поколениями лоцманского рода, к которому принадлежал Ахмад ибн Маджид. На пути из Египта в Индию счастливо брошена Сокотра.
Таким образом, сама природа предопределила то обстоятельство, что море должно было войти в повседневную жизнь арабов, способствовало этому и географическое положение: крайний форпост великого материка Азии, обращенный к другому материку, Африке, Аравийский полуостров был призван играть первостепенную роль в древних межконтинентальных связях, глазным образом торговых, для которых благоприятные условия были созданы близостью друг от друга ранних центров цивилизации и обилием продуктов для обмена; а морские сношения в Индийском океане преобладали над сухопутными прежде всего в силу географического удобства, затем регулярности попутных сезонных ветров — муссонов, правильной смены дождливой и сухой погоды, наличия постоянных течений, сравнительной дешевизны и безопасности передвижения.
Можно ли вслед за современным индийским ученым С. Надви считать, что арабское общество обратилось к морской торговле из-за бесплодности внутренней части Аравийского полуострова? Данные новейших исследований говорят о том, что вряд ли какая-нибудь из классических пустынь мира извечна.
Передо мной лежит книга французского археолога и этнографа Анри Лота «В поисках фресок Тассили». Автор возглавлял экспедицию, которая, проработав в течение 16 месяцев в труднодоступном горном районе Центральной Сахары Тассили-Аджер, привезла множество копий многоцветных фресок [26], сохранившихся в сердце великой пустыни с доисторических пор. По этому поводу известный знаток Африки Д.А. Ольдерогге пишет: «Еще относительно недавно никто не мог подозревать, что Сахара — эта величайшая пустыня мира — была некогда пригодна для жизни. Изменения климата, как утверждали географы, происходят до такой степени медленно, что практически, говоря об истории человечества, их не приходится принимать во внимание. Однако археологические исследования последних десятилетий с несомненностью доказали, что Сахара некогда была обитаема. На всем ее протяжении, от Атлантического побережья вплоть до долины Нила и далее к востоку, в Нубийской пустыне, обнаружены следы деятельности человека. Почти повсеместно в Сахаре найдены каменные орудия. Изучение их показало, что они относятся к двум различным периодам, отделенным друг от друга многими тысячелетиями. Орудия первого периода появились в эпоху раннего палеолита. Орудия второго датировались временем неолита. Оказалось, что в глубокой древности в Сахаре было два периода относительной влажности, когда в ныне безводных районах пустыни существовала жизнь…» [27]
На другом конце нашего полушария, в пустынях Гоби, в 1908 году монгольские пастухи провели путешественника П.К. Козлова к погребенным под песками развалинам Харахото — «черного города» или «града мертвых». Здесь была столица Тангутского государства, растоптанного в XIII веке нашей эры конницей Чингисхана.
Когда я думаю о судьбе древних цивилизаций Сахары и Гоби, мне вспоминаются слова Энгельса, который еще в прошлом столетии в письме Марксу от 6 июня 1853 года, разбирая вопросы землевладения на Востоке, писал: «Плодородие земли достигалось искусственным способом, и оно немедленно исчезало, когда оросительная система приходила в упадок; этим объясняется тот непонятный иначе факт, что целые области, прежде прекрасно обработанные, теперь заброшены и пустынны (Пальмира, Петра, развалины в Йемене и ряд местностей в Египте, Персии и Индостане). Этим объясняется и тот факт, что достаточно бывало одной опустошительной войны, чтобы обезлюдить страну и уничтожить ее цивилизацию на сотни лет» [28].
Будущая археология сможет, вероятно, отнести это замечание также равным образом к Западной Африке и Восточной Азии, ибо и здесь и там искусственное орошение всегда играло определяющую роль в экономической жизни общества. Что касается наиболее близко интересующего нас района, «развалин в Йемене», то в отношении него приведенное высказывание обосновано фактическим материалом уже сейчас и не только исходя из истории Южной Аравии в непосредственно доисламский период. Американский ассириолог, хранитель вавилонской коллекции Йельского университета Рэймонд Ф. Дауэрти в своей книге «Поморье древней Аравии», исследуя ряд памятников материальной культуры, пришел к выводу, что пустынность внутренней части Аравийского полуострова не извечна. Проницательный ум ученого рисует картину цветущей и плодородной страны, раскинувшейся от Персидского залива до йеменского побережья, там, где теперь простирается безжизненная ар-руб ал-хали «пустая четверть» полуострова — красноватый песок и блеклое огнедышащее небо. Когда-то эта обширная область представляла морской придаток вавилонской державы.
Древние письмена, на которых словно бы играет отблеск утренней зари всемирной истории, ряды причудливо сплетающихся продольных и поперечных клиньев на таблетках из глины, — порой археологи находят при раскопках целые глиняные библиотеки, — с тех пор как востоковеды научились их читать, рассказывают ученым о вымерших народах и об исчезнувших царствах, рассказывают то прямо, то глухо и сбивчиво, словно волнуясь и чего-то боясь. Исследователь внимательно вглядывается в каждый отпечаток древнего резца, сопоставляет прочитанное с тем, что говорят другие таблетки, взвешивает возможные выводы на весах логики и выбирает самый весомый. Рассказы клинописи позволяют предполагать, что еще в четвертом тысячелетии до нашей эры южное побережье Аравии, особенно район Омана, родины Ахмада ибн Маджида, было населено смелыми моряками, которые вели торговлю с гаванями Эфиопии, реки Инд и Персидского залива. Индийский ученый Нафис Ахмад пишет: «Арабы явились первыми навигаторами в Индийском океане… Задолго до того как кто-либо другой — персы, индусы, китайцы, египтяне, греки или римляне, — стали плавать в южных морях, арабы были единственной нацией, которая выдвинула мореходов, путешественников и купцов в Индийском океане. Морской путь между восточным и западным миром касался Аравийского полуострова во многих местах.» [29]
По мнению исследователей, в третьем тысячелетии моряки из Магана, как тогда назывался Оман, по-видимому, привозили в шумерские поселения Нижней Месопотамии обработанный камень, употреблявшийся для строительных работ; из него высечены и многочисленные памятники, воздвигнутые правителем Нарамсином и вельможей Гудеа в честь самих себя. Тяжело груженные корабли плыли по «Нижнему морю», как называли в Вавилонии Персидский залив в отличие от «Верхнего моря» — Средиземного, кормчие зорко вглядывались вдаль, тщательно обходя мели, которых, впрочем, тогда было значительно меньше, чем сейчас: залив простирался гораздо северо-западнее своих нынешних очертаний, могучие Дигна и Бурануну, нынешние Тигр и Евфрат, впадали раздельно, и на подходе к их устьям еще не было такого обилия наносного песка, какое наблюдалось в Средние века, когда приходилось отмечать особо опасные отмели плавучими маяками.
Кроме камня мореходы Южной Аравии перевозили корабельный лес, которым так бедны западные берега Индийского океана. За ним парусники плыли к единственному побережью этого района, покрытому рощами строевого леса разных пород, — в Малабар на юго-западе Индии. По мере усложнения оснастки судов различные части стали изготовляться из пород с неодинаковыми
