Переход, рассказывает нам Ливий, занял пятнадцать дней, и сам Ганнибал подсчитал, что потерял при переходе тридцать шесть тысяч человек, а также тридцать четыре слона. Он спустился на равнину возле реки По с деморализованной и сократившейся армией, дабы встретить Сципиона, который с максимальной скоростью приплыл в Италию с частью своих сил, чтобы предстать перед Ганнибалом. Известие об успешном переходе Ганнибала вскоре дошло до Рима, и Сенат немедленно отозвал войска из Северной Африки, чтобы усилить оборону родной земли.
Корнелий Сципион и Ганнибал встретились у реки Тицин в ноябре 218 года до н. э. Измученная походом, карфагенская кавалерия все эе смогла почти сразу же прорваться сквозь римскую линию. Римляне рассеялись; Сципион был тяжело ранен. «Это показало, – говорит Ливий, – что… карфагеняне обладали преимуществом».27
Войско Сципиона отступило, чтобы соединиться с войсками из Северной Африки, которые вернулись в Рим под шумное ликование толпы: Рим страдал рискованным несоответствием между энтузиазмом публики и реальной ситуацией. «Уверенность людей в конечном успехе римской армии оставалась неизменной, – пишет Полибий. – Таким образом, когда Лонг [командир северо-африканского контингента[265]] и его легионы достигли Рима и прошли через город, люди верили, что эти войска тут лишь для того, чтобы появиться на поле и положительно решить исход битвы».28 Это было далеко от правды. Когда через месяц армии снова встретились у реки Треббия, в сражении погибла треть римского войска.
Известие о том, что объединенные силы двух консулов разбиты, прибыла в Рим и вызвала панику. «Люди гадали, не появится ли Ганнибал в любую минуту у ворот города», – пишет Ливий.29 Рим перешел в состояние полной боевой готовности, снабдив острова гарнизонами, вызвав подкрепления союзников, снарядив новый флот. К 217 году до н. э. Ганнибал упорно продвигался к югу, опустошая сельскую местность, он шел через Этрурию к самому Риму. Консул Гай Фламиний с усиленной римской армией встретил карфагенян у Тразименского озера в совершенно неподходящих условиях для сражения, в густом тумане. Пятнадцать тысяч римлян погибло, а Фламиний был раздавлен в толчее бегства; его тело так и не было найдено. И снова в Рим пришло известие о поражении. «Люди бросились на форум, – говорит Ливий, – женщины бродили по улицам, спрашивая у всех встречных о причине этого ужасного бедствия, которое нахлынуло так внезапно… Никто не знал, на что надеяться, чего бояться. Несколько следующих дней толпа у городских ворот состояла больше из женщин, чем из мужчин, они ждали и надеялись увидеть любимое лицо или, хотя бы, узнать новости».30
Хороших новостей не было. Армию Ганнибала, казалось, остановить невозможно. Он продолжал продвигаться на юг, временно пройдя мимо Рима, чтобы перетянуть на свою сторону земли южнее города. «Римляне все время следовали за арьергардом карфагенян, – пишет Полибий, – сохраняя один-два дня марша за ними, но стараясь не подходить ближе и не привлекать внимания врага».31
На следующий год два новых избранных консула, Павел и Варрон, объединились в попытке остановить Ганнибала. Римляне смогли собрать армию больше ста тысяч солдат, чтобы встретить силы карфагенян, которых насчитывалось пятьдесят тысяч. 2 августа 216 года до н. э. армии встретились у города Канны.
Судя по всему, римляне рассчитывали использовать свой огромный численный перевес и сокрушить захватчика количеством. Они выстроились плотной массой, которая должна была двинуться вперед с неодолимой силой. В ответ на это Ганнибал выставил для встречи римской атаки тонкую фронтальную линию, которая совершенно не могла бы сдержать атакующих. Но позади нее, на обоих дальних флангах, он расположил две группы самых сильных и отчаянных воинов, наемников из Африки. Сам он занял место на передней линии фронта. Если бы он не стал подвергаться той же опасности, что и войска, он не мог ожидать, что они выполнят то трудное дело, которое им былот поручено.
Когда римляне приблизились, тонкий передовой фронт вступил в яростное сражение, при этом медленно отступая, в то время, как передние ряды римлян рвались вперед. Римское построенире начало приобретать форму угла – латинской V. А затем наемники по обоим концам карфагенской линии начали атаку, обойдя обе стороны римской «V». Римляне не ожидали подобного, их войска не были достаточно обучены, чтобы сражаться на три фронта одновременно. В последовавшем хаосе погибло пятьдесят тысяч римлян. Из шести тысяч всадников спаслись только семьдесят, они умчались под предводительством Варрона, опозоренного и поражением, и бегством, в Венузию.
Когда сообщения о битве при Каннах дошли до Рима, почти каждая семья в Риме обнаружила, что потеряла или брата, или отца, или сына. «После этого поражения, – говорит Полибий, – римляне оставили надежду сохранить превосходство над всеми италийцами и начали бояться за свою родную землю, да и за само свое существование».32
Ситуация ухудшилась, когда карфагенские послы прибыли в Грецию и предложили царю Македонии, теперь Филиппу V (пра-пра-внуку Антигона Одноглазого), поддержать его при выдворении римских «миротворцев» с Греческого полуострова. Филипп V принял предложение, и македонцы вместе с карфагенянами выступили против римских оккупантов и их греческими союзниками, к которым относились и Спарта, и города «Этолийской Лиги» (союз городов в центре полуострова, южнее Македонии и севернее Коринфского залива). Так началась Первая Македонская война, частично совпавшая со Второй Пунической, и римляне потерпели поражение сразу на двух фронтах.
Как и Первая Пуническая война, Вторая затянулась надолго.[266] В 211 году до н. э. римляне смогли отвоевать часть Сицилии, захватив после двухлетней осады Сиракузы; греческий математик Архимед, который жил в этом городе, погиб при его разграблении. Менее успешны были действия на Иберийском полуострове. Римские силы, ведомые членами семьи Сципиона, братьями Публием и Гнеем, вторглись туда и встретились с братом Ганнибала, Гасдрубалом, который был оставлен удерживать земли Ганнибала. Оба Сципиона погибли в последовавшем сражении, но Гасдрубал не смог полностью выдворить захватчиков со своей земли.
Так у одного из римских офицеров, сына Публия Сципиона, более поздним поколениям ставшего известным просто как Сципион Африканский, родилась личная ненависть к Карфагену – подобная той, какую Ганнибал давно испытывал к Риму. В 209 году до н. э. Сципион подошел к Новому Карфагену, чтобы отомстить за отца. Его осада города оказалась успешной. Гасдрубал ускользнул и последовал по пути брата – к Альпам и через них.
Это было на руку карфагенянам, так как Гасдрубал вел с собой не только свои силы, но и восемь тысяч призванных на военную службу кельтов, да еще собирал людей по пути от Нового Карфагена к Альпам. Он послал Ганнибалу письмо, рассчитывая встретить его и объединить силы в Умбрии.
Письмо было перехвачено римлянами и прочтено. Немедленно ближайшие римские силы развернулись, чтобы неожиданно напасть на Гасдрубала, прежде чем он сможет дойти до Умбрии. Союзники Гасдрубала оказались ненадежными («У галлов никогда не было выносливости», – замечает Ливий).33 Пало более пятидесяти тысяч людей Гасдрубала, а сам он, видя, что обречен, поскакал прямо на скопление римлян перед собой и погиб в бою. Римляне отрезали ему голову и, тщательно сохраняя, взяли с собой; когда они дошли до аванпоста Ганнибала, то перебросили голову в лагерь Ганнибала.34
Ганнибал потерял и брата, и иберийскую колонию, которая стала теперь римской провинцией. Весы начали медленно склоняться в сторону Рима. Римляне еще более надавили на свою чашу весов, ликвидировав второй фронт в Македонии, чтобы сконцентрироваться на Карфагене. В 207 году, том же, когда погиб Гасдрубал, римские солдаты прекратили бесполезные сражения на Греческом полуострове и начали покидать его. И греческие города, и Филипп V, по выражению Ливия, «устали от долгой и скучной войны», а сами римляне видели, что их войскам нужно быть ближе к дому. Сципион предложил, чтобы новый театр военных действий был открыт в Северной Африке. Римляне должны перейти в наступление и атаковать сам Карфаген – лишь эта стратегия могла выдворить Ганнибала из Италии.
В 205 году Филипп V подписал с греческими городами у себя на юге соглашение о Фойникском мире[267]. Этот мир оставлял римлянам контроль над несколькими более мелкими городами, отдавая другие территории Македонии, и прекращал все военные действия между Македонией и Этолийской Лигой. Высвободив своих солдат для нападения в Северной Африке, Сципион собрал воедино все силы для вторжения. В 204 году он высадился на африканском берегу с объединенной армией из римлян и северо-африканских наемников.
