Автору неоднократно приходилось слышать нелепый вопрос, предлагаемый обычно не без ехидства (однажды он послужил предметом серьезного обсуждения во время передачи на религиозную тему, организованной радиостанцией «Свобода»): как и на каком языке Бог сообщает пророку Свои Откровения? Некоторые подробности пророческой «кухни», которые позволяют частично ответить на поставленный вопрос, содержатся в книгах самих ветхозаветных пророков, и, прежде всего, крупнейших из них (исключая Моисея, который был больше, чем пророк) – Исайи и Иеремии. В первой главе Иеремия сетует на свою молодость и необразованность, что, по его мнению, не позволяет быть пророком, несмотря на призвание Богом: «Но Господь сказал мне: не говори «я молод»; ибо ко всем, к кому пошлю тебя, пойдешь, и все, что повелю тебе, скажешь. Не бойся их; ибо Я с тобою, чтобы избавлять тебя, сказал Господь. И простер Господь руку Свою, и коснулся уст моих, и сказал мне Господь: вот, Я вложил слова Мои в уста твои. Смотри, Я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать» (Иер 1:7—10). А вот как описал свое призвание Исайя, у которого пророческий дар гармонично сочетался с даром поэтическим и который умел, как никто другой, остро ощутить и гениально описать ужас божественной бездны: «…видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Него стояли Серафимы, у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лицо свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!… И сказал я: горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа. Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен» (Ис 6:1–3,5—7). Это откровение переложил Пушкин в своем знаменитом «Пророке»: «Духовной жаждою томим,/ В пустыне мрачной я влачился,/ И шестикрылый Серафим/ На перепутьи мне явился./ Перстами легкими, как сон,/ Моих зениц коснулся он./ Отверзлись вещие зеницы,/ Как у испуганной орлицы./ Моих ушей коснулся он, – / И их наполнил шум и звон:/ И внял я неба содроганье,/ И горний ангелов полет,/ И гад морских подводный ход,/ И дольней лозы прозябанье./ И он к устам моим приник,/ И вырвал грешный мой язык,/ И празднословный, и лукавый,/ И жало мудрыя змеи/ В уста замерзшие мои/ Вложил десницею кровавой./ И он мне грудь рассек мечом,/ И сердце трепетное вынул,/ И угль, пылающий огнем,/ Во грудь отверстую водвинул./ Как труп в пустыне я лежал,/ И Бога глас ко мне воззвал:/ «Восстань, пророк, и виждь, и внемли,/ Исполнись волею Моей,/ И, обходя моря и земли,/ Глаголом жги сердца людей.»
Таким образом, пророческое служение, способность услышать и вместить «божественный глагол» требует преображения всей личности пророка и прежде всего – сердца как органа, воспринимающего откровение. «Трансформация» Слова Божьего в слова, предназначенные людям, совершается в глубинных слоях бессознательного, так что о механизме этого преобразования не дано знать даже самим пророкам. Нетрудно заметить, что у каждого пророка имеется свой, только ему присущий стиль изложения и своя основная тема пророчеств. Принятие на себя нелегкого и опасного бремени пророческого служения – акт добровольный; Бог никого не неволит, особенно в таком ответственном деле. Об этом с присущими ему силой и яркостью свидетельствует Исайя: «И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» (Ис 6:8).
Пророками в широком смысле этого понятия были, например, патриархи и даже некоторые ветхозаветные персонажи, жившие до них. Однако в дальнейшем речь пойдет лишь о тех, чьи пророчества предназначались для избранного Богом народа. Эти пророки сыграли неоценимую роль в становлении монотеистических религий, особенно христианства, т. к. именно о них говорил Иисус: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота и ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполните все» (Мф 5:17–18). Поэтому краткий рассказ о ветхозаветных пророках уместно предпослать основному тексту настоящей книги.
У истоков этого пророческого движения стоит грандиозная и таинственная фигура Моисея, личность которого во все времена, вплоть до нынешнего, привлекала внимание богословов и историков религии. Он был не только вождем еврейского народа и его пророком-законодателем; жизнь Моисея многими христианскими писателями рассматривается как символическое указание на грядущий приход Спасителя. Заключительные слова Торы звучат как настоящий гимн в честь Моисея: «И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей, которого Господь знал лицом к лицу, по всем знамениям и чудесам, которые послал его Господь сделать в земле Египетской над фараоном и над всеми рабами его и над всею землею его, и по руке сильной и по великим чудесам, которые Моисей совершил пред глазами всего Израиля» (Втор 34:10–12).
Одним из величайших ветхозаветных пророков после Моисея был Илья, чудотворец, живший в конце X и начале IX вв. до н. э., сразу после разделения еврейского царства на два – северное, Израиль, и южное, Иудею, когда при слабохарактерном царе Ахаве и его властолюбивой жене финикийке Иезавели в Израиле повсеместно распространился финикийский культ Ваала и Астарты с их жрецами и пророками. Жестокой борьбе с идолопоклонством была посвящена полная опасностей пророческая деятельность Ильи, из которой он с Божьей помощью вышел победителем. Илья возродил среди еврейского народа институт пророчества, пришедший в упадок после пророка и судьи Самуила. Продолжателями традиций этой школы-ордена, основанной Ильей и его учеником пророком Елисеем, стали знаменитые ветхозаветные пророки «осевого времени» – VIII–IV вв. до н. э. (подробно о них можно прочесть, например, в посвященной им книге о. А. Меня). Илья не оставил после себя письменных свидетельств – лишь в III и IV книгах Царств есть рассказ о его жизни, личность Ильи загадочна не менее, чем личность Моисея – в Евангелиях описано, как он вместе с Моисеем и преображенным Иисусом предстал на горе Фавор перед потрясенными апостолами; известен эпизод из жизни Ильи, когда ему, прятавшемуся в пещере от преследований Иезавели, явился Господь, об этом есть стихотворение Вл. Соловьева, представляющее самостоятельный интерес в контексте настоящей книги: «…Как древле Вышний Бог избраннику Еврею/ Открыться обещал,/ И Бога своего, молитвой пламенея,/ Пророк в пустыне ждал./ Вот грохот под землей и гул прошел далеко,/ И меркнет свет,/ И дрогнула земля, и страх объял пророка,/ Но в страхе Бога нет./ И следом шумный вихрь и бурное дыханье,/ И рокот в вышине,/ И с ним великий огнь, как молнии сверканье, – / Но Бога нет в огне./ И смолкло все, укрощено смятенье,/ Пророк недаром ждал:/ Вот веет тонкий хлад, и в тайном дуновенье/ Он Бога угадал».
Илья особенно почитаем в русском Православии: ему посвящаются храмы, иконописцы изображают его лик и события его жизни, в русском народе Ильин день всегда тесно связывался с древнеславянским божеством Перуном-громовержцем, и этому есть основания: Илья вызвал дождь после трехлетней засухи, и Бог забрал пророка на небо в огненной колеснице. В Библии так описано вознесение Ильи: «В то время, как Господь восхотел вознести Илию в вихре на небо, шел Илия с Елисеем из Галгала… Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная, и кони огненные разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо» (4 Цар 2:1,11). Ученики Ильи и Елисея создали своего рода профессиональный союз, пророческий орден, приняв обет назорейства – они не пили вино, не стригли волос, обучались технике вхождения в экстаз и т. п. (Числ. 6:1 —12).
Церковь Успения Богородицы и Успенский Монастырь. Иерусалим
Здесь находится гробница царя Давида, также трапезная, где проходила Тайная вечеря
В это время для еврейского народа наступал период тяжелейших испытаний: поражения в войнах, плен, разрушение Храма. И тогда, как это часто бывает в подобных ситуациях, Провидение послало плеяду истинных пророков, чтобы не потух вовсе свет духовный – сердце народа, тем более народа богоизбранного. Первый из этих пророков, пастух Амос, сразу же отмежевался от упомянутого профсоюза предсказателей, так называемых сынов пророческих: «И отвечал Амос: я не пророк и не сын пророка, я был пастух и собирал сикиморы. Но Господь взял меня от овец, и сказал мне Господь: «иди, пророчествуй к народу Моему, Израилю» (Ам 7:14,15). Как здесь не вспомнить пастуха Авраама и пастуха Моисея, с которых начинались предыдущие периоды еврейской истории. Амос был уверен, что от Своих пророков Бог ничего не скрывает: «Ибо Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам… Господь Бог сказал – кто не будет пророчествовать?» (Ам 3:7,8). Вместе со своим современником, пророком Осией, Амос беспощадно и бесстрашно клеймил еврейский народ за распространившееся в его среде идолопоклонство, а царей и придворных также за бездушие и беззакония, что, согласно пророчествам, неминуемо должно вызвать Божью кару. Однако Яхве – Бог любящий, Он простит и возродит Свой народ, если тот искренне раскается в своих грехах: «Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына Моего… Узами человеческими влек Я их, узами любви… Народ Мой закоснел в отпадении от Меня… Но повернулось во Мне сердце Мое, возгорелась вся жалость Моя! Не сделаю по ярости гнева Моего, не истреблю Ефрема, ибо Я – Бог, а не человек. От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?.. Уврачую отпадение их, возлюблю их по благоволению, ибо гнев Мой отвратился от них. Я буду росою для Израиля, он расцветет, как лилия, и пустит корни свои, как Ливан» (Ос 11:1,4; 8,9; 13:4,9,14; 14:5,6). Амос, как и все следовавшие за ним ветхозаветные пророки, решительно восстал против формального и сухого отношения к предписаниям Торы, против молитв и жертвоприношений с глухим сердцем: «С чем предстать мне перед Господом, преклониться перед Богом небесным? Предстать ли перед Ним со всесожжениями, с тельцами однолетними? Но можно ли угодить Господу тысячами овнов или неисчетными потоками елея?.. О, человек! сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» (Мих 6:6–8). Или еще ярче и напряженнее – у Исайи: «К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу… Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие – и празднование!.. И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои, и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь, удалите злые деяния ваши с очей Моих, перестаньте делать зло, научитесь делать добро, ищите правду, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите – и рассудим, говорит Господь» (Ис 1:11–18). Такое отношение к религиозной практике предвосхитило один из основных мотивов грядущего христианства. Вообще, предсказания пророков этого периода значительно расширяют временные и пространственные рамки истории еврейского народа, выходят за пределы ортодоксального иудаизма. Так, в пророчествах величайшего из них, Исайи, о приходе Мессии-Христа земная жизнь Помазанника Божьего с поразительной точностью совпадает с описанными в Евангелиях событиями жизни Иисуса, хотя предсказания сделаны почти за восемь веков до прихода Спасителя (или за шесть, если согласиться с мнением библейских критиков, обоснованно утверждающих, что последние 17 глав книги Исайи написаны во времена вавилонского плена другим, безымянным пророком, которого принято называть Второисайей, конгениальным Исайе Иерусалимскому; последнему принадлежат первые 49 глав). Ввиду чрезвычайной важности этих пророчеств для христианства, а значит, и для предмета настоящей книги, их следует привести по возможности полно. Сперва – настоящая поэма в несколько строк об ожидании Спасителя: «Пророчество о Думе. – Кричат мне с Сеира: сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи? Сторож отвечает: приближается утро, но еще ночь. Если вы настоятельно спрашиваете, то обратитесь и приходите» (Ис 21:11–12), и о приготовлении к Его приходу: «Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему». Пророчества о рождении Мессии: «Тогда сказал Исаия: слушайте же, дом Давидов!.. Итак, сам Господь дает вам знамение: се, Дева во чреве примет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис 7:13–14). (Эммануил означает – «С нами Бог».) И далее: «…последующее [время] возвеличит приморский путь, Заиорданскую страну, Галилею языческую… Ибо младенец родился нам – Сын дан нам, владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира (Ис 9:1,6). Пророчество о призвании Мессии: «Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам открытие темницы» (Ис 61:1). Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к Которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд, не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах, трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит, будет производить суд по истине, не ослабеет и не изнеможет, доколе на земле не утвердит суда, и на закон Его будут уповать острова… Я, Господь, призвал Тебя в правду, и буду держать Тебя за руку и хранить Тебя, и поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников, чтобы открыть глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих во тьме из темницы» (Ис 42:1–4,5—7). «Острова» означают народы языческого мира – греки, например. И далее об этом: «Слушайте Меня, острова, и внимайте, народы дальние: Господь призвал Меня от чрева, от утробы матери Моей назвал имя Мое… И ныне говорит Господь, образовавший Меня от чрева в раба Себе: мало того, что ты будешь рабом Моим для восстановления колен Иаковлевых и для возвращения остатков Израиля, но Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли» (Ис 49:1,5,6). Самая знаменитая глава книги – 53, где описано искупление грехов наших мученической смертью Мессии: «Ибо Он взошел перед Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли, нет в Нем ни вида, ни величия… Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни, а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши, наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились, за преступления народа Моего претерпел казнь. Ему назначили гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его. Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его приесет жертву умилостивления, воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его» (Ис 53:2–5,8—10). И наконец, пророчество о воскресении мертвых и о новых небе и земле: «Поглощена будет смерть навеки… оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов» (Ис 25:8, 26:19), «Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут вспоминаемы и не придут на сердце… Волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому, а для змея прах будет пищею: они не будут причинять зла и вреда…» (Ис 65:17,25). «Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас, вы будете утешены в Иерусалиме. И увидите это, и возрадуется сердце ваше и кости ваши расцветут, как молодая зелень, и откроется рука Господа рабам Его, а на врагов Своих Он разгневается… Ибо Господь с огнем и мечом Своим произведет суд над всякой плотью, и много будет пораженных Господом» (Ис 66:13–14,16).
