Мало того, у Татищева можно найти и такие строки: «…а новгородцы избрание народное Рюрика против точного сказания вымыслили». Значит, добровольных союзников было меньше, чем противников, и все держалось на силе дружины.
То есть угроза для Рюрика и его «ватаги» была вполне серьезной. Вадим не просто загулявший и распоясавшийся безбашенный храбрец. У него тоже было законное право на власть, а патриотом своей земли он был куда большим, чем приблудившийся варяг Рюрик.
Не повезло – мятеж жестоко подавлен, и крови славян пролито немало. Такой огонь можно погасить только большой кровью!
Каждый, кто эту историю вспоминает, пытается воссоздать ее на свой собственный мотив. Давайте и мы выстроим собственную картину той давней трагедии.
Обратите свой взор в прошлое, дайте волю воображению.
По утрам даже самый шумный город часто бывает тих и застенчив. Лунный рог заканчивает свой небесный вояж, чтобы до вечера скрыться за горизонтом. Розоватый свет зари румянит его, как щеки молоденькой девушки. В этой предрассветной успокоенности суетливый и буйный торговый город кажется робким и беззащитным, как ребенок. Даже тяжелые деревья и те отбрасывают какие-то странные, полупрозрачные и невесомые тени. Тихо, как торговые лодьи, качаются в лужах отраженья новгородских теремов. На всем еще лежит печать глубокого спокойного сна и покоя, и нарушается это благолепие лишь лаем дворовых собак. Все вокруг кажется безжизненным и таинственным, ничто не предвещает беды.
Площадь перед домом сына Гостомысла Вадима Храброго выглядела чисто и пустынно, как это бывает лишь на рассвете. Но эта тишина и дрема были обманчивы. Будто город каким-то таинственным образом уже знал, что произойдет непоправимое, и затаился в этом ожидании.
Если присмотреться к этому видимому покою внимательнее, то начинало казаться, что как будто кто-то, оставаясь невидимым для других, притаился и внимательно наблюдает за происходящим, пристально всматриваясь в любое, даже кажущееся, движение.
Возможно, что он укрылся где-то за скрюченным деревом, или пышным кустом, или в самой глубокой, не пробиваемой первыми лучами тени дома. И этот притаившийся соглядатай беспокойно обшаривает своим колючим взглядом соседние улицы.
Еще немного, и Новгород в самом деле пробудится, но в этот раз от звона мечей и диких боевых кличей.
И действительно, в тени дерева скрывается плотно закутанная в тяжелый плащ фигура воина. Он выходит и, оглядевшись по сторонам, не замечая ничего, на его взгляд, подозрительного, делает кому-то знак рукой. Закутанные в такие же плащи незнакомцы молча крадутся по направлению к своей цели, подобно шайке вампиров, старающихся держаться в тени из-за боязни дневного света. Они скорее напоминают бледные тени или не нашедших покоя призраков. Но, к сожалению, судя по тихому бряцанию оружия, это не так.
Скорее всего, это заговорщики, поджидающие свою жертву, ибо под их плащами явно угадываются мечи.
Их цель ясна. Они окружают дом Вадима, явно что-то замышляя.
Тайное и страшное это было дело.
Теперь, когда все в сборе и на своих местах, надобность скрываться отпадает. Наступает развязка. Собака, видимо почуяв недоброе, яростно залаяла, предупреждая хозяев о надвигающейся на них опасности. Один из заговорщиков споро переметнулся через забор, доставая на ходу свой остро отточенный клинок, и ее отважный отчаянный лай сменился хрипом умирающего животного. Ворота изнутри тяжело распахнулись, и в мгновение ока двор заполнился чужими вооруженными людьми. Они что-то говорили сердитыми голосами и при этом быстро и уверенно перекрывали пространство таким образом, чтобы из дома никому уже было не выбраться на улицу. Было их никак не меньше десятка. А в движениях ясно угадывались профессионалы.
Теперь уже нет смысла скрывать свои лица, маски сброшены. Высокие, белокурые, хорошо вооруженные воины, с вытатуированными на руках изображениями деревьев, есть не кто иные, как русы, дружинники князя Рюрика, который и сам находится здесь же, вместе с ними. Теперь, когда убийцы уже заняли внутренний двор, им ждать некогда, они пришли забрать жизнь своего противника, пока утро, пока он один, пока он этого не ждет.
Кто рано встает – тому Бог подает.
Раздается тяжелый, раскатистый стук в дверь. Мир тишины разрушен безвозвратно. Стесняться нечего. Гости ждут. Дело за хозяином. Вадим оказался в ловушке.
«Вадим, выходи, или будешь отсиживаться в хоромах и прятаться за женские юбки?!»
Торопят они его, дразня. Только русским воинам два раза приглашение передавать не надо. Стук отодвигаемого засова, и дверь распахивается рывком. На пороге Вадим, он в одной рубахе, без какого-либо доспеха, волосы взлохмачены, видно, что только со сна, но в мощной лапище зажат огромный меч. Он развел плечи, могучие мышцы напряглись, видно было, что он не испуган и готовится к атаке.
Утробный бас Вадима разбивает утренний покой насовсем.
«Не твори разбой, князь! Может, сразимся один на один? Решим, кто лучше!» – громогласно предлагает он Рюрику.
«Не в этот раз», – отвечает тот и делает знак своим бойцам.
Те уже обнажили мечи и приготовились к схватке.
Дикие крики под окнами говорят о том, что и через них не выбраться, а те из домочадцев или прислуги, кто пытался это сделать, уже мертвы.
Кровь бросается Вадиму в голову. Не помня себя от бешенства, он бросился на неприятеля, успевая выкрикнуть: «Измена! Убивают!», но на помощь никто не пришел.
Мечи запели свою боевую песню. Железо ударилось о железо с лязгом и скрежетом. Белым огнем сверкало перед глазами. Под напором его меча подались, отступили.
Целью Вадима был главный варяжский гость. Но до него было не добраться. Его бойцы надежно прикрыли своего вождя. Завязалась порядочная возня. Вадим бил, не жалея сил. Где не успевал мечом, прикладывался кулаком. С расквашенных губ сыпалась не русская, но привычная для их хозяина брань. Кто-то из нападавших уже хрипел, выплевывая крошево зубов в красной слюне, а кто-то отползал в сторону с продырявленным боком. Расклад был изначально не в пользу славянского князя, но ничего другого ему не оставалось. Шансов на то, чтобы уйти живым, было крайне мало. И теперь, когда это стало ясно, он вдруг почувствовал какой-то губительный восторг. Пропадать так пропадать. От этого чувства Вадим только зверел. Ярость, слепая ярость завладела им целиком. Он рубился сразу с несколькими бойцами, не считаясь с их числом, не видя, скольких врагов достал своим огромным мечом, не считая, сколько ударов отразил. Со славянским богатырем не каждому по силам сладить. Он один стоит десятка!
«Что, не выходит?! Может, все-таки сам попробуешь?» – обратился Вадим еще раз к Рюрику. Понимая, что вызов все одно не будет принят, он одобрительно оскалил в волчьей ухмылке крупные зубы, как бы гордясь собой. Веяло от сына Гостомысла жуткой свирепостью. Варяги, пришедшие с Рюриком, не торопились лезть на рожон. Пережидали, переводя дух. Ждали команды вожака.
Но Рюрик вовсе не собирался выпускать добычу. Людей у него было в достатке, знал, на кого шел. Он отдал короткую, как выстрел, команду, и варяги вновь навалились на Вадима всей кучей.
Вадим продолжал рубить наотмашь, сшибая с ног очередного варяга, некстати попавшего под его тяжелую руку. Сколько мог, сколько хватало сил, старался не подпускать врага близко. Но уберечься все одно не успел, слишком много умелых бойцов было против него. Боль ожгла плечо – мечом полоснули, но не глубоко, лишь задели. Чуть отвлекся – и тут же схватился за ужаленный бок, сквозь пальцы сочилась кровь. Это было уже серьезно. Враги отошли, выжидая. Силы быстро покидали богатыря. Ноги подгибались, не выдерживая веса собственного тела. Оглушенный и обессиленный, он опустился на колено. На сопротивление не осталось сил, теперь он держался только на гордости и силе воли. Меч выпадал из холодеющих пальцев, казалось, что он уже весит целую тонну.
Князь Изборский проиграл бой, но сохранил честь. Оставалось лишь надеяться на милость врага. Но молить о пощаде было не в характере Вадима, да и знал он, что от Рюрика пощады ждать бессмысленно.
«И в аду не только черти. Еще встретимся. Будем жариться у черта на одной сковороде…» – с трудом пророкотал новгородский витязь.
Варяг, видя, что противник обезврежен и неопасен, подошел к нему вплотную и заглянул в глаза.
«Ты, наверное, забыл. Я не верю в Христа» – сказал варяг и хладнокровно погрузил свой клинок глубоко в грудь славянского богатыря.
Это был последний удар. Но, даже упав на землю бездыханным, оружие свое из рук Вадим Храбрый так и не выпустил.
Соперник по трону убит. Перешагнув через тело поверженного врага, поигрывая окровавленным мечом, Рюрик, как хищник, ухмыльнулся в усы и пошел прочь, а истерзанное тело витязя так и осталось лежать на дворе. Раненые варяги с трудом поднимались, отряхивались, подбирая оружие, и ковыляли в сторону, но некоторым уже было суждено не подняться никогда. Черное дело сделано. Бой затих. Теперь мечи варягов стыдливо прячутся в ножны, у их хозяев есть иные заботы.
