В 237 г. до н. э. циский Цзянь-ван отправился с визитом в Цинь, где циньский ван Ин Чжэн, будущий император Цинь Ши-хуанди, устроил ему торжественную встречу. Ин Чжэну было за что поблагодарить недальновидного циского коллегу. Но понимал ли тот в момент дружелюбной встречи, что ждет его царство и его самого в скором будущем? Похоже, что нет. В 221 г. до н. э. циньская армия после ряда побед над другими крупными царствами (Хань, Чжао, Вэй, Янь, не говоря уже о домене чжоуского вана, который прекратил свое существование под давлением Цинь еще в 249 г. до н. э.) и присоединения их территории к Цинь напала на Ци. Циский Цзянь-ван, как подчеркивает Сыма Цянь, по совету подкупленного циньским золотом его первого министра Хоу Шэна, сдался без боя. Царство Ци было ликвидировано, а его территория присоединена к Цинь, что и завершило превращение Цинь в империю. Что же касается циского Цзянь-вана, то его не только лишили трона, но и отправили под охраной циньцев в отдаленную местность, где бывший циский ван, как о том сказано в «Чжаньго цэ», умер от голода [Crump, 1970, фрагм. 172, с. 222].
Таков печальный конец Ци в изложении Сыма Цяня, который считал, что последний циский правитель не должен был слепо следовать за меняющимися обстоятельствами. Трудно поверить, что правитель, просидевший на троне крупного царства свыше сорока лет, не набрался политического опыта. Поэтому кажутся странными два ничем не мотивированных Сыма Цянем острых политических момента. Первый — отказ Цзянь-вана в 259 г. до н. э. помочь Чжао, от чего во многом зависела судьба самого Ци. И второй— отказ от сопротивления Цинь в 221 г. до н. э., что привело к краху царства и гибели его правителя. Не исключено, что все было именно так. Но у Сыма Цяня явно не хватает деталей, объясняющих соответствующее поведение правителя Ци. Одного каприза в 259 г. до н. э. и циньского золота, посланного министру в 221 г. до н. э., явно недостаточно для понимания того, почему так легко были приняты судьбоносные решения, погубившие царство Ци. Не исключено, что Сыма Цянь стремился представить дело так, что династия и последний ее представитель погибли согласно доктрине о небесном мандате вследствие собственной недобродетельности.
Удел Янь был пожалован во владение Шао-гуну, одному из трех чжоуских гунов, делившему с Чжоу-гуном основные заботы по управлению Поднебесной. Он находился к северу от нижнего течения Хуанхэ, примерно в районе современного Пекина. В силу своего геополитического положения этот удел оказался достаточно далеко от Чжунго с его быстро развивавшейся культурой и близко от северных варваров, влияние которых замедляло темпы его роста. Поэтому, хотя в начале 34-й главы, посвященной истории этого удела, Сыма Цянь отдает должное мудрости Шао-гуна и утверждает, что в системе администрации Янь было все в порядке, едва ли эту похвалу стоит принимать всерьез. Скорее всего Шао-гун сам никогда в Янь не жил. Вообще о ранней истории этого удела практически ничего не известно, кроме разве что имен его правителей. Ведь он был отсталой полуварварской периферией, географически оторванной от Чжунго.
Первым из тех яньских правителей, о деяниях которых хоть что-то сообщается, был Чжуан-гун (690–658 гг. до н. э.). Он будто бы совместно с царствами Сун и Малое Вэй в 675 г. до н. э. выступил против армии домена вана и способствовал перевороту в пользу брата бежавшего из домена вана Цзы Туя [Вяткин, т. V, с. 85]. В результате переворота чжоуский Хуэй-ван вынужден был покинуть трон и искать помощи в царстве Чжэн. Правитель Чжэн в 674 г. до н. э. восстановил Хуэй-вана на его троне, а яньский Чжун Фу, сыгравший существенную роль во всех этих событиях, был взят чжэнцами в плен[50]. Кроме того, при Чжуан-гуне установились тесные отношения с могучим Ци, правитель которого Хуань-гун в то время исполнял в Чжунго функции гегемона-бя. В 664 г. до н. э., судя по рассказу Сыма Цяня, в момент нападения на Янь полуварварского племени шаньжунов Ци не только пришло на помощь, но и щедро одарило Янь частью малоосвоенных северных земель близ его границ, чтобы Янь, укрепив свои позиции, имело возможность регулярно приносить свою долю дани сыну Неба и восстановило практику управления царством времен Шао-гуна [Вяткин, т. V, с. 85].
О деяниях и событиях в годы правления преемников Чжуан-гуна на протяжении большей части периода Чуньцю практически ничего не известно. Только при Хуэй-гуне (544–536 гг. до н. э.) произошли, если верить Сыма Цяню, заслуживающие внимания события: этот правитель решил было в 539 г. до н. э. заменить своих министров родней любимой фаворитки. Министры возмутились и убили ставленников правителя, а сам он бежал в Ци. В 536 г. до н. э. совместная экспедиция войск Ци и Цзинь вернула беглого Хуэй-гуна на его трон, но вскоре он умер. Его наследники на протяжении еще свыше полутора веков не отметили свое существование никакими заслуживающими внимание деяниями, что само по себе не может не вызвать некоторое удивление.
Только в 373 г. до н. э., т. е. в разгар периода Чжаньго, усилившееся Янь на 30-м и последнем году правления своего очередного правителя Ли-гуна (402–373 гг. до н. э.) активно и успешно вмешалось в войны царств и даже на какое-то время захватило столицу царства Ци. В 334 г. до н. э. к яньскому Вэнь-гуну (361–333 гг. до н. э.) прибыл известный в те годы политик и дипломат Су Цинь, который убеждал Янь вступить в союз против Цинь. Встретив в Янь понимание и поддержку, Су Цинь отправился в Чжао, которое стало на некоторое время главой антициньского союза [Вяткин, т. V, с. 87].
Интересно, что сразу же за сообщением о союзе Янь с другими царствами в рамках антициньской коалиции во главе с Чжао следует сообщение о том, что царство Цинь выдало дочь правителя замуж за наследника правителя Янь, который стал у власти с новым титулом И-ван (332–321 гг. до н. э.), хотя реально он был провозглашен ваном лишь за два года до смерти. Само по себе это поучительное совпадение свидетельствует либо о лицемерии и двуличии яньского Вэнь-гуна (брачные церемонии такого уровня длились долго, и они вполне могли начаться до того, как Янь под давлением Су Циня присоединилось к антициньской коалиции), либо о быстроте реакции Цинь на сведения о попытках привлечь к антициньской коалиции царство Янь, стоявшее до того в стороне от активной борьбы за преобладание в Поднебесной.
Вторая версия, пожалуй, более близка к истине. При И-ване, взявшем в жены дочь циньского правителя, возник вооруженный конфликт между Янь и Ци. Благодаря усилиям Су Циня цисцы вернули Янь захваченные у него 10 городов. Вскоре после смерти И-вана цисцы убили Су Циня, но оставили у себя на службе его брата Су Дая.
Гибель Су Циня и брак И-гуна в конечном счете не изменили антициньской ориентации Янь, и в 318 г. до н. э. при новом правителе Гуай-ване (320–312 гг. до н. э.) это царство вместе с Чу, Чжао, Вэй и Хань напало на Цинь, впрочем, без заметного успеха. Как сказано в 34-й главе Сыма Цяня, в эти годы большим влиянием в Янь пользовался первый министр Цзы Чжи, который через брак породнился с братьями Су. И здесь завязалась интересная политическая интрига.
Гуай-вану стали советовать, опираясь на исторические прецеденты, восходящие к древним правителям, в частности к Яо и Юю, уступить власть мудрому и способному Цзы Чжи. Имелось в виду, что Гуай, как и Яо, останется у руля правления, а Цзы Чжи получит лишь часть власти. Зато Гуай встанет чуть ли не в один ряд с великим Яо. Вообще говоря, это была очень примитивная политическая ловушка, но в нее, как ни странно, и попался Гуай-ван. Цзы Чжи, как и следовало ожидать, после этого взял в свои руки практически всю власть в царстве. А противники его во главе с наследником обратились с жалобой на беззаконие к цискому Минь-вану и просили о помощи. Минь-ван охотно откликнулся, после чего наследник поднял мятеж. В Янь разгорелась настоящая гражданская война, в которой число погибших измерялось десятками тысяч. Смута продолжалась почти два года, пока царство Ци не вмешалось более активно в яньские дела. Циская армия вошла в пределы Янь. Престарелый Гуай-ван умер, Цзы Чжи был убит [Вяткин, т. V, с. 87–89], а трон достался наследнику, ставшему Чжао-ваном (311–279 гг. до н. э.).
Только с этого времени царство Янь стало играть сколько-нибудь заметную роль в политической борьбе периода Чжаньго. Более того, яньский Чжао-ван оказался образцом мудрости и коварства. Как будто забыв о том, что именно он развязал в стране гражданскую войну, приведшую к гибели десятки тысяч подданных и к сильным разрушениям, он назвал царство Ци, вторгшееся в Янь и помогшее ему вернуть трон, чуть ли не агрессором[51]. Он заявил, что, поскольку Янь невелико, оно будет приглашать к себе талантливых людей, чтобы с их помощью отомстить Ци. На призыв яньского Чжао-вана откликнулись умные мужи из других царств, такие, как известный Цзоу Янь из Ци. Из главы 34-й, мы узнаем, что одновременно яньский ван «скорбел с людьми об усопших, заботился о сиротах, делил с байсинами их радости и беды», в результате чего царство быстро стало более сильным и богатым, нежели прежде.
