Договор укрепил советско-германские торговые связи в ущерб торговле с Великобританией. В 1922 и 1923 гг. треть советского импорта шла из Германии. В 1932 г. этот показатель достиг 47%257.
* * *
Москве важно было, чтобы Германия и союзники оставались «на ножах», и в Версальском договоре она нашла для этого подходящее средство. И если СПГ, ведущая социалистическая партия Германии, старалась действовать в рамках договора и поддерживать дружественные отношения с союзниками, то коммунисты адресовались к самым реакционным, националистическим элементам. В декабре 1920 г. Ленин заявил, что германская «буржуазия» вынуждена искать альянса с Советской Россией: «И вот эта страна, связанная Версальским договором, находится в условиях, невозможных для существования. И при таком положении Германия, естественно, толкается на союз с Россией... Союз с Россией этой страны, которая задушена... это положение привело к тому, что в Германии получилось политическое смешение: германские черносотенцы шли в сочувствии к русским большевикам со спартаковцами»258.
В действительности не немецкие «черносотенцы» обхаживали коммунистов, а коммунисты подлизывались к черносотенцам, а точнее, к нацистам и родственным им по духу. Коммунистическо-фашистское сотрудничество достигло высшей точки после января 1923 г., когда французы и бельгийцы, объявив, что Германия не выплачивает репараций, заняли Рур. Исполком Коминтерна тотчас принял сторону Германии в ее столкновении с Францией, и Москва обещала помощь, если Польша вступит в военный конфликт на стороне Франции259. В мае 1923 г. Коммунистическая партия Германии (КПГ) приняла резолюцию, допускающую возможность привлечения националистически настроенных масс260. Главным агентом Ленина в сношениях с немецкими консервативными и праворадикальными кругами был Карл Радек. Он понимал, что единственным способом для немецких коммунистов вырваться из изоляции было пойти на союз с националистическими элементами. В оправдание такого кувырка с ног на голову он приводил тот аргумент (которому вторил и Зиновьев), что в случае «угнетенных народов» национализм есть феномен «революционный»261. И угнетенным немцам он предлагал составить единый фронт против стран Антанты. Он убеждал германское правительство, что в случае войны с Францией Советская Россия будет соблюдать «благосклонный нейтралитет», а Германская коммунистическая партия окажет активную поддержку262. В июне 1923 г. в выступлении на Исполкоме Коминтерна Радек непомерно восхвалял Альберта Шлагатера, нацистского убийцу, расстрелянного французами за саботаж на транспорте в Руре: он-де и «мученик германского национализма», и «отважный солдат контрреволюции», снискавший «искреннее уважение солдат революции». «Если патриотические круги Германии, — заявил Радек, — не решат сделать дело большинства народа своим собственным и таким образом создать фронт против союзнических капиталистов и германского капитала, тогда путешествие Шлагатера было путешествием в никуда»263. Радек впоследствии признался, что текст этого сенсационного выступления был заранее одобрен и Политбюро и Исполкомом Коминтерна264. Орган немецких коммунистов (КПГ) Die Rote Fahne («Красное знамя») теперь предоставила свои страницы националистам; нацисты выступали на коммунистических сходках, а коммунисты на нацистских собраниях. На лозунгах КПГ свастика мирно уживалась с красной звездой265. Спарта-ковка Рут Фишер, несмотря на то что сама была еврейкой, призывала немецких студентов «топтать» и «вешать» еврейских капиталистов266. Это сотрудничество прекратилось в августе 1923 г., когда нацисты порвали с ними.
Окончательно спутав все карты, Москва, помимо двух, одновременно развиваемых направлений своей германской политики — альянса с правительством и сотрудничества с правыми, — стала делать ставку на социальную революцию. Чтобы не дать новому премьер-министру Густаву Стреземану реализовать свою идею переговоров с союзниками о финансовой помощи и смягчении условий Версальского договора, которые ввели бы Германию прочно в западный лагерь, Политбюро 23 августа 1923 г. решило сбросить его правительство267. Надеясь воспользоваться волной забастовок, прокатившейся по Германии в это время, Троцкий отправил туда военную миссию во главе с генералом Алексеем Скобелевским для организации переворота268. Миллион тонн зерна хранился в Петрограде, готовый к отправке в Германию в случае вероятной блокады со стороны союзников; в тех же целях был припасен фонд в размере 200 млн золотых рублей269. Следуя советам немецких коммунистов, с которыми Троцкий обсуждал тактические вопросы революции, было решено начать переворот в Саксонии и Тюрингии. Но немецкие рабочие не откликнулись на революционные призывы, и переворот с треском провалился. С ноября 1923 г. по март 1924-го немецкая коммунистическая партия была вне закона.
* * *
Рапалльский договор ускорил военное сотрудничество двух стран. 29 июля 1922 г. был подписан договор между А.П.Розенгольцем, членом советского Реввоенсовета, и представителем генерала Зекта. (Этот документ до настоящего времени не обнаружен.) [Muller R.D. Das Tor zur Weltmacht. Boppard am Rhein, 1984. P. 100. В архиве фон Рабенау (Bundesarchiv-Militararchiv Freiburg, Nachlass von Rabenau, 62 39, Bd 2 (1938), Heft 5) хранится документ («Aus Tagebuch Hasse»), в котором упоминается этот договор на основании информации, полученной от Зекта (см.: Freund G. Unholy Alliance. P. 124). О Розен-гольце, сгинувшем в 1938 г. во время сталинских чисток, см.: Волобуев П.В. В кн.: Реввоенсовет республики М., 1991. С. 318-325.]. Советская миссия во главе с Э.М.Склянс-ким, заместителем Троцкого во время гражданской войны, прибыла в Берлин в январе 1923 г. Русские предложили приобрести у Германии оружие на сумму в 300 млн золотых марок в счет их долга, но немцы отказались на том основании, что производство едва способно удовлетворить их собственные нужды270. Тогда Россия согласилась разрешить Германии наладить производство вооружения, запрещенное по Версальскому договору, на российской территории и более того, проводить там обучение военных кадров271. За это немцы обязались обучать и советских командиров272. На следующий год Рейхсвер выделил на эти цели 75 млн золотых марок и открыл представительство в Москве273. Представители двух стран обсуждали конфиденциально планы совместных военных операций против Польши и даже союзников274.
Само производство вооружения оказалось для немцев не столь успешным из-за примитивности и неэффективности советского народного хозяйства. Но основная польза от военного сотрудничества для обеих сторон заключалась в возможности испытать новые виды вооружения, предназначенные для будущих войн, и обучить обращению с ними своих военных.
К 1924 году многие крупные немецкие оружейные предприятия имели концессии в Советском Союзе. Известны, по крайней мере, три германских военных завода в Советской России: один в Филях по производству самолетов «Юнкере», другой в Самарской губернии по изготовлению горчичного газа и фосгена и танковый в Казани275. Немецкие офицеры, переодетые гражданскими, приезжали в Россию обучаться военному искусству276. С начала 1924 г. на летной базе, расположенной под Липецком, немецкие пилоты тренировались на «Фоккерах», тайно закупленных в Голландии: по меньшей мере 120 летчиков и 450 человек обслуги прошли обучение там277. По словам генерала Гельма Шпайделя, сотрудника «Спецгруппы Р», обучение в Липецке заложило «духовную основу будущей Люфтваффе»278. Считается, что опыт, полученный в России, обеспечил немецким военно-воздушным силам десять лет преимущества в сравнении с союзниками279. Русские пилоты и наземные службы тоже обучались на Липецкой базе.
Кроме того, в Казани и Самаре германские офицеры обучались танковому делу и приемам ведения химической войны. Неизвестно, какое количество оружия, произведенного в Советской России, было тайно переправлено в Германию. В 1926 г. немецкие пацифисты в Щецинском порту обнаружили три советских корабля, груженных 300 тыс. артиллерийских снарядов, изготовленных в России. Это открытие позволило лидеру социалистов Филиппу Шейдеману обнародовать факты военного сотрудничества между двумя странами и обвинить правительство в использовании советского оружия против немецких рабочих. [Carsten F.L. // Survey. 1962. № 44—45. P. 121; Freund G. Unholy Alliance. P. 211; Muller R.D. Das Tor zur Weltmacht. S. 146. Очевидно, предупрежденная советская пресса в тот же день, 16 декабря, признала существование германских предприятий на территории СССР, но охарактеризовала их как оборонные (Правда. 1926. № 291/3520. 16 дек. С. 1. Ср.: Радек К. // Известия. 1926. № 291—92. 16 дек. С. 2.). Это, по-видимому, единственное упоминание о военном сотрудничестве с веймарской Германией в советской прессе.]. Однако надеждам немцев на создание мощного производства запрещенного оружия в России не суждено было сбыться. Изготовление отравляющих газов столкнулось с большими трудностями. Еще большие проблемы возникли на авиационном заводе в Филях: неспособность русских навести порядок на своем предприятии вынудила Рейхсвер в 1926 году закрыть его280. Проект построения подводных лодок, по-видимому, и вовсе не покинул чертежной доски.
