Сначала американские корабли направились к выходу из порта, но, как только испанцы повернули на запад, они повторили этот маневр. При этом американские кочегары работали настолько скверно, что каждый корабль буквально окутался облаком густого черного дыма, и возникла реальная угроза столкновения. «Техас» и «Айова» едва не столкнулись, выходя из собственного дыма, а когда они отвернули в разные стороны, между ними проскочил «Орегон», чуть не зацепив обоих. Вдобавок флагман Шлея «Бруклин» прошел у них под носом, вынуждая к новым поворотам, а потом оказался между броненосцами и испанцами, мешая стрелять собственным товарищам. Вот, что значит действия без строя!
Сражение у Сантьяго — 1-я фаза
Тем временем произошел странный эпизод, который очень сложно объяснить. Испанские миноносцы, выходя из порта, немного отстали от крейсеров, повернули не на запад, а на восток и столкнулись не с главными силами американцев, а с вооруженной яхтой «Глостер», зачисленной во вспомогательные крейсера. Яхта открыла по ним огонь и, как ни странно, добилась большого успеха. «Фурор» окутался клубами дыма и пара и начал дрейфовать к прибрежным скалам. «Плутон» получил несколько попаданий и стал быстро тонуть. Когда примчался адмирал Сэмпсон на крейсер «Нью-Йорк», все было уже кончено. «Плутон» выбросился на берег, а «Фурор» затонул. Удивительно то, что «Глостер» был вооружен всего лишь 6-фн орудиями, тогда как на испанских миноносцах стояли 14-фн пушки. По идее это они должны были утопить «Глостер», но произошло прямо противоположное.
Тем временем испанские крейсера начали бой на отходе, пользуясь тем, что американские корабли пока еще не набрали полный ход, и какие-то призрачные шансы прорваться у них были, так как путь на запад преграждала лишь вооруженная яхта «Виксен». Флагман Серверы «Инфанта Мария-Тереза» во время выхода из порта особых повреждений не получил, хотя именно на нем был сосредоточен огонь американцев. Но когда крейсер повернул, ему в левый борт с кормы попали два тяжелых снаряда. Установить точно их калибр не удалось, и в зависимости от личных пристрастий историка снаряды объявляют то 305-мм с «Айовы», то 330-мм с другого броненосца. Затем в батарее взорвался 203-мм снаряд, который выкосил расчеты орудий, а потом последовали новые попадания.
«203-мм снаряд попал в орудийную палубу под кормовым барбетом, пробил борт и взорвался, разворотив корму. Повреждения, причиненные этим снарядом, были очень велики. Все люди поблизости были убиты или ранены. Бимсы были разорваны и скручены. Осколки снаряда пролетели над палубой и пробили правый борт. Этот снаряд также перебил пожарную магистраль». Крейсер также получил много попаданий мелких снарядов, причем адмирал Сервера получил легкую рану в руку, так как стоял на мостике, чтобы лучше видеть происходящее. Однако броневой пояс остался цел, а барбеты сохранили орудия главного калибра. Главной опасностью стали два серьезных пожара, справиться с которыми не удалось. Пламя пожирало деревянные конструкции, жар постепенно становился нестерпимым, и матросы покинули батарею и начали уходить из машинных отделений. Орудия крейсера замолчали, и он повернул к берегу. В 10.35 «Инфанта Мария-Тереза» выбросилась на скалы в 6,5 мили от выхода из гавани, часть экипажа перебралась на берег, остальных подобрал «Глостер». Одна из американских шлюпок выудила из воды адмирала и его сына лейтенанта Серверу. Когда они поднялись на палубу американского корабля, капитан 2-го ранга Уэйнрайт приветствовал адмирала словами: «Я поздравляю вас, сэр. Вы провели самую отважную битву, которую когда-либо видело море».
Следующей жертвой стал замыкавший колонну «Альмиранте Окендо». Именно из-за своей позиции он получил больше всего попаданий от гнавшихся на эскадрой американцев. Один из снарядов попал в амбразуру носовой башни, взорвался внутри, уничтожив весь расчет и выведя орудие из строя. Корабль получил множество попаданий и даже вызвал восхищение американцев своей стойкостью. Разрывом одного из снарядов был убит его командир, капитан 1-го ранга Ласага. Но самые большие повреждения корабль получил в результате попадания 203-мм снаряда в кормовую часть, где вспыхнул сильный пожар. В результате сдетонировала торпеда в кормовом аппарате, доказав, что китайцы не зря опасались этого, хотя прямого попадания в торпеду и не было. Новый командир приказал спешно выпустить в море торпеды из уцелевших аппаратов и повернуть к берегу. «Окендо» выбросился на берег совсем недалеко от «Марии-Терезы». Далее одни источники утверждают, что на нем все-таки взорвались погреба, едва не переломив корпус корабля пополам, другие пишут, что это произошло потому, что он вылетел на камни. Потери экипажа достигли чуть ли не 50 процентов.
Буквально за полчаса боя состав испанской эскадры уменьшился вдвое, остались лишь «Колон», который благодаря более надежным машинам теперь шел головным, и все больше отстававший от него «Бискайя». Американские корабли продолжали погоню, ближе всего к испанцам находились «Бруклин» и броненосец «Орегон». От нескольких попаданий на «Бискайе» тоже начались пожары, и тогда ее командир капитан 1-го ранга Элате решил любой ценой задержать самый быстроходный из американских кораблей — «Бруклин». Единственным средством для этого были торпеды или таран, так как артиллерийский бой испанцы безнадежно проиграли. Крейсер повернул было на «Бруклин», но тут же американский снаряд попал в носовой торпедный аппарат, взорвал его, и вся носовая часть крейсера вспыхнула. Так излагают события американские историки, правда, карта, которую приводит известный историк Х. Вильсон, этого поворота не подтверждает. Вообще сообщение о попытке тарана опирается единственно на рапорт коммодора Шлея, который утверждает, будто ему сообщили это командир «Бискайи» капитан 1-го ранга Элате и старший помощник «Колона» капитан 2-го ранга Контрерас. Однако если прочитать рапорт самого Элате, то мы не увидим там даже упоминания о попытке тарана.
Кстати, именно 140-мм снаряд «Бискайи» стал причиной гибели единственного американского моряка в этом бою, когда взорвался рядом с мостиком «Бруклина». Однако «Бруклин», который сейчас находился на расстоянии не более 5 кабельтовых, просто расстрелял «Бискайю» в упор. В 11.05 очередной испанский корабль выбросился на берег, чтобы не затонуть. Но пожары и взрывы на «Бискайе» продолжались, и есть что-то символическое в том, что, когда капитан 1-го ранга Элате поднялся на борт «Айовы», сдетонировали носовые погреба, окончательно разрушив корпус.
Теперь от всей испанской эскадры остался только «Колон». Его новые машины пока что держались, и он даже начал отрываться от американцев, но… Ох уж эти непредвиденные «но»! На крейсере закончился качественный уголь — кардифф, привезенный еще из Европы, и в топки полетел третьесортный уголь, принятый уже в Сантьяго. Скорость крейсера начала падать, американцы стали приближаться, и броненосец «Орегон» даже дал демонстративный залп из носовой башни. «Колон» не мог отстреливаться, ведь, как мы помним, на нем отсутствовали орудия главного калибра, поэтому командир решил не дожидаться неизбежного конца. Он также повернул в сторону берега, поднял белый флаг и приказал открыть кингстоны. В 13.15 крейсер выбросился на берег, ему удалось пройти целых 48 миль от Сантьяго. Когда американцы высадились на «Колон», он быстро тонул, хотя его боевые повреждения были чисто символическими.
Испанцы потерпели сокрушительное поражение, все 6 кораблей эскадры были уничтожены, погибли около 350 человек, 150 были ранены, примерно 1600 попали в плен. Удивительно, но примерно 150 моряков сумели присоединиться к гарнизону Сантьяго. Повреждения американских кораблей были совершенно ничтожны, и в бою погиб только один человек.
Этот бой, как и бой в Маниле, происходил на минимальных дистанциях, хотя о стрельбе в упор, как это было в сражении при Ялу, уже пришлось забыть. Но все равно, расстояния не превышали 20 кабельтовых, а чаще всего были еще меньше. Количество попаданий, полученных испанскими кораблями, подсчитать точно не удалось, так как пожары уничтожили почти все следы. Именно пожары стали основной причиной гибели кораблей, не следует заблуждаться — если бы испанские крейсера не выбросились на берег, они наверняка пошли бы на дно, хотя ни на одном из них броневой пояс не был пробит. Оказалось, что даже броненосные корабли могут стать жертвой огня, что противоречило результатам боя при Ялу. Предупреждение было достаточно внятным, однако русский флот его не услышал, и все кончилось Цусимой, где именно пожары погубили сильнейшие броненосцы адмирала Рожественского.
А с точки зрения военно-морского искусства этот бой вообще ничего не дал, в действиях американцев невозможно проследить даже тени осмысленности, просто гнались и стреляли. Особую же пикантность положению придает отсутствие адмирала Сэмпсона на месте в момент боя, в результате чего после войны между ним и коммодором Шлеем разгорелась склока — кому должны достаться лавры? Злые на язык журналисты прозвали этот бой победой без победителя.
