Хрущев и Шепилов отвечали, что они не несут ответственности за то, что делалось до них. Но Багдадский пакт выгоден только империалистам…
Впрочем, Организация центрального договора просуществовала недолго, потому что на Ближнем Востоке наступила эпоха перемен. Все началось с Египта.
23 июля 1952 года в Египте офицеры, которые так и не дождались прихода вермахта, сами свергли короля Фарука.
Во главе заговора стоял Гамаль Абд-аль Насер, он выдвинулся на первые роли, когда Садат сидел в тюрьме.
После Второй мировой войны националистически настроенные офицеры вели настоящую войну против англичан и египтян, сотрудничавших с Лондоном.
Товарищи Садата бросили гранату в машину одного бывшего премьер-министра Египта — верного сторонника Англии, но умелый водитель спас своего пассажира. Потом молодые офицеры решили убить бывшего министра финансов Амина Османа, который сказал, что узы дружбы между Великобританией и Египтом подобны католическому браку, не допускающему развода.
«Эти его слова, — вспоминал Садат, — были равносильны смертному приговору, который он вынес себе сам». 6 января 1946 года приговор был приведен в исполнение. Министра застрелили в самом центре Каира. Убийца бросил гранату, полученную от Садата, в преследователей и сумел убежать. Но его выследили. На допросе он назвал Садата, которого арестовали и опять отправили в тюрьму.
Нравы британской колониальной администрации были куда либеральнее нравов того режима, который после изгнания англичан установили молодые египетские офицеры. На допросах Анвар Садат вел себя дерзко, ни в чем не признавался и писал жалобы на следователей.
Будущего президента ждала смертная казнь или пожизненная каторга. Но Садату и его подельникам наняли лучших в Египте адвокатов. Процесс занял восемь месяцев — с января по август 1948 года. Время от времени обвиняемым разрешали покидать тюрьму, чтобы навестить родных. Кончилось это тем, что убийца министра попросту сбежал, а Садата оправдали.
Все это не отразилось на его службе. Он благополучно вернулся в армию и сразу был произведен в подполковники.
После его ареста руководство «Свободными офицерами» взял на себя Насер. Садат переживал, что из-за тюремного заключения его отодвинули на вторые роли, но утерянного не вернешь: Насер уже стал признанным лидером.
Египетская революция была стремительной, потому что король Фарук практически не сопротивлялся. Войска легко перешли на сторону «Свободных офицеров». Решающую ночь Садат провел на телефонном коммутаторе, связываясь с единомышленниками по всей стране. За эту ночь власть перешла к мятежникам.
Именно Анвар Садат предъявил ультиматум королю с требованием немедленно покинуть страну. Он составил текст указа об отречении, и Фарук покорно подписал его. 26 июля 1952 года Садат стоял на борту военного корабля и наблюдал за тем, как яхта увозит из Египта последнего короля.
Иракские офицеры добились своего шестью годами позже.
НИКИТА ХРУЩЕВ И ИРАКСКИЕ ГЕНЕРАЛЫ
Военный переворот в Багдаде в 1958 году осуществили командиры 19-й и 20-й бригад иракской армии — генерал Абд-аль Керим Касем и полковник Абд-аль Салям Мохаммад Ареф, входившие в состав организации «Свободные офицеры», существовавшей с 1956 года.
В ночь на 14 июля 1958 года обе бригады вошли в Багдад, захватили телеграф, радиостанцию и королевский дворец. Если бывшего египетского короля милосердно выслали из страны, то иракского монарха зверски убили вместе с его родственниками. Премьер-министр Нури Саид бежал, но через несколько дней его нашли. Его застрелил собственный адъютант.
Политика в Ираке без крови не делается.
Все арабы разные, пишет в своих воспоминаниях Карен Нерсесович Брутенц, который в международном отделе ЦК КПСС курировал арабские страны. Иракцы, по его мнению, жесткие, а часто и брутальные люди: «Привязанное вверх ногами к хвосту осла тело ненавистного Нури Саида — голова его билась о камни мостовых — целый день таскали по улицам Багдада».
Генеральный секретарь сирийской коммунистической партии Халед Багдаш, сам человек довольно жесткий, возмущенно говорил Брутенцу:
— В Сирии подобное невозможно.
Брутенц вспоминал: «В Багдаде меня повезли на какое-то массовое мероприятие на стадионе. У входа я видел, как безжалостно полицейские избивали дубинками мальчишек двенадцати-тринадцати лет, которые пытались проникнуть на праздник».
Впоследствии события 14 июля стали именовать «антиимпериалистической и антифеодальной революцией».
Правительство возглавил генерал Абд-аль Керим Касем. Его заместителем и министром внутренних дел стал полковник Абд-аль Салям Ареф.
В Москве поддержали военный переворот в Багдаде, считая его прогрессивным.
Советский Союз признал Иракскую Республику шестнадцатого июля пятьдесят восьмого года, Англия — первого августа, Соединенные Штаты — второго августа.
Четвертого августа на президиуме ЦК Хрущев говорил:
— Наша задача состояла в том, чтобы не допустить войны на Среднем Востоке и не допустить разгрома Ирака. Разгром Ирака — это нанесение удара по нашей политике с точки зрения престижа нашей страны. Разгром Ирака — это тогда разгром Египта и Сирии, это бы отбросило национально-освободительное движение арабского мира.
В Ираке, как в Египте и Сирии, власть досталась армейским офицерам сравнительно легко. Но они совершенно не представляли, как ею распорядиться. Они не были готовы к политической и государственной деятельности. Никто из них не имел политического опыта. Они не разбирались в экономике, не знали, как функционирует государство, что следует предпринять для развития страны.
Кроме того, в правящей верхушке почти сразу начались междоусобные склоки и борьба за власть.
Ключевые посты в вооруженных силах занимали арабы-сунниты. Офицеры были преданы не столько государству, сколько своей общине. Серьезные религиозные и этнические различия заметны и в офицерской среде в Ираке.
Уже через два месяца после военного переворота Касем и Ареф поссорились. Генерал Касем, не желая делиться властью, понемногу оттеснял полковника Арефа от принятия решений.
Ареф лишился всех своих политических постов и был отправлен послом в ФРГ. Он тайно вернулся в Ирак, попытался сместить Касема, но потерпел неудачу и оказался в тюрьме. Репрессии обрушились на членов организации «Свободные офицеры», которые противились режиму единоличной власти Касема. Арефа приговорили к смертной казни, но Касем распорядился не приводить приговор в исполнение.
Военные приняли новую конституцию, закон об аграрной реформе. В марте 1959 года Касем заявил, что Ирак выходит из Багдадского пакта. В Москве это бурно приветствовали.
— Мы сделаем все возможное, — заявил первый секретарь ЦК КПСС и глава советского правительства Никита Сергеевич Хрущев, — чтобы недавно родившаяся Иракская республика укреплялась, развивала свою экономику и процветала.
Но, с точки зрения рядового иракца, власть офицеров оказалась немногим лучше королевской, и теперь уже другие люди попытались свергнуть военный режим.
Против генерала выступило иракское отделение всеарабской партии БААС («Возрождение»). Эта партия, сыгравшая важнейшую роль в истории Ближнего Востока, была основана в Сирии весной 1947 года.
Три апрельских дня в кофейне Рашида в Дамаске шли бурные дебаты, в которых участвовали двести сорок семь сирийцев и несколько гостей из Трансиордании, Ливана и Ирака. Три человека предложили создать новую партию — Мишель Афляк, Салах ад-дин Битар и Заки Арсузи.
В воскресенье, 7 апреля, партия была провозглашена. Руководителем партии стал Мишель Афляк, принадлежавший к греческой православной церкви и учившийся в парижской Сорбонне. Афляк был прирожденным оратором, производившим сильное впечатление на молодых сирийцев.
Сердцевина его идей — уверенность в том, что арабы, древний народ, имеют все основания гордиться своим прошлым и добиться светлого будущего. Для этого арабы должны воспрять духом и преодолеть внутренние противоречия. Он предложил простой и понятный лозунг: единство, свобода и социализм.
Под социализмом идеологи БААС понимали перераспределение богатства в арабских странах, где на горстку фантастически богатых людей приходились миллионы бедняков, возмущенных несправедливостью мироустройства.
Мишель Афляк объединил в партийной идеологии социализм и арабский национализм. Партия БААС была подчеркнуто светской, возможно, потому, что Мишель Афляк был христианином и сам побаивался исламизма.
Христианин Афляк говорил, что ислам — не столько вера, сколько культура, Коран — не столько божественное откровение, сколько творение арабского гения, равно ценное и для мусульман, и для арабов-христиан.
Тем самым Афляк и партия БААС вступили в конфронтацию с другой всеарабской организацией — «Братья-мусульмане», которая требовала создания чисто исламского государства и считала все светские партии своими врагами.
