"Индеец не человек"
Первая крупная испанская колония была основана на острове Эспаньола, где наместником некоторое время был Диэго, сын адмирала Колумба. Королевским наместником всего найденного континента стал испанский гранд-сеньор Дон Николас де Овандо, глава рыцарского ордена Алкантара. На острове, к несчастью для его коренных жителей, нашли серебро и открыли рудники по его добыче.
Сегодня уже трудно сказать, к кому судьба была беспощаднее: к тем ли индейцам, которых загнали в рудники, или к тем, которых в качестве рабов получили милостью наместника вместе с землей предприимчивые колонизаторы, пожелавшие переселиться из Испании в Новый Свет.
1. Титульный лист изданного в 1505 году отчета Америго Веспуччи о его путешествии
2. Америго Веспуччи, именем которого названа Америка
3. Строки из книги немецкого ученого Вальдземюллера, опубликованной в 1507 году; в них содержится предложение назвать новый континент Америкой в честь Америго Веспуччи, 'человека острого ума'
Рассказы очевидцев передают многочисленные подробности о почти невероятной жестокости завоевателей. Падающих под непосильной ношей людей они плетьми и пинками пытались заставить встать и продолжать работу, выбивали им зубы оружейными прикладами, натравляли на них лютых, специально натренированных собак; для этой цели из-за океана испанцы привозили андалузских догов, выведенных для охоты и кровавой расправы. В записях сохранилось даже имя одной особенно сильной и кровожадной собаки: Бесерильо поймал или растерзал более трехсот индейцев и за эти свои заслуги получил в награду приставку "дон" к имени, означавшую дворянский титул.
Непокорных или пытавшихся бежать рабов заковывали в кандалы, и до самой смерти они работали с тяжелой цепью на ногах. В наказание лицо и грудь индейцев клеймили раскаленным железом, раны заливали горячей смолой. Отсечение уха или носа даже не считалось особенно тяжким наказанием.
Есть достоверные сведения и о таких случаях, когда население целых индейских деревень, доведенное жестокостями белых до отчаяния, выбирало добровольную смерть: взявшись за руки, люди разом прыгали в пропасть с высоких скал или бросались в морскую пучину.
Индейцы влачили свое тяжкое существование, страдали и гибли. А с моря на их берега высаживались все новые и новые толпы белых пришельцев.
1. Страница из иллюстрированного журнала с отчетом о прохождении пяти голландских кораблей через Магелланов пролив
2. Семья индейцев-кочевников; мужчина в центре изображен с луком и огромной дымящейся сигарой
3. Васко Нуньес де Бальбоа, первооткрыватель Тихого океана
Кецалькоатль сходит на берег
Сколько лет топчет он этот путь? Гонец не считал. Но уже наверняка лет десять-двенадцать прошло с тех пор, как он впервые пробежал по этой сначала плавно, затем все круче поднимающейся горной тропинке между городом Золтепек и горной крепостью Тласкала и обратно. Сейчас он мужчина, достигший полного расцвета, а тогда был еще подростком, когда сборщики налогов взяли его из дальней родной деревни. Сборщики собирали дань живьем: молодых девушек - на службу в королевский дом, молодых мужчин - в королевские рабы, на военную службу. Сборщики осмотрели и его, измерили, насколько расширяется его грудная клетка при вдохе, ощупали мускулы ног, послушали биение сердца и вынесли свой приговор: быть ему гонцом Владыки Гнева, господина всего Анауака, от озер до морей.
С тех пор он живет здесь. Обычно он находится в нижнем ярусе сторожевой башни города Золтепек; когда с востока прибывает гонец, он повторяет весть шесть раз, восемь раз, двенадцать раз, столько раз, сколько нужно, пока и сам не запомнит ее наизусть. Потом отправляется в путь. По пути повторяет слова, чтобы точно передать их шесть, восемь, двенадцать раз другому гонцу, который отправится из Тласкалы дальше.
Он повторяет весть беззвучно, одними губами. Ничего не забыть и не перепутать! Если он неправильно передаст хоть одно слово, его потащат на алтарь бога войны, и жрец священным каменным ножом вырвет его сердце из груди.
И вот уже десять-двенадцать лет бегает гонец но этому пути. Его научили, как должен бегать гонец Владыки Гнева. Он трусит по тропинке с военной точностью: быстрые упругие шаги при глубоком медленном вдохе - бег при длинном выдохе - снова шаги, снова бег, именно так, чередуя шаги с бегом, можно надежнее всего выдерживать равномерный ритм, проделать путь за предписанное время.
Десять лет... двенадцать лет... Было время, и не так давно, когда он нес службу на другом пути. Тласкала взбунтовалась против Владыки, и во время войны гонцам приходилось делать крюк. Но потом Владыка Гнева усмирил и наказал бунтовщиков, с тех пор все идет по-старому: гонец бегает от Золтепека до Тласкалы.
Жители Тласкалы, укрепления в скалах, угрюмо смотрят на него, бегущего по улицам города с отличительными знаками властителя Монтесумы, Владыки Гнева. Но они молчат, не произносят ни одного бранного слова. Только глаза их сверкают гневом. Быть может, однажды, когда в непокорном городе снова вспыхнет восстание, гонцу перед каким-нибудь домом подставят ногу, набросят на шею петлю и задушат его, чтобы задержать весть, которую он повторяет в уме. Жители города, угрюмые тласкаланцы, ненавидят правителя Монтесуму. Они не знают, да это их и не интересует, что раб-гонец служит Владыке под угрозой быть принесенным в жертву на алтаре бога войны.
Тропинка вьется все круче. Иногда в просвете между скалами уже видны в высоте башни Тласкалы. Размеренного чередования шагов и бега уже нет, но тропинке можно пробираться только ползком, на четвереньках. Гонец бормочет про себя весть... весть... Нет, не забыл, все помнит точно, до единого слова.
Вот и башня. Ее сложили в незапамятные времена из таких огромных камней, что в каждой глыбе можно бы спокойно вырубить лачугу. Камни тесно пригнаны один к одному. Вот и ворота.
Не надо ничего говорить, не надо показывать знаки: стражи знают гонца, впускают его. Теперь снова надо бежать по гладким каменным улицам города. Он не сбился бы здесь с пути и ночью, с закрытыми глазами. Он направляется прямо в дом гонцов.
1. Разноцветное покрывало инков с изображениями людей
2. Золотая маска из Центральной Америки. Такие маски надевали на мумии королей и знатных вельмож при захоронении
3. Цветной настенный ковер из Центральной Америки, по технике исполнения напоминающий гобелен
Поджидающий его сменщик вскакивает, настороженно слушает весть:
- Наместник провинции Кутластлан, припадая челом, докладывает Владыке Гнева: на восточном краю Анауака, где власть Владыки переходит с суши на воду, к берегу пристали крылатые корабли с неведомыми существами. Неведомые пришельцы умеют делать гром и молнию, тела их покрыты твердым панцирем. И еще среди них есть двуглавые, двурукие, шестиногие люди-олени. У них белая кожа и борода, как у Кецалькоатля, бога воздуха. Их немного, но они могут поражать с помощью своих выпускающих молнию палок и на расстоянии пятисот-шестисот шагов. Пришельцы разбили лагерь на берегу. Наместник просит приказа: пропустить их дальше или сокрушить?
1. Панорама Нью-Амстердама в 1625 году
2. Старейшая карта Нью-Йорка, называвшегося тогда еще Нью-Амстердамом. Рисунок 1661 года
Он повторяет весть шесть-восемь-двенадцать раз, как предписывает закон гонцов. Второй слушает, шепотом повторяет слова. Только слова. Ни один из них даже не задумывается над смыслом, над содержанием вести.
Второй гонец запомнил весть. Он уже отправляется в путь.
Прибывший из Золтепека гонец идет в комнату для отдыха. Теперь он ждет ответа.
А весть продолжает свой путь из уст в уста к резиденции Владыки, сверкающему городу Теночтитлан. Она должна прибыть в столицу в течение двух дней - наместник прибрежной провинции ждет ответа к четвертому дню.
"Из моря выполз еж и свернулся в клубок на берегу", - эта мысль возникла в мозгу Эрнана Кортеса, когда он увидел выросший перед ним лагерь с торчащими на кольях ружейными дулами, угрожающе направленными во все стороны. Пятьсот пехотинцев, около двадцати кавалеристов, три дюжины лучников и тринадцать мушкетеров, готовые к бою, ожидали в лагере приказа капитан-генерала, Кортеса. В бухте стояли на якоре одиннадцать кораблей; их пушки были уже доставлены на берег для подкрепления позиций лагеря.
