Почему они не вернули свои подлинные фамилии после победы революции? Можно это объяснить тем, что они вошли в жизнь, обрели популярность под псевдонимами. Только Ленин, подписывая документы, ставил рядом с псевдонимом в скобках фамилию “Ульянов”.
Если бы желание других партийных функционеров сохранить свой псевдоним ограничивалось только популярностью, можно было бы и не заводить об этом разговор. Но в деятельности некоторых членов партии обнаруживается “второе дно”, т. е. необходимость спрятать свое двуличие. С русским псевдонимом сионистам было спокойнее маскироваться, превращать свои идеи в антипартийные дела. Истинная же национальная принадлежность, видная по фамилии, выдавала, настораживала, лишала конспирации сионистов, потому что было известно: сионистом мог быть любой еврей. Вот и меняли они фамилии на русские, грузинские, армянские и по сей день суетливо требуют исключить из паспорта и из всех анкет “пятый пункт” – о национальной принадлежности.
Еще раз повторяю: при всем уважении к евреям я вынужден писать о сионизме и не ставлю знака равенства между каждым евреем и сионистом. Еврей – понятие национальное, природное, как и русский, татарин или чукча. Сионист – категория политическая, такая же, как гитлеровский нацист, чеченский национал-террорист, американский куклусклановец. Потому еще раз прошу учесть эту мою, вообще-то официальную, трактовку и оценку сионизма и не принимать всем евреям на свой счет негативные высказывания, касающиеся только сионистов.
Своими расистскими идеями об избранности евреев, о превосходстве их над другими народами, о “богоизбранности” и праве на мировое владычество сионизм компрометирует, прежде всего, еврейский народ. Это противопоставление оскорбляет другие расы. Порождает ненависть к евреям. Антисемитизм – не что иное, как результат порочной теории и практики сионистов.
Талантливость, энергичность, предприимчивость многих евреев сионисты поставили на службу своим расистским, человеконенавистническим устремлениям.
Но... вспомните гитлеровскую кинохронику – лица немцев, искаженные в зверином реве “Хайль Гитлер!” Они слепо верили в свою исключительность. Орали не только фашисты и солдафоны. Так орал весь немецкий народ, одурманенный идеями своей “богоизбранности” на мировое господство. Они взяли на себя грех уничтожения миллионов людей, в том числе и шести миллионов евреев (может быть, особая к ним ненависть была как к конкурентам на владение миром?)
Чем все это кончилось, известно. Немцы дорого заплатили за увлечение расистской теорией и практикой, желанием построить свое безбедное существование за счет других народов мира. Сегодня они с большим стыдом вспоминают свой фашистский угар.
Несомненно, такая же участь ожидает в итоге и сионистов. Тысячи еврейских душ они отравили своей преступной идеологией. Больших успехов они уже, похоже, достигли, осуществляя свои планы о мировом господстве, в том числе и в нашей России.
Но гитлеровцы тоже владели Европой и дошли до Волги. Сионизм сегодня – раковая опухоль человечества. Что он несет для людей, очень хорошо видно из происходящего в России: развал промышленности, культуры, геноцид местного населения, голод, болезни, вырождение.
Сионизм в Россию начал проникать еще до Октябрьской революции, в царские времена. Уже тогда им ставилась задача овладения огромным Евразийским материком. Эмиссары сионизма внедрялись во все политические партии и движения, в том числе и в коммунистическую, большевистскую. В революционные коммунистические дела и преобразования вносился очень ощутимый сионистский акцент. Борьба за власть между троцкистами и сталинистами носила его постоянно.
Ленина, например, обвиняют в связях с немецким военным руководством – якобы он прибыл в Россию со своими единомышленниками для разложения царской державы и армии с тыла, чем обеспечил победу немцев в первой мировой войне.
С таким же успехом можно обвинить Троцкого в том, что он – агент сионистского руководства, потому что прибыл в 1917 году из Америки, где общался с этим руководством и получил от него все необходимые инструкции и финансовое обеспечение. Борьба Троцкого с Лениным, а затем со Сталиным, за власть проходила весьма успешно, в том числе и в смысле продвижения сионистских замыслов.
Чтобы читатели поняли явный национальный перебор, при описании событий я привожу иногда рядом с псевдонимами подлинные фамилии.
Читатели должны видеть, что идет разговор и оценка действий личностей не только с двойной фамилией, но и двуличных, с двойным дном, то есть действующих как большевики в открытой повседневной работе (под псевдонимом) и занимающихся тайными делами для достижения оппортунистических целей, очень часто смыкающихся с сионистскими идеалами.
Итак, с полным уважением к евреям – нашим соотечественникам, которые честно трудились и переживали все радости и беды вместе со всеми народами Советского Союза, а также с особой любовью к евреям – моим боевым друзьям на фронте и сослуживцам в мирные годы, но с таким же полным неприятием сионизма вернусь в двадцатые годы.
Был в истории Советского государства такой исторический момент, который предопределил многие значительные трагические последствия. И самое удивительное, что этот судьбоносный эпизод сделали малозаметным, приложили много усилий, чтобы вообще спрятать его не только от народа, но и от членов партии.
Что же произошло?
В числе многих организаций и партий в период Февральской и Октябрьской революций существовала Еврейская коммунистическая партия (ЕКП). Она действовала сепаратно, отдельно от коммунистов-большевиков, меньшевиков и других партий, стремившихся преобразовать и осчастливить Россию. И то, что ЕКП ни с кем не объединялась и не блокировалась, свидетельствует о наличии у этой еврейской компартии своей особенной цели, не схожей с другими революционными программами. Вернее даже сказать так: называясь еврейской коммунистической, эта партия в официальном уставе и программе имела соответствующую фразеологию, но на деле являлась еврейской сионистской организацией, которая ставила четкую задачу: в мутной воде революционной многопартийной неразберихи пробраться к власти и осуществить вековую мечту сионистов – прибрать к рукам Россию, с ее бескрайней территорией и природными богатствами.
Но события сложились так, что верх взяли в октябре большевики. Еврейская коммунистическая партия несколько лет пребывала как бы не у дел; большевики овладели не только властью, но и умами, надеждами народов, населяющих Россию.
Однако в подвешенном состоянии ЕКП находилась недолго. Заокеанские хозяева, “Они”, нашли ей очень выгодное применение: влить ее в ВКП(б), тем более что в самой этой ВКП(б) было много евреев, пусть даже не все они были сионистами, но извечное их непреложное правило (и даже закон) – помогать, протаскивать друг друга – позволяло рассчитывать, что евреи-большевики будут верными “зову крови” и поспособствуют приему ЕКП в ВКП(б).
Однако Ленин со свойственной ему прозорливостью понял, к чему стремятся коммунисты-сионисты и какие могут быть последствия от этого объединения. Ленин категорически отверг попытки ЕКП и некоторых своих соратников, которые поднимали этот вопрос. Причем Ленин отражал подобные намерения неоднократно.
Но когда Владимир Ильич доживал последние дни, Троцкий (Бронштейн), Зиновьев (Апфельбаум), Каменев (Розенфельд) все же протащили ЕКП в ВКП(б). Причем они умышленно осуществили это, пока Ленин еще дышал, чтобы в будущем опираться на тот факт, будто объединение произошло при жизни Ленина и якобы с его согласия. Хотя в действительности Ленин, ввиду болезни, уже отошел от дел и об этом ничего не знал. И даже Сталин – Генеральный секретарь – не был поставлен в известность.
На январском пленуме ЦК РКП(б) 1923 года в числе других вопросов был очередной отчет Сталина перед Политбюро и ЦК о работе Секретариата. Заседание Политбюро и ЦК по установленной при Ленине традиции вел глава правительства Каменев (Розенфельд).
Неожиданно для всех присутствующих Каменев (Розенфельд) заявил:
– Политбюро считает первым вопросом, вместо отчета товарища Сталина, заслушать сообщение о положении дел в дружественной нам Еврейской компартии. Пришло время, товарищи, когда без бюрократических проволочек следует всех членов ЕКП принять в члены нашей большевистской партии.
Члены ЦК молчали. Сталин даже растерялся: Каменев говорил от имени Политбюро, но при нем, при Сталине, этот вопрос на Политбюро не поднимался. Значит, было какое-то внеочередное, тайное заседание, а может быть, такового вообще не было.
Пауза несколько затянулась. Сталин понимал: выступить открыто против, значит навлечь на себя ненависть тех, кого хотят протащить в партию, а заодно и тех, кто им способствует изнутри. Но нельзя было и промолчать, молчание – знак согласия.
