Что же касается обещанного наступления во Франции, то оно все откладывалось. Союзное командование от него не отказывалось, но с переходом к практическим действиям тянуло. А оружие и боеприпасы, несмотря на отчаянное положение России, выделить отказывалось, поскольку они были нужны для этого самого будущего наступления. Впрочем, со стороны русской Ставки с августа просьбы насчет снабжения отошли на второй план — оно все равно уже не успело бы попасть в войска. Просили о наступлении, способном оттянуть германские силы. И военачальники Антанты уже и сами приходили к мнению, что пора бы его начать. Китченер 18.8 говорил ген. Хейгу, что "с русскими обошлись жестоко" и им надо помочь. А Жоффр 23.8 писал военному министру: "Для нас выгоднее начать это наступление возможно скорее, так как немцы, разбив русские армии, могут обратиться против нас". О скорейшей и «адекватной» помощи России заговорил и Ллойд Джордж. А посол в Петрограде Бьюкенен сообщал — в России "негативные чувства против нас и французов распространились столь широко, что мы не имеем права терять время, мы должны представить доказательства того, что не бездействуем в ситуации, когда немцы переводят свои войска с Западного на Восточный фронт".
Но имели место и другие настроения. Тот же Китченер направил министру иностранных дел Грею для пересылки в Петроград пространный меморандум, где подробно перечислялись все британские благодеяния по отношению к России и проводилась мысль, что Англия в общем-то и не брала на себя обязательств помогать союзнице, а значит русские должны быть безмерно благодарны и за те крохи, которые получили. Британский Генштаб во главе с Мерреем полагал, что глубокое вторжение немцев на Востоке до рубежа Двины будет выгодным западным странам, поскольку немцы увязнут там на долгое время. Часть английских политиков начала вынашивать идею "Балканской конфедерации" из Румынии, Сербии, Греции, Болгарии — которая (конечно, под эгидой Лондона) заменит в Антанте разгромленную Россию. А генералы Френч, Петэн и другие просто ссылались на неготовность. И в итоге наступление с августа было перенесено на сентябрь, а потом — на вторую половину сентября… Дальше медлить было уже нельзя из-за боязни, что Россия, брошенная союзниками, оскорбится и выйдет из игры.
Снова готовились. И снова на тех же флангах Нуайонского выступа, где уже несколько раз разбивали себе лбы о германские позиции. Предполагалось нанести удары по сходящимся направлениям, силами 2-й и 4-й французских армий в Шампани — командование здесь возлагалось на Кастельно, а 10-й французской и 1-й британской в Артуа — под общим руководством Фоша. Кроме того, в готовности поддержать наступление находились 12-я французская и бельгийская армии. Сосредотачивалось огромное количество материальных средств — если в России, например, на весь Юго-Западный фронт имелось 155 тяжелых орудий, то только на участках прорыва их было собрано 2 тыс. И еще 3 тыс. полевых пушек. Было подвезено 6,3 млн. снарядов, из них 300 тыс. химических и 100 тыс. зажигательных. Совершенствовалась и методика предстоящих боев. Жоффр издавал очередные инструкции и наставления, которые отрабатывались в войсках. Так, 14.9.15 он указывал, что наступление должно быть общим и "состоять из нескольких больших и одновременных наступлений". И задачей пехоты является не только взятие передовых окопов, но и методичное, днем и ночью, прогрызание вперед. Именно «методичность» Жоффр считал залогом успеха, хотя и признавал, что при этом неизбежны большие потери. Чтобы снизить их, оборудовались штурмовые площадки — с целью подойти к противнику поближе. Солдат стали снабжать касками.
А вместо одной густой цепи вводилось наступление "в виде последовательного ряда набегающих волн цепей". Несколько цепей составляли «волну», за ней двигалась вторая «волна». Но при этом цепи оставались сплошными — расстояние между солдатами устанавливалось в 1 — 2 шага, а между цепями — в 50 шагов. Таким образом, боевые порядки не разрежались, а уплотнялись, просто приобретали большую глубину. И фронт атакующей дивизии составлял 1,5 км. Но считалось, что дорогу пехоте проложит артиллерия, а если первые цепи все же окажутся повыбиты, то их заменят задние и нанесут не ослабевший, а полноценный удар. Третья и последующие «волны» должны были передвигаться в узких колоннах, чтобы удобнее было преодолевать бреши в проволочных заграждениях. А разворачиваться им предстояло при подкреплении идущих впереди или при штурме второй полосы обороны.
Операция началась 19 — 22.9, когда на Востоке германское наступление уже было остановлено. И, как писал Фалькенгайн: "Отвлекающая попытка уже не могла принести помощи русским". Мало того, теперь немцы могли перебрасывать хотя бы и потрепанные войска на Запад. А оборону на участках предполагаемого прорыва наращивали уже давно — затянувшиеся сроки подготовки предоставили более чем достаточно времени. Но и армии Антанты были уверены, что собранной массой войск сумеют проломить вражеские позиции. Между Ла Бассе и Лансом, на участке 25 км готовились к атаке 13 английских дивизий, поддерживаемых 900 орудиями (из них 300 тяжелых), рядом, у Арраса должны были наступать на участке в 20 км французы Фоша — 17 пехотных и 7 кавалерийских дивизий при 1080 орудиях (380 тяжелых). А в Шампани на фронте в 30 км изготовились к броску 34 пехотных и 7 кавалерийских дивизий Кастельно при поддержке 2500 орудий (1100 тяжелых).
Артподготовка всеми калибрами продолжалась на разных участках от 3 до 7 дней, одни орудия били на разрушение вражеских опорных пунктов, другие на подавление артиллерии противника, третьи по тылам. При этом выпустили 3 млн. снарядов. Плотность артогня вычислялась по количеству тонн металла на каждый метр фронта. И большую часть этих тонн разумеется, выбросили впустую. Тем более, что со всеми отсрочками англичане и французы ухитрились дотянуть до обычного осеннего ухудшения погоды. И корректировка с самолетов и аэростатов, на которую рассчитывали, из-за низкой облачности и дождей оказалась невозможной. Так что лупили наугад, по ранее выявленным (и раздолбанным первыми же залпами) целям. Напоследок англичане у Лоос применили газы. И впервые в истории поставили дымовую завесу, под прикрытием которой следовало продвигаться пехоте. Что также не дало ожидаемого эффекта — ветер часто менял направление и часть газовой волны охватила свои окопы, заставив бежать выдвинутые сюда британские войска, у немцев же было отравлено лишь 600 чел. А дымовая завеса рассеялась, пока английские солдаты вернулись на позиции и смогли начать действия. Да и прикрыть смогла лишь выход из траншей, но не дальнейшее продвижение.
Французы в Шампани тоже вели обстрел химическими снарядами. И тоже применили новинку — зажигательные снаряды. А затем волны пехоты полезли на штурм. За два дня дивизии Кастельно продвинулись на 2 — 4 км, захватив первую, перепаханную полосу обороны, взяли 25 тыс. пленных и 150 орудий. Но затем уткнулись во вторую полосу, устроенную по лесам, на обратных скатах высот, и оказавшуюся для французов совершенно неожиданным препятствием. Наступление превратилось в побоище. Пресловутые "волны цепей" застревали перед проволочными заграждениями, задние налезали на передние, сбивались в одну сплошную массу — и расстреливались пулеметами. То же получилось в Артуа. Германский офицер Форстнер писал: "Никогда еще пулеметам не приходилось делать столь прямолинейную работу… жерла пулеметов раскалились и плавали в машинном масле, они двигались вслед за людскими массами: на каждый из пулеметов пришлось в эти послеобеденные часы по 12,5 тысяч выстрелов. Эффект был сокрушительным. Солдаты противника падали буквально сотнями, но продолжали идти стройным порядком и без перерыва вплоть до проволоки второй линии позиций. Лишь достигнув этого непреодолимого препятствия, выжившие поворачивали вспять и начинали отступать". Потом немецкие солдаты блевали, глядя на поле, устланное побитыми.
Для прорыва второй линии надо было подтаскивать орудия и повторять артподготовку. Но полили осенние дожди. И местность, сплошь изрытая воронками, стала непролазной. Кое-как пушки все же переместили на новые позиции, и 6.10 загрохотал новый артиллерийский шквал. Но результат атаки был еще более плачевным. Теперь орудия так и не смогли до конца подавить вражеские огневые точки, а волны атакующих снова сбивались в толпы — у пробитых снарядами проходов, а то и увязая в грязи. И расстреливались. А свои минометы и станковые пулеметы оставлялись сзади, на исходных позициях. Не существовало и непосредственного сопровождения пехоты артиллерией, хотя оно практиковалось уже и в русской, и в немецкой армиях. И в результате сохранить боеспособность смогли только те подразделения, которые по собственной инициативе стали передвигаться перебежками. Наступление захлебнулось — в Артуа 13.10, в Шампани попытки атаковать продолжались до 20.10. В ходе сражения армии союзников понесли колоссальные потери — 266 тыс. убитых и раненых (192 тыс. у французов, 74 тыс. у англичан). Противник потерял 141 тыс. чел. Были бесцельно израсходованы и огромные ресурсы, копившиеся в течение лета — одних только снарядов армии Антанты истратили 5,3 млн.
