Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейство ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и униженья,
Христос, Спаситель, помоги!
Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый смертный час...
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов48.
* * *
Весной 1918 года, когда большевики заточили Николая и его семью в Екатеринбурге, а остальных Романовых — в других городах Пермской губернии, место это представлялось вполне надежным: оно находилось вдали и от германского фронта, и от районов действия Добровольческой армии. Власть большевиков здесь казалась незыблемой. Но ситуация резко изменилась с началом восстания Чехословацкого корпуса. К середине июня чехи заняли Омск, Челябинск и Самару. Их военные действия угрожали Пермской губернии, которая находилась к северу от этих городов. Романовы оказались в непосредственной близости от линии фронта, где большевики отступали.
Что было с ними делать? В июне Троцкий все еще считал, что нужен показательный суд: «Я мимоходом заметил в Политбюро, что ввиду плохого положения на Урале следовало бы ускорить процесс царя. Я предлагал открыть судебный процесс, который должен был развернуть картину всего царствования (крестьянская политики, рабочая, национальная, культурная, две войны и пр.); по радио ход процесса должен был передаваться по всей стране; в волостях отчеты о процессе должны были читаться и комментироваться каждый день. Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если бы было осуществимо. Но... времени может не хватить... Прений никаких не вышло, так как я на своем предложении не настаивал, поглощенный другими делами. Да и в Политбюро нас, помнится, было трое—четверо: Ленин, я, Свердлов... Каменева как будто не было. Ленин в тот период был настроен довольно сумрачно, не очень верил тому, что удастся построить армию...»49
В июне 1918 года идея суда над царем действительно стала трудно осуществимой. Есть убедительные свидетельства, что вскоре после начала восстания Чехословацкого корпуса Ленин отдал распоряжение ЧК подготовить операцию по ликвидации всех Романовых, находившихся в Пермской губернии, использовав как предлог их мнимые «попытки к бегству». Получив такой приказ, ЧК разработала планы провокаций для трех городов, где в то время находились в заключении или проживали под надзором властей Романовы, — для Перми, Екатеринбурга и Алапаевска. В Перми и Алапаевске планы эти удалось осуществить. В Екатеринбурге от него отказались.
Репетиция убийства Николая и его семьи состоялась в Перми, куда был сослан вел. кн. Михаил50. Он приехал в Пермь в марте с личным секретарем, англичанином Брайаном Джонсоном, и тут же был посажен в тюрьму. Его, однако, вскоре освободили и разрешили поселиться вместе с Джонсоном, слугой и шофером в гостинице, где он жил относительно комфортабельно и свободно. Хотя он и был под надзором ЧК, но имел возможность передвигаться по городу и, если бы хотел бежать, сделал бы это без особого труда. Но, как и другие Романовы, он проявил исключительную пассивность. На Пасху к нему приезжала жена, но, по его настоянию, вернулась в Петроград, откуда в конце концов смогла бежать в Англию.
В ночь с 12 на 13 июня пятеро вооруженных людей подкатили на тройке к гостинице, где жил Михаил, разбудили его, велели одеться и следовать за ними51. Михаил потребовал документы, удостоверяющие их полномочия. Когда документов не оказалось, он заявил о намерении встретиться с начальником местной ЧК. Камердинер Михаила, прежде чем его расстреляли, успел рассказать своему товарищу по камере, что в этот момент посетители потеряли терпение и пообещали применить силу. Но один из них что-то шепнул на ухо то ли Михаилу, то ли Джонсону, и это рассеяло их сомнения. По-видимому, посетители выдали себя за монархистов, поставивших целью спасение великого князя. Михаил оделся и в сопровождении Джонсона сел в экипаж, ожидавший перед входом в гостиницу.
Тройка помчалась в сторону Мотовилихи — рабочего района Перми. За городом она свернула в лес и остановилась. Двум пассажирам было велено выйти, и, как только они ступили на землю, каждый из них получил пулю, скорее всего в спину, по обычаю, принятому в то время в ЧК. Их тела сожгли в находившейся поблизости плавильной печи.
Сразу после убийства большевистские власти Перми сообщили в Петроград и в ближайшие города, что Михаил бежал, и объявили его розыск. Одновременно они распустили слух, что великого князя похитили монархисты52.
Вот что написала об этом инциденте местная газета «Пермские известия»: В ночь на 31 мая (12 июня) организованная банда белогвардейцев с поддельными мандатами явилась в гостиницу, где содержался Михаил Романов и его секретарь Джонсон, и похитила их оттуда, увезя в неизвестном направлении. Посланная в ту же ночь погоня не достигла никаких результатов. Поиски продолжаются»53. Все это — ложь от начала до конца. Вел. кн. Михаил и Джонсон были похищены не «бандой белогвардейцев», а группой чекистов под руководством Г.И.Мясникова, профессионального революционера, в прошлом слесаря, председателя Совета Мотовилихи. Четырьмя его подручными были пробольшевистски настроенные рабочие из того же района. Поскольку миф о «белогвардейском» заговоре был полностью разоблачен после того как комиссия Соколова разыскала останки Михаила и Джонсона, выработанная впоследствии официальная советская версия возлагала всю вину на Мясникова и его помощников, которые действовали будто бы на свой страх и риск, не имея соответствующих распоряжений ни из Москвы, ни от местного Совета*. Такая трактовка событий должна вызвать подозрения даже у самых доверчивых.
* Быков. Последние дни. С. 121. Мясников в 1921 г. был исключен из партии за агитацию в пользу свободы мнений и в 1923 г. арестован. В 1924 или 1925 г. он появился в Париже, где торговал рукописью с описанием убийства Михаила.
17 июня сообщение об «исчезновении» Михаила напечатали газеты Москвы и Петрограда*. Одновременно поползли слухи, что Николай II убит ворвавшимся в дом Ипатьева красноармейцем54. Эти слухи, возможно, и рождались сами собой, но скорее всего их специально распускали большевики, чтобы посмотреть, какой будет реакция российской общественности и иностранных держав на убийство Николая, подготовка к которому уже началась. Эту гипотезу подтверждает чрезвычайно странное поведение Ленина. 18 июня в интервью, опубликованном в ежедневной газете «Наше слово», он заявил, что Михаил, по его сведениям, действительно бежал, но жив или нет бывший царь, правительству установить пока не удалось55. В высшей степени необычно было уже то, что Ленин дал интервью «Нашему слову» — либеральной газете, критиковавшей большевистский режим, насколько позволяли обстоятельства, газете, с которой большевики никогда не сотрудничали. Не менее удивительным было и его признание, что ему ничего не известно о судьбе Николая. Правительству не составляло труда узнать, как обстояло дело, однако 23 июня пресс-служба Совнаркома вновь сообщила, что сведений о судьбе бывшего царя нет, признав при этом, что ежедневно поддерживает связь с Екатеринбургом56. Такое поведение правительства вполне согласуется с высказанным предположением: подготавливая убийство бывшего царя, Москва намеренно распространяла эти слухи, чтобы проверить реакцию общества**.
* См., напр.: Новый вечерний час. 1918. 17 июня. № 91. С. 1. Месяц спустя появилось сообщение пресс-службы Совнаркома о том, что Михаил бежал в Омск и теперь предположительно находится в Лондоне (Наш век. 1918. 23 июля. № 124 (148). С. 3).
** Б[улыгин]. П.Б.//Сегодня. Рига. 1928. 1 июля. № 174. С. 2—3. 28 июня советское правительство подтвердило, что Николай и его семья невредимы, сославшись на телеграмму, полученную якобы от главнокомандующего Североуральским фронтом, который 21 июня посетил дом Ипатьева и обнаружил его обитателей в здравии (Наш век. 1918. 29 июня. № 104 (128). С. 3). См. также: Дитерихс К. // Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале. Т. 1. Владивосток, 1922. С. 46—48. Задержку этого сообщения на целую неделю нельзя объяснить ничем, кроме сознательного желания ввести в заблуждение общественность.
Если не считать аристократических и монархических кругов, российское общество — как интеллигенция, так и «массы» — не выказало озабоченности судьбой Николая. Зарубежную общественность она тоже не очень взволновала. В отчете, написанном петербургским корреспондентом лондонской «Таймс» 23 июня и опубликованном 3 июля, содержался весьма прозрачный намек: «Каждый раз, когда поднимаются разговоры о семье Романовых, люди думают, что готовится что-то важное. Большевиков стали раздражать частые проявления любопытства к этой низложенной династии, и вновь обсуждается вопрос, не стоит ли наконец решить судьбу Романовых, чтобы покончить с ними раз и навсегда». «Решить судьбу Романовых» могло означать, конечно, только одно: убить их. Но общественность оказалась глуха даже к таким прямым попыткам прозондировать возможные последствия убийства Николая.
