Пили египтяне и медовую брагу. На стене одного из храмов Древнего царства сохранился рельеф, где показан весь процесс ее изготовления. Ульи в Египте делали из тростника или использовали глиняные кувшины, положенные один на другой (иногда их ставили на плот и сплавляли по Нилу в поисках медоносных цветов). Рельеф показывает и сами ульи, и пасечника, который держит в руках наполненный медом кувшин и дует на пчел, чтобы они на него не садились. Другие пасечники отжимают соты, выдавливая из них остатки меда, смешивают мед с водой и закупоривают будущую брагу в широких круглых каменных сосудах. Сегодняшний пасечник положил бы в медовую воду дрожжи, - вероятно, египтяне тоже добавляли что-то для брожения.
Ели мед и просто так - и в этой жизни, и в загробной. На стенах гробниц встречаются изображения пасек, в гробнице Рехмира в Фивах изображены кувшины с надписью «мед», а в гробнице Тутанхамона стояли настоящие глиняные кувшины с надписью «мед хорошего качества». Правда, настоящими оказались только кувшины и надписи, что же касается меда, то его в них не оказалось. Вообще говоря, вопреки Винни-Пуху, уверявшему, что «мед если есть... то его сразу нет!», мед не может исчезнуть бесследно даже и за три с лишним тысячелетия - хоть что-то, но должно остаться. Однако в горшках Тутанхамона сохранились лишь ничтожные следы какого-то сухого вещества, причем анализ показал, что меда там нет и не было. А вот в другом, алебастровом, кувшине из той же гробницы археологи действительно обнаружили довольно много темного вещества, пронизанного сладкими светло-коричневыми кристалликами внутри и покрытого останками множества насекомых снаружи, - это мог быть мед или фруктовый сироп. Известно, что египтяне (как позднее и греки, и римляне) делали сиропы, прежде всего из виноградного сока, который они выпаривали до густого состояния.
Несмотря на то что в целом кухня египтян была обильна и разнообразна, у них существовало несколько жестких религиозных запретов на некоторые виды пищи. В основном мы знаем об этом от Геродота, который путешествовал по Египту в пятом веке до н.э. «Отец истории», несмотря на все наше к нему уважение, довольно часто пользовался непроверенными сведениями, кроме того, его описание египетских нравов относится к периоду персидского владычества-времени заката древнеегипетской цивилизации. Но в целом египтяне были людьми достаточно консервативными, и можно ожидать, что запреты, о которых рассказывает Геродот, возникли задолго до того, как он совершал свое путешествие по Нилу.
Одним из самых строгих требований, распространявшихся на всех жителей Египта без исключения, был запрет на коровье мясо (есть быков и телят дозволялось). Геродот объясняет это тем, что египтяне почитали богиню Исиду, которую часто изображали в виде женщины с коровьими рогами. Особой логики в этом нет, поскольку все египетские боги могли иметь головы разнообразных животных, и если следовать Геродоту, то на берегах Нила нельзя было бы есть ни баранов (баранью голову имел бог Амон), ни гусей (бог неба Геб)... Что же касается быков, то бог Апис и вовсе был быком с головы до ног, причем это было его главным и единственным воплощением. Но как бы то ни было, если прав великий историк, то египтяне коров не ели. Более того, когда жители городов Марей и Аписа, обитавшие на границе с Ливией и считавшие себя ливийцами, отправили вестников к оракулу Аммона и попросили позволения избавить их от этого запрета, бог отклонил просьбу, объявив, «что вся страна, наводняемая и орошаемая Нилом, принадлежит Египту и все люди, живущие ниже Элефантины и пьющие нильскую воду, - египтяне», а значит, должны придерживаться египетских традиций. Запрет этот был настолько строгим, что, по уверению Геродота, «ни один египтянин или египтянка не станет целовать эллина в уста и не будет употреблять эллинского ножа, вертела или котла» из опасения прикоснуться к «нечистой» пище.
Быков, как пишет Геродот, египтяне ели, но преимущественно (или даже исключительно) в рамках жертвоприношений. При этом голову животного отсекали и призывали на нее следующее проклятие: «Если тем, кто приносит жертву, или всему Египту грозит беда, то да падет она на эту голову». Не вполне понятно, какие беды могли обрушиться на мертвую голову уже убиенного быка, но египтяне свято верили, что есть ее после этого нельзя, поэтому ее относили на рынок и продавали эллинам, которые в это не верили. Если скептичных эллинов поблизости не находилось, голову бросали в Нил. Геродот пишет, что «в силу этого обычая ни один египтянин не может употреблять в пищу головы какого-либо животного». Правда, из этого текста не понятно, можно ли было есть головы животных, убитых помимо жертвоприношения, или же любое мясо в Египте было жертвенным.
Сложные отношения были у египтян и со свиньями. Если верить Геродоту, то свинину они могли есть только в дни полнолуния, принося жертвы Селене (Селена, конечно, богиня греческая - но у греков было в обычае называть чужеземных богов своими именами). «О том, почему в другие праздники они пренебрегают свиньями, а в этот приносят их в жертву, у египтян существует сказание», - сообщает историк. Но он тут же разочаровывает своих читателей: «Я знаю это сказание, но не считаю благопристойным его рассказывать». Таким образом, история запрета свинины осталась, во имя благопристойности, скрыта во мраке веков; известно было только, что «в другой день уже больше никто не станет есть свинины». В полнолуние же поросят приносили в жертву Дионису, но их не ели, а отдавали обратно свинопасам, которые этих поросят продали.
Таким образом, потребление свинины было весьма ограниченным. Зато Геродот приводит пример достаточно нетрадиционного применения свиней в качестве рабочего скота: «После каждого естественного разлива, когда река, оросив поля, снова входит в берега, каждый египтянин засевает свою пашню, а потом выгоняет на нее свиней. Затем, когда семена втоптаны в почву свиньями, ожидают время жатвы, а потом при помощи этих же свиней обмолачивают зерно и, наконец, свозят его в амбары». Откуда простой египетский крестьянин брал свиней, не вполне понятно, если разведением их занимались только свинопасы, составлявшие, по словам Геродота, отдельную «касту». Он пишет: «Свинью египтяне считают нечистым животным. И если кто-нибудь, проходя мимо, коснется свиньи, то сразу же идет к реке и в одежде, которая на нем, погружается в воду. Так же и свинопасам, единственным из всех египтян, несмотря на их египетское происхождение, не дозволено вступать ни в один египетский храм. Никто не хочет выдавать за них замуж своих дочерей или брать в жены их девиц, так что они женятся и выходят замуж только между собой».
Существовали и региональные запреты на пищу. Так, все египтяне, жившие в Фиваиде, не могли приносить в жертву баранов, считавшихся здесь священными, и есть баранину. А жители округа Мендеса не употребляли козьего мяса. Крокодилов тоже где-то ели, а где-то почитали. Геродот пишет по этому поводу:
«Так вот, в иных областях Египта крокодилы считаются священными, а в других - нет, и с ними даже обходятся, как с врагами. Жители Фив и области Меридова озера почитают крокодилов священными. Там содержат по одному ручному крокодилу. В уши этому крокодилу вдевают серьги из стекла с золотом, а на передние лапы надевают кольца. Ему подают особо назначенную священную пищу и, пока он живет, весьма заботливо ухаживают за ним, а после смерти бальзамируют и погребают в священных покоях. Жители города Элефантины, напротив, не почитают крокодилов священными и даже употребляют их в пищу...»
Возможное объяснение таких различий предлагает Диодор Сицилийский: «...Поскольку при древних царях народ часто единодушно восставал против правителей, один из царей, отличавшийся особым умом, разделил страну на множество частей и в каждой из них повелел местным жителям почитать какое-либо животное или не употреблять какой-либо вид пищи, дабы, почитая каждый только свою святыню и презирая святыни других, египетский народ не мог никогда прийти в согласие друг с другом». Впрочем, тот же Диодор дает и другую версию происхождения египетских диет: «...Некоторые из египтян не едят многие из имеющихся у них видов пищи. Одни вовсе не вкушают чечевицы, другие - бобов, третьи - сыра или лука или какой-либо иной пищи, каковой в Египте существует немало, показывая тем самым, что следует научиться воздерживаться от полезного и что, если все будут есть всё, никаких запасов может не остаться».
Застольные традиции египтян порой удивляли греков. Геродот писал по этому поводу: «Подобно тому как небо в Египте иное, чем где-либо в другом месте, и как река у них отличается иными природными свойствами, чем остальные реки, так и нравы и обычаи египтян почти во всех отношениях противоположны нравам и обычаям остальных народов... Естественные отправления они совершают в своих домах, а едят на улице на том основании, что раз эти отправления непристойны, то их следует удовлетворять втайне, поскольку же они пристойны, то открыто...» Историк утверждает также, что египтяне пьют «из бронзовых кубков и моют их ежедневно, при этом именно все, а не только некоторые».
