– Еще как может. Вы исходите из своего отношения к людям, а там совершенно другое. Они – элита, а я всего лишь портниха, человек не их круга. И в такую семью попал Алеша…
Признаться, оказавшись невольным свидетелем этого разговора, я тоже был несколько удивлен. Нина Матвеевна была не только замечательным мастером своего дела, очень образованным и интеллигентным человеком, но и настоящим художником. И уж смотреть на нее свысока у Хрущева, мягко говоря, никаких оснований не было. Скорей всего сказывалось отношение этой семьи к людям «не их круга» в целом, а не конкретно к матери зятя. В какой-то степени этот пример довольно точно характеризует нравы, царившие в Кремле и на Старой площади.
В отличие от большинства руководителей государства, отец был человеком прямым и, что на кремлевском олимпе встречалось еще реже, искренним. Сужу об этом не только как сын, но и как свидетель его поведения в самых разных жизненных ситуациях.
Когда страну буквально потрясло недоброй памяти «Ленинградское дело», отец прямо сказал Маленкову:
– Ты ведь, Георгий, проделал то же самое, что и до войны в Белоруссии. Это тебе, поверь, еще аукнется… Нельзя так! Не дело растворять невинных людей в политическом авантюризме!
Отец имел в виду участие Маленкова, как заведующего Орготделом ЦК, в массовых репрессиях тридцатых годов в Белоруссии. Маленков оправдывался:
– Что я… Это установка Сталина, ты должен понимать.
– Нет, Георгий, спросят с тебя. Подумай, что делаете.
Не знаю, что осталось в архивах, но, думаю, документы об участии Маленкова, Хрущева, других высокопоставленных партийных чиновников в массовых репрессиях должны сохраниться.
И вновь говорю об этом отнюдь не в оправдание Сталина. Каждый, считаю, должен отвечать за собственные поступки, а не делить вину с кем-то. Знаю, что уже – после окончания репрессий Хрущева не могли остановить – Украина буквально стонала от беззакония. Сталин даже отправил ему записку: «Уймись, дурак!»
Из воспоминаний Н. С. Хрущева:
«Обвинение и обоснование ареста брались буквально с неба. Смотрели в небо или в зависимости от того, какое ухо почесалось и такие акции направляли против тысяч людей. Подобное поведение характерно не только для Ворошилова, а, допустим, и для Молотова.
В 1937 г., в пик репрессий, определяли эту политическую линию Сталин, Молотов, Ворошилов, а при них бегал подпевалой на цыпочках и крутил хвостом Каганович. Каганович не был таким, как Молотов, но хотел быть даже злее Молотова. Ближе к Сталину стоял Молотов. Хотя Каганович тоже был очень близкий к нему человек, и Сталин выставлял его за классовое чутье, за классовую непримиримость к врагам как эталон решительного большевика. Мы-то хорошо знали, что это за «решительность». Ведь это тот человек, который даже слова не сказал в защиту своего брата Михаила, и Михаил покончил с собой, когда у него уже не оставалось выхода, а ему предъявили обвинение, что он немецкий агент и что Гитлер метит его в состав российского правительства. Просто бред! Что может быть нелепее: Гитлер намечает еврея Михаила Кагановича в правительство России?.. Лазарь Каганович не возвращался к трагедии своего брата, когда уже выяснилось, что произошла грубая ошибка. Ни Сталин, ни кто-либо другой иной не возвращались к этой истории. Просто был раньше Михаил Каганович нарком авиационной промышленности, и не стало его, так что вроде бы и не было. Это характерно для Лазаря Кагановича. Как же он лебезил, как подхалимничал перед Сталиным после данного случая, боясь за себя!»
Верхом лицемерия считаю выступления Хрущева и других, осуждавших Сталина и массовые репрессии. Делали они это отнюдь не ради восстановления справедливости, все было гораздо проще – никто из них не хотел и не собирался отвечать за содеянное.
Не думаю, что Маленков был законченным негодяем, получавшим удовольствие от массовых арестов и казней невинных людей. Видимо, другие люди партийному аппарату тогда просто были не нужны, а Маленков, как и многие другие, плоть от плоти этого аппарата. В 18 лет вступил в партию. Службу в Красной Армии начал в политотделе со скромной должности писаря. Не окончив Московское высшее техническое училище, переходит на техническую работу в ЦК ВКП(б). Протокольный секретарь Политбюро, заведующий сектором кадров в секретариате Генерального секретаря, заведующий Орготделом Московского комитета партии (Каганович – первый секретарь), заведующий отделом ЦК, секретарь ЦК… Типичная карьера типичного партийного аппаратчика. Наверное, более удачливого, чем остальные, но – такого же. Есть подходящее выражение: «Колебался вместе с линией партии». Когда партия брала курс на репрессии – он тут же рвался в бой, осуждала этот курс – осуждал и он. Точно так же поступали и тысячи партийных работников в республиках, областях, районах. А когда пришло время как-то объяснить стране преступления Системы, вместе с родной партией поспешили уйти от ответственности. Благо, партия никогда и нигде ее на себя не брала. Точно так же, как Ворошилов санкционировал аресты военных, поступал и Хрущев. Без его санкции, как партийного руководителя, ни в Москве, ни на Украине аресты не проводились. А «Ленинградское дело», «Дело врачей» и другие подобные «дела»? Словом, крови на высшем эшелоне партии было предостаточно. Именно ЦК, и в особенности Орготдел ЦК, раскручивал колесо репрессий, что, разумеется, не снимает ответственности со Сталина как главы государства и Генерального секретаря ЦК.
Говорят, что Сталин, то ли сознавая, что его руки по локоть в крови, то ли подчиняясь инстинктивному страху перед возмездием, опасался появляться перед народом и вместо себя выставлял на трибуну двойников. Называют даже фамилию одного из них – уроженца Винницы Евсея Лубицкого. Вот уже несколько лет из одной газеты в другую кочуют рассказы об этом двойнике кремлевского диктатора. Ссылаясь на его воспоминания, журналисты утверждают, что органы НКВД уничтожили семью Лубицкого, самого же превратили в «Сталина N 2». Почти до самой смерти главы государства он якобы поднимался в дни всенародных праздников на трибуну Мавзолея, встречался с иностранными делегациями, появлялся на официальных приемах, что крайне раздражало Молотова, Кагановича, Ворошилова, Хрущева и остальных.
Конечно, это еще один миф. Ни у Сталина, ни у моего отца, ни у других членов Политбюро двойников никогда не было. Технически, так сказать, здесь ничего сложного, разумеется, нет. Была бы необходимость – подобрали бы таких людей, но этого не было. Для безопасности Сталина и его окружения принимались другие достаточно эффективные меры. Я бывал, наверное, на всех сталинских дачах, не раз встречался с ним в самые разные годы, вплоть до его смерти, и заявляю совершенно официально: все это выдумки. Да и насколько знаю, служба безопасности Украины и, в частности, ее управление по Винницкой области так и не подтвердили за эти годы сам факт существования легендарного Евсея Лубицкого.
Выдумок о Сталине с годами все больше. Бытует даже такая версия: Сталин, мол, умер еще осенью 1952 года, но сподвижники растерялись и смерть вождя от мира скрыли. Из Кремля тогда же убрали Власика, Поскребышева, дабы не было утечки государственной тайны… И это ерунда. В пятьдесят втором я видел Сталина раз 15, в том числе и на заседаниях Президиума ЦК, где обсуждались военно-технические вопросы. Да и со Светланой, его дочерью, по несколько раз в неделю встречались. Видел его и в начале 1953-го.
В конце жизни он бросил курить. Как-то обратился к моей маме с такой просьбой. В Тбилиси жил врач нашей семьи Кипшидзе. Замечательный доктор! Сталин о нем слышал, вот и попросил пригласить того в Москву. Кипшидзе действительно приехал, обследовал Сталина, но стать личным врачом Иосифа Виссарионовича отказался. Годы, мол, уже не те, тяжело… Думаю, просто побаивался, зная судьбу приближенных врачей…
Теперь о покушениях на Сталина. Ни одного покушения – знаю это совершенно точно – не было, вернее, не было допущено. В Тегеране немецкая разведка планировала похищение или убийство Сталина, но чем все закончилось, известно – благодаря усилиям советской разведки заговор против «Большой тройки» был раскрыт и руководители Великобритании, США и СССР не пострадали.
В конце сорок второго года дезертир Савелий Дмитриев произвел на Красной площади несколько выстрелов по машине, выехавшей из Спасских ворот Кремля. Засада была устроена на Лобном месте. Это была машина Микояна. Никто тогда не пострадал, а террориста тут же охрана забросала газовыми гранатами.
Сам Дмитриев показал на следствии, что готовил покушение на Сталина. Отец считал, что бывший красноармеец Дмитриев, возможно, считал себя пострадавшим от Советской власти, но доминировали все же иные мотивы – психические отклонения у дезертира Дмитриева безусловно были.
Допускаю, что планировались и другие покушения, но они пресекались органами безопасности или на стадии подготовки таких акций, или сами террористы отказывались от них, не доводя дело до реализации своих намерений.
