В первые два века римского владычества в Британии христианство не стало религией Империи. Оно развивалось наравне с языческими культами в условиях толерантности имперской системы. И все же в Британии появилась христианская церковь, посылавшая своих епископов на первые соборы и даже достаточно самостоятельная, чтобы в сердцах ее беспокойных приверженцев без посторонней помощи зародилась пелагианская ересь. Когда пришли черные дни и долгая борьба с саксами была проиграна, британские священники вместе со всеми оставшимися в живых отступили в западные области острова. Пропасть между враждующими народами была настолько велика, что британские епископы даже не пытались обратить в свою веру завоевателей. Однако возможно, что им просто не представился случай для этого. Через какое-то время один из светочей церкви, впоследствии известный как святой Давид, завершил крещение области, называемой теперь Уэльсом. Не считая этого, британское христианство угасало и, может быть, совсем утратило бы свое влияние, если бы не появление одной замечательной и внушающей симпатию личности.
Святой Патрик был романизированным бриттом из хорошей, достойной семьи, жившей, вероятно, в долине Северна. Его отец был дьяконом, римским гражданином и членом муниципального совета. Однажды – это было в начале V в. – на его приход обрушился отряд ирландских разбойников, сеявших огонь и смерть. Юного Патрика увезли и продали в рабство в Ирландию. До сих пор точно не установлено, жил ли он в Коннауте или Ольстере: свидетельства противоречивы. Весьма возможно, что верны обе версии, и тогда обе провинции могут гордиться этой честью. Как бы там ни было, на протяжении шести лет он ухаживал за свиньями, и одиночество привело к тому, что он стал искать утешения в религии. Некое чудесное озарение подтолкнуло его к бегству. Хотя от моря его отделяло много миль, он добрался до порта, нашел корабль и убедил капитана взять его на борт. После долгих странствий Патрик оказался на одном из островков неподалеку от Марселя, тогдашнего центра монашеского движения, распространившегося в западном Средиземноморье. Позднее он общался с епископом Германом из Оксерра. У него зародилось искреннее желание воздать добром за зло и распространить в Ирландии благую весть среди своих бывших похитителей. После четырнадцати лет тщательной самоподготовки и занятий с епископом Патрик пустился в казавшееся отчаянным предприятием путешествие и в 432 г. отплыл в ту страну, которую он покинул. Его ждал скорый успех и бессмертная слава. «Он сплотил уже существующую церковь; он обратил в веру королевства, все еще бывшие языческими, особенно на западе; он соединил Ирландию с западноевропейской церковью и сделал ее частью христианского мира». Одним из его деяний, не столь возвышенных, но оставшихся навечно в памяти, было изгнание с ирландской земли змей, рептилий и им подобных тварей, за что и доныне прославляется его имя.
Гравюра XIX в., изображающая изгнание св. Патриком змей из Ирландии
Таким образом, именно в Ирландии, а не в Уэльсе или Англии, снова вспыхнул и засиял во тьме свет христианства. И именно из Ирландии христианская вера была принесена на север Британии и впервые явила благо искупления разбойным племенам пиктов. Колумба, родившийся через полстолетия после смерти святого Патрика, был уже плодом Ирландской церкви. Проникнутый его милосердием и пламенем, он стал новым защитником веры. Из монастыря, основанного им на острове Иона, его ученики отправились в королевство бриттов Стратклайд, к племенам пиктов на север и в английское королевство Нортумбрия. Он стал основателем Шотландской христианской церкви. Так благая весть, привезенная святым Патриком в Ирландию, пересекла бурные воды и распространилась по обширным областям острова. Было, однако, одно различие между той формой христианства, которая достигла Англии с миссией святого Колумбы, и той, что была распространена в христианских странах Европы. Монашеское по форме, учение Колумбы проделало путь с Востока через Ирландию к своему новому дому, не побывав в центре, в Риме. Вот почему в кельтских церквах сложилась такая форма управления, в основе которой лежали слабо связанные между собой сообщества монахов и проповедников. Поэтому кельтские церкви в тот ранний период не были связаны с всеохватывающей организацией папства.
* * *
Несмотря на медлительность средств сообщения и скудость новостей, папство с самого начала с глубоким вниманием следило за результатами трудов святого Колумбы. Интерес этот возбуждало не только распространение благой вести, но и любое уклонение с истинного пути, которое могли допустить новые христиане. В Риме с благодарностью наблюдали за пылким христианским движением на далеких северных островах и с озабоченностью понимали, что оно с самого начала независимо от папского престола. В те дни первой заботой епископа Рима было собирать всех овечек Христовых в одно стадо. Здесь, на севере, при всей очевидности рвения новообращенных, сама вера распространялась неуклюже и, главное, без всякой связи с Римом.
Принимая во внимание разнообразные причины, в том числе и распространение учения Христа, в последнее десятилетие VI в. было решено направить в Англию наставника и учителя, который бы не только проповедовал и обращал язычников, но и создал бы прочный союз между британскими христианами и остальной церковью. Для этой высокой цели папа Григорий, впоследствии прозванный «Великим», и церковные деятели, собравшиеся в Риме, выбрали надежного и образованного монаха по имени Августин. Святой Августин, каким он вошел в историю, начал свою миссию в 596 г. под надежным покровительством. Кент был известен как часть Британских островов, всегда имевшая тесные контакты с Европой, несколько более развитой в культурном отношении. Король Кента женился на Берте, дочери франкского короля, потомка Хлодвига, восседавшего на троне в Париже. Хотя муж ее все еще поклонялся Тору и Одину, королева Берта уже начала распространять истинное учение в придворных кругах. Ее священник, искренний и энергичный франк, получил полную свободу действий, и народ Кента, уже благосклонно воспринимавший господствующее в Западной Европе вероучение, получил мощный импульс. Таким образом, Августин, высадившись в Кенте, встретил уже подготовленную почву. Его прибытие стало сигналом к действию. С помощью франкской принцессы он обратил в новую веру короля Этельберта, уже давно по политическим соображениям обдумывавшего такой шаг. На руинах древней британской церкви святого Мартина он возродил христианство в Кентербери, которому суждено было стать центром и вершиной религиозной жизни Англии.
Этельберт, владыка Англии, имел власть над королевством юга и запада. Его политика была одновременно умелой и амбициозной; его обращение в христианство, будучи искренним, согласовывалось с его политическими целями. Теперь он сам, как единственный христианин из английских правителей, мог протянуть руку британским принцам и, используя христианскую веру как поруку союза, установить свое верховенство над всей страной. Это, несомненно, вполне соответствовало идеям, привезенным Августином из Рима. В начале VII в. Этельберт и Августин созвали собор британских епископов. Местом его проведения избрали долину Северна, на границе между английскими и британскими владениями, далеко за пределами Кентского королевства. Так появился шанс на установление всеобщего и длительного мира для обоих народов, на их примирение во имя Христа, а Этельберт и его потомки могли пожать плоды этого урегулирования. Приходится сожалеть, что эта надежда, поддержанная прозорливыми и благожелательно настроенными, миролюбивыми политиками, не была реализована. Неудача объясняется двумя различными причинами: во-первых, угрюмым и завистливым характером британских епископов, а во-вторых, бестактностью и высокомерием Августина.
Состоялось два собора, с перерывом во времени. Дискуссии были намеренно ограничены интересными, но не вызывающими противоречий вопросами: дата Пасхи и форма тонзуры. Августин настаивал на римском Обычае брить только макушку. Британские епископы имитировали метод друидов брить голову от темени к ушам, оставляя прядь на лбу. Гротескный выбор! Эти вопросы вполне можно было бы урегулировать, но они – что было удобно для епископов – представляли собой то обширное пастбище, на котором они могли публично пощипывать травку, тогда как действительно важные проблемы вызывали ожесточенные споры за кулисами.
Но британские епископы, как оказалось, не были настроены бросаться в крепкие объятия Рима. Почему должны они, столь долго защищавшие веру, которой угрожали гонения и преследования, принимать теперь руководство от сакса, кентского короля, только что приобщившегося к вере, чьи политические намерения, при всей их возвышенности, были вполне очевидны? Второй собор закончился полным разрывом.
