«Области мира от востока к западу» («Худуд ал-Алем») — удивительный и уникальный источник, одиноко стоящий в арабо-персидской географической науке Средневековья. По вниманию к географическим ориентирам у Анонима не было ни предшественников, ни последователей. Его сочинение было как бы приложением к карте, которая неоднократно упоминается в книге. Описанию отдельных областей предпослано общее географическое обозрение всего Старого Света (в рамках кругозора тогдашних путешественников), частично пополненное сведениями, почерпнутыми из Птолемея. Здесь рассмотрены моря и озера, реки, острова, горы, пустыни; все это соотнесено с размещением стран и народов. Поэтому, рассматривая географию того или иного народа, нельзя ограничиваться только изложением соответственного параграфа, описывающего его — дополнительные ценные сведения могут оказаться в общем вводном разделе. Приведу в качестве примера только упоминания славян во вводной части: Азовское море — крайний южный предел славян, расселенных севернее этого моря; славяне живут в северо-западном участке Причерноморья; горы, идущие в меридиональном направлении, пересекают земли славян; «Западный» (Атлантический океан) омывает (имеется в виду Балтика) земли славян{412}. Упомянутые сведения требуют, разумеется, в каждом случае проверки и критического рассмотрения, но их нельзя исключать из общего обзора славян, как это сделал Б.Н. Заходер.
Рассмотрение каждой отдельной области состоит из двух различных частей: географических координат области по отношению к соседним ориентирам, во-первых, и описания городов, образа правления, хозяйства и быта, во-вторых. Эта вторая описательная часть не самостоятельна, и исследователи, исходя из совпадений, давно указали возможные источники сведений Анонима: Ал-Хорезми (836–847); Муслим ал-Джарми (845, через труд Ибн-Хордадбеха); Ибн-Хордадбех (846 или 885?); Ибн-Русте (903); Ибн ал-Факих (903); Джейхани (922); Ал-Балхи (около 920){413}.
Следует отметить, что даже по этим предварительным и приблизительным данным рукопись, датированная 983 г., основывается на значительно более ранних материалах середины IX — начала X в. Предельным рубежом, terminus ante quern, может служить полное отсутствие у Анонима сведений, почерпнутых из оригинального и полного новых данных о Центральной Европе сочинения Масуди, «арабского Геродота», писавшего в 943 г. У Анонима Европа дана крайне примитивно и отрывочно.
К приведенному списку возможных источников «Худуд ал-Алем» необходимо сделать очень важное примечание: большинство перечисленных авторов не столько сообщало сведения о географии своего времени, сколько использовало сочинения прежних авторов, нередко устаревшие к моменту написания почти на столетие. Исследователи предполагают, что многие труды географов X–XI вв. восходят (в отношении Восточной Европы) к «Анонимной записке», написанной на арабском языке где-то во второй половине IX в.{414} Быть может, и наш персидский Аноним пользовался этим предполагаемым ранним первоисточником, а не его позднейшими пересказами? В пользу этого говорит и утверждение В.В. Бартольда (основанное на анализе хронологии восточных областей, что «во всяком случае сведения Анонима не могут относиться ни к его собственной эпохе, ни даже к эпохе Джейхани», т. е. к началу X в.{415}
Как только мы касаемся важнейшего для нас вопроса о датировке тех исходных материалов, которыми пользовался Аноним, мы оказываемся в очень сложном положении. Во-первых, мы не знаем, кем был человек, написавший в 983 г. рукопись для Ибн-Ахмеда, эмира Гузганской области (северо-западный Афганистан, в 5 днях пути от нашего Термеза), — ученым составителем или только переписчиком, сделавшим несколько незначительных дополнений к более раннему сочинению? Зная, что лицо, оформлявшее рукопись 983 г., являлось подданным гузганского эмира (вассала Саманидов), мы должны заинтересоваться тем, как представлен Гузган в общем географическом обзоре, т. е. как могли проявиться субъективные интересы этого лица, придававшего окончательный вид всей книге.
Оказывается, что в книге при описании Хорасана очень часто упоминается правитель Гузгана и разные мелкие князьки, подвластные ему, но специального раздела («Слово об области…») для Гузгана не выделено; однако короткая заметка о Гузгане начинается, подобно основным разделам, перечислением соседей по географическим координатам[49]. Это свидетельствует о том, что общая структура книги создавалась не гузган — ским автором 983 г. и что он сделал лишь дополнительную вставку в существовавшую ранее книгу, приравняв Гузган (в его тексте «Гузганан») к другим областям тем, что дал для него координаты соседей. Оформитель рукописи нарушил строгую систему «Худуд ал-Алема», где подобные координаты приводятся только в самом начале разделов. Единственный случай во всей книге, когда координатное описание дано дважды (в начале «Слова об области Хорасан» и внутри этого «Слова») — это описание Гузгана.
Главный вывод из этого наблюдения: гузганец, оформитель рукописи 983.г., не являлся автором или составителем книги, а был лишь ее образованным переписчиком, сделавшим несколько дополнений о своей области и своих современниках. «Персидским Анонимом» следует называть не его самого, а его неизвестного предшественника, опиравшегося на сочинения IX — начала X в. и не знавшего известнейших трудов середины X в.
Второй трудностью при подходе к датировке сочинения Анонима является подвижность всех кочевых народов, упоминаемых в книге. На протяжении IX–X вв. некоторые племена проделывали тысячеверстный путь, переселяясь на новые места. Фиксация какой-то промежуточной позиции того или иного народа может при сопоставлении с другими источниками указать на дату записи сведений и помочь в датировке данного раздела книги. Трудность заключается в том, что, зная только имя народа, мы далеко не всегда можем достоверно разместить его на карте, если не знаем точной даты источника сведений.
Третьим затруднением при датировке является общеизвестная особенность средневековых географических обзоров: на протяжении нескольких столетий авторы переписывали (с разной степенью полноты) старые сочинения, лишь изредка пополняя их отрывочными новыми данными. В результате получалось так, что в эпоху Ивана Калиты восточные читатели представляли себе Русь по материалам, собранным при Аскольде и Дире или Игоре Старом в IX–X вв.
Единственным выходом для нас является детальное рассмотрение географии «Худуд ал-Алем» с опорой на неподвижные ориентиры (моря, горы, острова, реки), после чего должны выясниться позиции кочевых народов (кипчаков, печенегов, мадьяр и др.), а, следовательно, и та или иная дата источников информации.
Уникальность «Худуд ал-Алем» состоит, как уже говорилось, в наличии точного перечисления для каждой области всех соседних ориентиров (государства, народы, моря, горы, реки) в строгой системе географических координат: сначала ориентиры с восточной стороны, затем на юге, потом на западе и, наконец, на севере. Этим перечислением ориентиров всегда начинается каждый раздел.
Ни в одном другом арабо-персидском сочинении мы не знаем подобной системы. Естественнее всего думать, что эта географическая система родилась как дополнение к карте мира (существовавшей в книге), как пересказ карты, ее словесное выражение. Вслед за географическими координатами области идет в каждом разделе описательная часть, представляющая собой краткие извлечения из разных географических сочинений. Мы явно ощущаем две группы сведений для каждой области: географически-координатную и описательную. Первая, географическая, группа представляет собой вполне завершенное целое. Если исключить все описания городов, народов, хозяйства, быта, правопорядка, составляющих вторую группу сведений, то перед нами останется краткое, но поразительно стройное, подчиненное единой идее географическое рассмотрение «Областей мира».
Снова перед нами дилемма: писал ли обе группы сведений один и тот же ученый (что вполне допустимо) или же некий географ использовал существовавшее ранее словесное описание карты и дополнил его сведениями, взятыми из литературы? В том случае, если верно второе допущение о двух разновременных авторах, то нам необходимо учитывать, что объем работы первого автора («географа») остается неизвестным: в описательной части ему могли принадлежать какие-то дополнения (например, перечни городов) или краткие пояснения к своим сухим определениям соседей. На этот вопрос едва ли удастся ответить с достаточной ясностью. Но вопрос о двух авторах, о двухстепенном составлении основы «Худуд ал-Алем» может, как мне кажется, быть решен (в пользу двукратности) на основе ознакомления с порядком перечисления областей мира в самом сочинении. Дело в том, что в «Худуд ал-Алем» есть два отличных друг от друга перечня описанных в книге стран: один из них помещен в самом начале как оглавление книги, а другой — во вводной части в «Слове об областях мира» (§8){416}.[50] Сопоставление обоих перечней показывает, что различие между ними не является случайной путаницей, а, очевидно, отражает существование двух самостоятельных источников, каждого со своей последовательностью, со своей системой описания. Сущность каждой системы можно определить только после того, как мы перенесем перечни стран на карту и обозначим последовательность описания. При помощи такой карты устанавливается, что в описании областей обнаруживаются замкнутые циклы близлежащих стран, по завершении которых описание перескакивает в совершенно другой регион, и начинается новый цикл.
