Несмотря на то что Нахимов не давал спуску нарушителям дисциплины и требовал образцового порядка на борту, моряки уважали и любили его. Севастополец слышал весной 1854 года, как один из матросов говорил другому, что на эскадре Нахимова больше работы, но и больше веселья. Он рассказывал, что адмирал приказал оборудовать на берегу качели, палатки для встреч с женами, сам принимал участие в праздновании Пасхи и христосовался со всеми знакомыми встречными. При таких условиях экипажи примирялись с тем, что флагман для сохранения боеготовности не отпускал матросов в город.
Для офицеров адмирал служил примером не только бывалого моряка, но и человека культурного, знакомого с новинками морской литературы и усиленно пропагандировавшего чтение среди молодежи.
Прошло много лет, однако имя П. С. Нахимова не забыто. Оно отражено в книгах, кинофильмах, названиях судов и географических пунктов. В 2002 году было торжественно отмечено двухсотлетие со дня рождения героя-флотоводца. В этом — знак понимания важности сохранения традиций отечественного флота.
Существуют три основные причины, по которым российские моряки второй половины XVIII столетия прославили отчизну открытиями и победами, ранее невиданными. Во-первых, свою роль сыграло улучшение образования офицеров; во-вторых, они могли воспользоваться опытом и знаниями уже не столько иноземных, сколько отечественных мореходов первого поколения, начинавших службу еще при Петре I; наконец, атмосфера екатерининского флота не мешала проявлять инициативу, и каждый моряк знал, что за успехи его наградят, а за упущения, если они не преступны — наконец-то, по крайней мере, не снимут голову.
Воспитанные в таких условиях флагманы и составили славу Российского флота.
Не все они известны современному читателю.
Автор надеется, что данной книгой удастся в какой-то степени исправить историческую несправедливость по отношению к людям, прославившим Россию.
Так как биографии перекрывают морскую историю России за длительный срок, изучение этих жизнеописаний позволяет сделать некоторые выводы, важные и для нашего времени.
Во-первых, совершенно очевидно, что именно в те периоды, когда государство проводило активную политику при поддержке флота, и выдвигались флотоводцы. При Петре I и Екатерине II, а также Николае I, которые высоко ценили флот как орудие для осуществления политических целей и много внимания обращали на его развитие, развернулись способности адмиралов, биографии которых рассмотрены выше.
Во-вторых, практика показала, что совершенно не обязательно проливать моря крови, чтобы добиваться политических целей. Вооруженный нейтралитет, провозглашенный и поддержанный силой флота, принес России не меньше авторитета, чем победы в сражениях. Осторожная политика на Черном море при твердой и последовательной деятельности морского и сухопутного командования позволила в конце 70-х — начале 80-х годов XVIII столетия не только избежать столкновения с Турцией, но и присоединить Крым, создать Черноморский флот и его главную базу, что позволило встретить турецкий флот в следующую войну 1787–1791 годов во всеоружии. Не только военные, но и коммерческие, и исследовательские плавания XVIII и особенно XIX веков способствовали расширению территории, экономической мощи России, упрочению ее положения в мире как великой державы. Однако для того, чтобы мирными путями добиваться успехов, страна должна была поддерживать на высоком уровне свою морскую мощь и не жалеть расходов как на постройку современных кораблей, так и на подготовку моряков.
В-третьих, Российская империя стала местом, притягивающим своими возможностями талантливых моряков разных стран, часть из которых составила славу России. Они не только нашли убежище от религиозных и политических гонений и дискриминации, которые не позволяли занять на родине посты, достойные их способностей. Многие только здесь встретили тот размах политических деяний, который позволил им проявить себя полностью. Особым фактором явились русские люди, без самоотверженности и способностей которых оказались бы неосуществимыми самые дерзкие и хорошо продуманные планы де Рибаса, Нассау-Зигена и Грейгов.
В-четвертых, начатое еще при Петре I морское образование со временем все больше и больше давало преимуществ Российскому флоту перед другими, где в основу клали морскую практику с обучением непосредственно на кораблях. Это образование наряду с возможностью практиковаться в разных областях деятельности (навигации, гидрографии, кораблестроении, администрации, дипломатии и т. п.) создавало основу для развития отечественных морских деятелей.
В-пятых, флот, как политическая сила, способствовал приобретению важных для России территорий, а эти территории (базы на них), в свою очередь, способствовали развитию морской силы.
Уже Петр Великий стал определять морскую мощь России не только числом боевых кораблей, но и возможностями торгового судоходства, тогда еще в массе осуществляемого на иноземных судах. Вторая волна внимания к развитию отечественного торгового мореходства и использования флота для политических целей поднялась при Екатерине II. Вскоре после начала ее правления фрегаты с российскими товарами были посланы на Средиземное море. Были организованы экспедиции для поиска кратчайшего пути из Архангельска через полярные моря в Тихий океан, где российские первопроходцы открыли богатые пушным зверем Алеутские острова. Лишь позднее, когда вспыхнула русско-турецкая война 1768–1774 годов, на Средиземное море пошли боевые эскадры, которые разгромили турецкий флот. Так как турки потерпели поражение и на суше, и на Черном море от Азовской флотилии, подписанный ими Кючук-Кайнарджийский мир открывал путь русским торговым судам через Босфор и Дарданеллы в Европу и обратно, а приобретенные земли Новороссии предоставили зерно — основной товар, который Россия этим путем вывозила.
В войнах с Турцией (1787–1791) и Швецией (1788–1790) российские армия и флот доказали способность выстоять даже в борьбе с двумя противниками одновременно. Успехи флота позволили России закрепиться в Причерноморье и Крыму, а поражение флота Густава III на Балтике лишило шведов надежды вернуть потерянные ранее земли.
При Екатерине II флот обрел свое назначение как орудие политики энергичной государыни. Во главе его оказались преимущественно отечественные флотоводцы; хотя Императрица и приглашала иностранных специалистов, она добивалась, чтобы они чувствовали себя в России как дома. От моряков требовали дела и не стесняли инициативу. В результате славных побед первой Архипелагской экспедиции, войн против Турции и Швеции к 1796 году Россия вернула многие потерянные в прежние века земли и располагала на Балтийском и Черном морях морской силой, одно движение которой заставляло даже гордых британцев отказываться от своих планов.
Во времена Петра I и Екатерины II при помощи флота были решены основные стоявшие со Средневековья политические задачи страны, позволившие ей стать великой державой: выход к Черному и Балтийскому морям, возвращение потерянных русских земель и нейтрализация Польши — орудия антироссийских сил в Европе. Однако так и не был создан торговый флот, способный конкурировать с иностранными.
Свыше полувека после Екатерины Великой лишь отдельные государственные деятели добивались внимания к развитию отечественного торгового судоходства и его защиты, но в общем не ощущали общегосударственной поддержки. Морскую торговлю считали делом частным, а флот военный создавали не столько с определенными практическими целями, сколько для престижа.
Павел I, вступая на трон, оставил за собой и пост генерал-адмирала. Он решительно взялся за борьбу с злоупотреблениями екатерининского времени, однако одновременно уничтожал дух инициативы и самостоятельности. В итоге все старания улучшить флот приводили к обратному результату. Вставший при Александре I во главе Министерства морских сил России П. В. Чичагов попытался навести в отечественном флоте порядок по британскому образцу, но с сохранением лучших отечественных традиций. Он опирался на либерализм Императора. Но Александру I, избегавшему войн, флот не требовался, и к концу его правления он был в упадке.
Николай I нуждался в средствах для проведения в жизнь своих планов, и он обратил внимание на флот. К 50-м годам XIX века русские парусные флоты мирного времени по численности были чуть ли не крупнейшими в мире и по подготовке не уступали европейским. Но страна отставала от Европы в области промышленности. Император недооценивал важность пароходов, и боевые паровые корабли начали строить лишь незадолго до Крымской войны. Господствовавший на Черном море в 1853 году флот уже в следующие два года был блокирован и погиб с падением Севастополя. Невосполнимой утратой стала гибель многих моряков лазаревской школы.
