граждане их выдали. Во время этих переговоров толпы неприятелей все более и более подвигались к городу, намереваясь неожиданно в него ворваться. Вдруг Иордан произвел оглушительный залп из своей артиллерии, и татары в ужасе побежали от стен. Хан потребовал было выдачи Иордана. Хабар не только отказал ему в этой выдаче, но и удержал у себя помянутую грамоту. После того Магмет-Гирей ушел в свои степи, побуждаемый, с одной стороны, известиями о враждебных действиях астраханцев, с другой — опасаясь прибытия московской рати и потери своего полона. А этот полон был огромный. (Молва преувеличивала его количество до 800 000 человек.) Крымцы потом продавали русских пленников и пленниц на базарах в Кафе, а казанцы в Астрахани. Тех пленников, которые не шли в продажу, то есть старых, больных и младенцев, варвары морили голодом или отдавали их своим детям, чтобы последние учились на них искусству убивать людей саблями, стрелами, камнями и тому подобное.
Бежавший из Москвы рязанский князь действительно несколько дней скрывался где-то в окрестностях Переяславля и успел даже войти в сношения с некоторыми преданными ему рязанскими боярами и детьми боярскими; но сношения эти были открыты. Видя полную неудачу, он ускакал в Литву и нашел гостеприимство у короля Сигизмунда. Магмет-Гирей очень жалел, что упустил из своих рук такое удобное орудие для того, чтобы пугать Москву и заводить смуты в Рязанской области. Поэтому он завязал с королем переговоры об отпуске в Крым Ивана Ивановича, обещая возвратить ему Рязанское княжение. Но никакими обещаниями ему не удалось заманить к себе Ивана. Последний рязанский князь получил от короля на свое содержание литовское местечко Стоклишки с принадлежавшими к нему селами (в Ковенском повете Трокского воеводства); прожил еще около пятнадцати лет и окончил дни свои в безвестности. Меж тем московское правительство, для закрепления за собой Рязанской области, повторило здесь те же меры, какие оно употребило в отношении к Новгороду и Пскову: большое число жителей с их семействами было переселено в другие области, а на их место присланы иные обыватели. Хабар-Симский за свою службу потом был награжден саном боярина.
Огромный полон, выведенный из Восточной Руси, так разлакомил хищную орду, что Магмет-Гирей велел своим князьям, мурзам и всем татарам откармливать коней и готовиться на осень того же года к новому походу на Москву; о чем велел прокликать по трем главным торгам полуострова: в Перекопи, Крыму и Кафе. Осенний поход, однако, не состоялся; а на весну 1522 года великий князь уже выставил многочисленные полки по берегам Оки и вывел в поле огнестрельный снаряд, устроив главный стан под Коломной. Зимой этого года, как мы видели, удалось заключить перемирие с Литвой и тем развязать себе руки для действий против Крыма и Казани. Судьба вскоре избавила Москву от самого злейшего ее врага, Магмет-Гирея. С помощью ногайского мурзы Мамая крымский хан завоевал наконец дружившую с Москвой Астрахань. Но тот же Мамай, опасаясь излишнего усиления хана, выманил его из завоеванного города в поле, где вероломно напал на Магмета во время пира и умертвил его со многими людьми. После того ногаи вторглись в самый Крым и сильно его опустошили; а бывший союзник Магмета Дашкович, пользуясь обстоятельствами, сжег Очаков и разорил татарские улусы в западной части Крымского ханства, то есть около нижнего Днепра (1523 г.). На ханский престол турецким султаном был возведен брат Магмета Сайдет-Гирей.
Собранные против крымцев силы Василий Иванович обратил против Саип-Гирея Казанского, который перед тем вероломно велел убить его посла и пленных московских купцов. Летом того же 1523 года судовая и конная рати ходили воевать Казанскую землю. Во время сего похода московские воеводы основали город при впадении в Волгу реки Суры, составлявшей нашу границу с этой землей, и назвали его именем великого князя (Васильсурск). Сей город составил важный опорный пункт для наших дальнейших предприятий против Казани. В следующем году поход возобновился. Саип-Гирей ушел в Крым, где сделался калгой-султаном, то есть вторым лицом после своего брата хана Сайдет-Гирея (а впоследствии некоторое время занимал ханский престол). В Казани он оставил своего племянника юного Сафа-Гирея. Русские подступали к самому городу; но не взяли его; а потому Василий согласился на просьбу казанцев утвердить на их престол Сафа-Гирея в качестве своего подручника. Однако враждебные отношения продолжались. В 1530 году был новый большой поход, под начальством князей Ивана Бельского и Михаила Глинского. Русские воеводы едва было не взяли город, но уступили просьбам казанцев, обещавших полную покорность великому князю. Действительно, вскоре потом они изгнали от себя Сафа-Гирея, и по их просьбе Василий дал им в цари младшего Шихалеева брата царевича Еналея, владевшего дотоле Касимовом. Таким образом, после многих трудов и усилий мятежная Казань к концу Василиева княжения казалась усмиренной. Однако разные происки и беспокойства с этой стороны не прекращались. Так, дотоле преданный и покорный Москве, бывший казанский царь Ших-Алей, получивший от великого князя в свое кормление Серпухов и Каширу, оскорбился тем, что в Казани посадили теперь царем не его самого, а его младшего брата, и завел какие-то тайные сношения с казанцами и с другими землями. Узнав о том, великий князь лишил его удела и сослал на Белоозеро; а бывших при нем татарских огланов, князей, мурз, псарей и прочих людей развели по разным городам, именно в Тверь, Новгород и Псков (1533 г.).
Неоднократные вероломные захваты, ограбления и избиения русских купцов казанцами великий князь наказал тем, что запретил своим купцам ездить на ярмарку, происходившую под Казанью на так называемом Гостинном острове, а велел им съезжаться для обмена товаров во вновь основанном Васильсурске, то есть на пограничье. На первое время это запрещение произвело вздорожание тех предметов, которые привозились из Персии, Закавказья и Астрахани; особенно вздорожали лучшие сорта волжской рыбы [9].
Присоединением Рязани окончилось объединение собственно Северо-Восточной Руси под московским владычеством, и крупные уделы уничтожены. Существовали еще, так сказать, промежуточные удельные владения, занимавшие переходное положение между Русью Литовской и Московской, именно в земле Чернигово-Северской. Мы видели, что при Иване III некоторые князья этой земли перешли из литовского подданства в московское. Наиболее мелкие из них скоро утратили характер удельных владетелей и вступили в ряды московских боярских фамилий (Бельские, Воротынские, Одоевские, Мстиславские и пр.). Великий князь давал им поместья в иных областях, держал их на службе при своем дворе и, сверх того, так же как и с других почему-либо ненадежных бояр, брал с этих князей клятвенные
