998
См. «Творческое воображение».
Образованный читатель, надеюсь, легко разбирается, где Шопенгауэр говорит от себя и где по внушению моего Гения Сна.
Источниками настоящей пьесы послужили «вечер дурного тона», устроенный у себя, на квартире, Филимоном Петровичем М‑м, «мещанский бал», спроектированный года три тому назад Н. И. Бутковской [Бутковская Наталья Ильинична — сподвижник Евреинова, издатель его книг, актриса Старинного театра, закончила (в 1902 г.) драматические курсы Петербургского Театрального училища. — Ред.], и личное впечатление, вынесенное из посещения одного из вечеров в зале Пальма.
У Толстого знакомство Пьера с Каратаевым происходит именно в темном балагане, где французы содержали русских пленных.
Теперь на больших океанских пароходах не койки, а обыкновенные кровати.
Предпочтительное время действия — зима.
Понимай сие иносказательно.
Илиада, песнь 2‑я, ст. 211–219, перевод Минского.
Встречаются даже резные украшения храмов, относимых к XV веку, изображающие епископа с шутовским жезлом или монаха в колпаке с ослиными ушами. Фрески, изображающие скоморохов, читатель может видеть и у нас, в Киево-Софийском соборе, например.
Достаточно указать, что «Празднество Глупцов» (шутов) справлялось в кафедральных соборах, причем причт выбирал из своей среды епископа Глупцов и посвящение его в этот сан сопровождалось целым рядом шутовских обрядов. Когда посвящение было совершено, то епископ Глупцов совершал богослужение с митрою на голове, с посохом и епископским крестом в руках. Далее известно, что в некоторых епархиях (в особенности в Рейнской) многие епископы принимали участие в особого рода увеселениях, которые назывались «Декабрьскою свободою», причем знаменитый в XV столетии ректор Парижского университета Жан Герзон [Правильнее: Жерсон, Gerson; подлинное имя: Charlier, 1363–1429 — выдающийся французский богослов, канцлер Парижского университета, реформатор школы. — Ред.] даже поддерживал мнение, что подобная шутовская церемония была так же приятна Богу, как и празднование Благовещения Пресвятой Девы. И мы, например, знаем, что в Руане шутовскому кружку «Coqueluchiers» [Или «Coqueluchers» — «Капюшонники» (фр.), объединение буффонов, которые в конце XV в. участвовали в шутовском облачении в процессиях и молитвах об урожае, предшествующих дню Вознесения. — Ред.] было официально разрешено собираться в церкви Богоматери-Благовестницы. В конце Средневековья прославились еще капустники (coupe-choux), занимавшие на Святках места монахов в церкви и забавлявшие всех тем, что надевали навыворот разорванные ризы, держали в руках книги вверх ногами, делая вид, что их читают, надевали при этом очки с вынутыми стеклами и вставленными вместо них апельсинными корками, дули в кадильницы, наполненные золою, и осыпали ею друг друга. Наконец, среди духовных пастырей нередко попадались проповедники, избиравшие роль шута в интересах занимательности и популяризации проповедуемых ими христианских истин; из них прославились Мишель Мино (Лангдор) из ордена Кордельеров и Оливье Майяр [(Maillard) Оливье (1440–1502/08) — монах-францисканец, теолог, доктор Сорбонны. — Ред.]. (См.: «Исторические исследования о шутах французских королей» М<сье> Канеля [Canel A. Recherches historiques sur les fous des rois de France. Paris, 1873. — Ред.] и «Шуты и скоморохи» А. Газо.)
См. «Римские древности».
Из книги Самуила видно, что Давид, например, притворился «дураком», когда прибыл к Акишу, царю страны Гатской [См.: 1 Сам. 21: 10–15. В русской Библии: Анхус, царь Гефский (1 Цар. 21: 10–15). — Ред.], преследуемый гневом Саула. «Зачем вы его привели ко мне? — спросил Акиш у своих царедворцев. — Разве у меня мало своих шутов?»
Последний, как известно, даже чрезвычайно прилежно изучал ремесло фигляров и шутов.
Видный член дижонского товарищества «Матери шутов», вступивший в него в 1626 г.
«Все смешное, — учит Шопенгауэр, — это или остроумная выдумка, или глупый поступок… Выдавать же остроту за глупость — составляет искусство придворных шутов» (см. «Мир как воля и представление», т. 1, книга 1, § 13).
К сему зело пригодны наши кустарные ткани.
Эх, кабы с настоящей аттической солью! [Речь идет о грубом, оскорбительном языке персонажей древнеаттической комедии, подвергающем комическому осмеянию друг друга и зрителей. — Ред.]
Перевод Минского.
«Как ни далек от нас Гомер, — говорит Лев Толстой в критическом очерке “О Шекспире и о драме”, — мы без малейшего усилия переносимся в ту жизнь, которую он описывает. А переносимся мы, главное, потому, что какие бы чуждые нам события ни описывал Гомер, он верит в то, что говорит, и потому никогда не преувеличивает, и чувство меры никогда не оставляет его. От этого-то и происходит то, что не говоря уж об удивительно ясных, живых и прекрасных характерах Ахиллеса, Гектора, Приама, Одиссея и вечно умиляющих сценах прощания Гектора, посланничества Приама, возвращения Одиссея и др., — вся “Илиада”, в особенности “Одиссея”, так естественно близки всем нам, как будто мы сами жили и живем среди богов и героев».
Цитата взята из этой брошюры, с. 45.
См. «Замечательные чудаки и оригиналы», стр. 245–246.
См. «Недалекое прошедшее и близкое настоящее», стр. 25–26.
Запись этой песни помещена в «Живой старине», 1910 г., вып. I — II, стр. 111.
Изд. А. С. Суворина 1907 г. (полностью), изд. журнала «Театр и искусство» 1907 г. (с цензурными купюрами). См. также в 1‑м томе собрания моих драматических произведений изд. 1908 г. Представлена впервые на сцене Малого театра (в Петрограде) 16 декабря 1906 г. в постановке Е. П. Карпова.
Five russian plays, пер. С. Е. Bechhofer (см. The beautiful despot). London Kegan Paul, Trench, Trubner & Co LTD, изд. 1916 г.
См. Альманах изд‑ва Шиповник, книга 22. Письмо о театре, датированное 21 октября 1913 г.
К. Чуковский «Лица и маски». Изд. Шиповник. С. П. Б., см. «О Леониде Андрееве».
См. Полн. собр. твор. св. И. Златоуста, т. VII, стр. 69.
Письмо [С. П.] Шевыреву из Неаполя от 27 апреля 1847 г.
Письмо к N. F. от 6 декабря 1849 г.
«Гоголь. Творчество, жизнь и религия». Пантеон, 1909, стр. 75.
Вера в черта Вл. Соловьева стоит особняком.
В. В. Розанов. «Среди художников». СПб., 1914, стр. 293–295.
Книга выдержала четыре издания: 1) Евреинов Н. Н. Театр как таковой: Обоснование театральности в смысле положительного начала сценического искусства и жизни / Рис. обложки, театр, портрет и украшения книги работы Н. И. Кульбина. СПб.: [Изд‑во Н. И. Бутковской «Современное искусство», 1912]; 2) Евреинов Н. Н. Театр как таковой. 2‑е изд. Пг.: Изд‑во Н. И. Бутковской «Современное искусство», 1917; 3) Евреинов Н. Н. Театр как таковой. 2‑е изд., доп. / Под ред. П. Ярославцева. М.: Время, 1923; 4) Евреинов Н. Н. Театр как таковой / Рис. А. Арнштама. Берлин: Academia, 1923.
Для публикации в данной книге за основу было взято берлинское издание. В квадратных скобках приведены купюры, сделанные в этом издании по сравнению с первым (1912). Разночтения отмечены в Комментариях.
Аверкиев Дмитрий Васильевич (1836–1905) — писатель, драматург, театральный критик («Московские ведомости», «Новое время»). В 1870‑х гг. опубликовал серию статей о драме в «Русских ведомостях». В расширенном виде вышли отдельным изданием: «О драме. Критическое рассуждение Д. В. Аверкиева» (СПб.: Тип‑я бр. Пантелеевых, 1893; 2‑е изд. СПб.: Изд. А. С. Суворина, 1907). Это наиболее фундаментальное на русском языке изложение теории трагедии и комедии Аристотеля, Лессинга, Гете с анализом пьес Софокла, Шекспира, Корнеля, Мольера, Пушкина.
