10 процентов от суммы авторского гонорара, из отчислений зрелищных предприятий (2 процента со спектаклей большой сцены и 0,5 процента с постановок малых форм), из взносов членов организации, из доходов от имущества и капиталов, принадлежащих Литфонду, и из ежегодно ассигнуемых государственным бюджетом сумм в размере 25 процентов к общей сумме поступлений в Литфонд из других источников.
Общее организационное и финансово-хозяйственное руководство деятельностью Литфонда осуществлялось его Правлением, которое избиралось Президиумом Союза советских писателей. В сферу обязанностей Правления, помимо прочего, входило обслуживание нужд писателей, проживавших в Москве. Для осуществления функций Литфонда на местах имелись отделения в десяти союзных республиках и отделение в Ленинграде, 35 уполномоченных представляли фонд в автономных республиках, краях и областях. Правления отделений формировались из числа писателей местными отделениями ССП[146].
Повседневное руководство текущей деятельностью осуществляли Дирекции, имевшиеся во всех отделениях, и, естественно, при Правлении Литфонда. Аппарат Литфонда СССР и крупных его отделений состоял из нескольких отделов: санаторно-лечебного, финансово-счетного, бюро культурно-бытового обслуживания и юридической части. В Москве имелись также строительный отдел и бухгалтерско-ревизорская группа.
В ведении Литфонда находился широкий круг вопросов по обеспечению быта и отдыха писателей. Например, бюро культурно-бытового обслуживания предоставляло такие услуги, как подписка на газеты и журналы, приобретение железнодорожных билетов, обеспечение писателей гостиницами, перепечатка рукописей на пишущих машинках, снабжение ордерами на дрова, проведение текущего ремонта квартир. Юридическое бюро Литфонда давало консультации по жилищным и пенсионным вопросам, защищало авторские права писателей в судебных органах.
Еще до начала практической деятельности Литфонда туда стали поступать просьбы о выдаче ссуд и пособий[147]. К 5 сентября 1934 года накопилось около ста тысяч заявлений писателей.
На заседании Президиума ССП 25 мая 1937 года обсуждался вопрос о гонорарах. Нетривиальную для писательской среды того времени мысль высказал Панчин: «Товарищи, если вы помните биографию Достоевского, то там есть такие моменты, что он не любил садиться за письменный стол, пока у него были средства… Когда уже нечего было закладывать, он садился за письменный стол, и благодаря этому мы имеем его произведения…
Я привел этот факт как пример того, как влияет на человека выдача денег. Роздано 2 миллиона за 2,5 года ссуд. Каковы результаты. Если разделить эти 10 млн, то получим 1000 чел. прожиточный минимум… Я считаю, что щедрость Литфонда многих приводит к лености»[148].
На заседании Секретариата ССП 13 мая 1937 года было принято постановление о роспуске Правления Литфонда «за бездеятельность большинства членов Правления, за исключением т. т. Иванова и Жиги»[149]. На этом же заседании директор Литфонда М. Оськин снова поднял вопрос о задолженности писателей по ссудам: «Одно время мы приняли решение не давать тем, кто должен, а потом стали либеральничать и давать…
Надо решить, как мы будем дальше, потому что в суд мы дел не передаем. В прошлом году мы передали несколько дел в суд, и я не взял 15-ти исполнительных листов, потому что Щербаков запретил»[150].
Вс. Иванов жаловался на то, что все постановления Литфонда относительно должников не выполняются из-за Секретариата ССП, который принимает решения о выдаче ссуд. Это дезорганизует деятельность Литфонда, так как писатели не считают его решения окончательными и обращаются в ССП, откуда поступают записки, постановления и распоряжения о выдаче ссуд.
Надо сказать, что отношение к писателям, взявшим ссуду и не вернувшим ее, было различным. «Иногда Литфонд вынужден был направлять этому литератору суровое предупреждение, что в случае дальнейшего невозвращения денег они будут взысканы судебным порядком. Зощенко (он был одно время председателем совета Литфонда) решительно восставал против этой меры:
— Если человек не возвращает деньги, значит, у него их нет. И грозить ему судом оскорбительно!..»[151]
10 июля 1937 года в «Литературной газете» была помещена заметка Ю. Ли об отчетном собрании Ленинградского отделения Литфонда, на котором из 350 кандидатов и членов ССП Ленинграда присутствовало не более 30 человек. Начало мероприятия было отложено на два часа. К концу заседания в зале осталось 8–10 писателей. Автор обратил внимание и на другие недостатки в работе этого отделения. Когда стало известно, что Ленсовет собирается предоставить крупнейшим писателям персональные дачи, то составители списка включили в него прежде всего себя и нужных им людей. В списках оказался даже некто И. Хаскин, который никогда не занимался литературной деятельностью.
В августе 1937 года Правление Литфонда приняло новое положение о порядке оказания материально-бытовой помощи членам организации[152]. Утверждались следующие ее виды: специальные пособия начинающим авторам, возвратные пособия, безвозвратные пособия в случаях тяжелого материального положения и пособия при прохождении военной службы. Была установлена выдача пособий всем членам Литфонда в случае нетрудоспособности в размере от 200 до 600 рублей в месяц, причем для членов ССП — до тысячи рублей. Пособие не могло превышать 6 тысяч рублей в течение года для членов ССП и 3 тысяч рублей — для остальных членов Литфонда. Кстати, расходы Литфонда на писательские нужды в разных регионах были неодинаковы. Так, в 1939 году в Москве на одного писателя в среднем затрачено 1900 рублей, в Ленинграде — 1600, в Туркмении — 1000. Средняя сумма ссуды на одного писателя по всему Литфонду составляла 1612 рублей, а по московскому отделению — 1989[153].
