лет; исчезло производство поливной строительной керамики, возродившееся лишь 250 лет спустя, в конце XV в. Совершенно было забыто искусство перегородчатой эмали; широкое применение эмали (упрощенного типа) наблюдается лишь 300 лет спустя после монголов, в XVI в. То же самое нужно сказать и о черни. Филигрань появляется вновь только через 150 лет, на этот же срок задержалось и применение тиснения металла. Производство стеклянных браслетов, шиферных пряслиц, сложной глиняной посуды — все это совершенно было забыто после татар. Добавим к этому уничтожение той части городского ремесла, которая работала на широкий деревенский рынок (возродилось лишь в XV в.).
Татарское нашествие, действительно, явилось печальным рубежом в истории русской культуры, задержав ее развитие на 150–200 лет именно в тот момент, когда передовые страны Западной Европы начали быстро развиваться.
Как и следовало ожидать, менее чем другие области пострадал от татарского ига Новгород, в котором поэтому сохранились некоторые технические приемы домонгольской Руси (напр., производство кирпича, поливная керамика, скань, наводка золота), но и в Новгороде развитие культуры было задержано в XIII в.
Все указанное убеждает нас в органичности и исторической обоснованности принятого нами деления ремесла на домонгольское и послемонгольское: 1240 г. разделяет два периода в истории русской культуры.
Эпоха Ивана III, превратившая конгломерат удельных княжеств в крупное централизованное государство, является переломной во всех отношениях. Перелом этот наступает во вторую половину княжения Ивана Васильевича, но за рубеж удобнее взять 1462 г. Последние десятилетия XV в. как по характеру источников, так и по самому содержанию явлений необходимо рассматривать в тесной связи с последующим XVI столетием.
В своем изложении мы принуждены были пользоваться материалами второй половины XV в., но делали это для получения ретроспективного представления о более раннем времени.
Внутри намеченной нами эпохи 1240–1462 гг. можно установить различные периоды, характеризуемые разными темпами развития производительных сил. Застой, вызванный разгромом 1237–1241 гг. и последующим установлением татарского господства, продолжался до XIV в. В середине XIV в. в развитии ремесла наступает перелом, и в течение второй половины XIV в. наблюдается расцвет ремесла, обусловленный общим развитием русской культуры.
Почти во всех рассмотренных нами ремеслах мы замечали изменения в технике, происходившие именно во второй половине или в конце XIV в. Перечислим те явления (как выросшие на местной почве, так и связанные с общеевропейским развитием), которые характеризуют подъем техники в 1350-1400-е годы:
1) появляются водяные мельницы; с этого времени водяной двигатель начинает завоевывать важное место в промышленности;
2) начинает применяться сложное глубокое бурение солеваренных скважин;
3) появляется артиллерия, увеличившая (как и два предшествующих явления) спрос на железо;
4) дорогой пергамен заменяется бумагой, облегчившей развитие книжного дела; к этому же времени относится смена медленного уставного письма более быстрым полууставом, вызванным к жизни новыми требованиями;
5) возникают мастерские изготовления книг;
6) начинает применяться массивное литье, требовавшее сложного оборудования (колокола, а впоследствии и пушки);
7) появляются меднолитейные мастерские для художественного литья, в связи с чем прекращается механическое воспроизведение домонгольских образцов;
8) начинается чеканка монет;
9) возрождается искусство скани;
10) усваивается производство выемчатой эмали;
11) каменное зодчество достигает своего расцвета [1496].
Несмотря на явную неполноту приведенного перечня, мы все же видим, что материальная культура русских княжеств значительно обогатилась во второй половине XIV в.
В дальнейшем, в течение XV в., техника продолжает развиваться, но развитие это идет более спокойными темпами до середины столетия, когда вновь появляется ряд новшеств [1497].
Подъем производительных сил в эпоху Дмитрия Донского и Василия Дмитриевича нужно рассматривать в связи со всеми явлениями русской жизни того времени, представляющими особый интерес именно в своей совокупности. Одновременно с развитием ремесла идет развитие внутренних и внешних торговых связей.
Новгородско-ганзейская торговля в XIV в. достигает своего наивысшего расцвета, у Москвы устанавливаются связи с Ордой и Сурожем. Новгород пытается овладеть волжской магистралью, ради чего им предпринимается ряд далеких походов от Ярославля до Сарая (1365–1409). В сферу торговых оборотов все более втягивается удаленный северо-восток [1498]. К XIV в. относится большое количество «хождений» в Царьград и другие области.
Усиливается внутренняя торговля, о чем свидетельствует как появление собственных монетных систем, так и своеобразная таможенная политика князей [1499].
Рост внутренних сил русских княжеств можно усмотреть и в расширении территории за счет освоения северо-востока, главным образом, Двинской земли и лесного Заволжья. Именно во второй половине XIV в. сюда направляется мощная колонизационная струя, в которой значительная роль принадлежит монастырям.
Вторая половина XIV в. характеризуется развитием центростремительных сил, облегчавших начавшийся процесс объединения отдельных княжеств в русское государство. Результаты объединения сказались в 1380 г. на Куликовом Поле.
В области искусства и литературы в указанную эпоху также наблюдается значительное продвижение вперед. Труды Епифания Премудрого, сказание о Мамаевом побоище и ряд летописных сводов свидетельствуют о новом понимании задач литературы. В живописи этого времени было создано много прекрасных образцов фресковой росписи, икон и миниатюр. Венцом художественного развития явилось творчество Андрея Рублева, начавшего работать в самом конце столетия [1500].
Оживление русского искусства и письменности в конце XIV в. очень часто ставят в зависимость от византийского или югославянского влияния и связывают с появлением болгар, сербов и греков в Москве, Новгороде и других русских городах. Между тем, самая постановка вопроса о влиянии совершенно не исторична — прежде чем говорить о влиянии, необходимо выяснить причины установления таких тесных связей с балканскими странами. Приглашение греков и южных славян было результатом возросшей культуры Руси, стремившейся установить широкое культурное общение с различными соседями. Мы знаем о многочисленных путешествиях русских в разных направлениях, знаем о специальных дорожниках и справочниках для путешественников, желавших ознакомиться с культурой других стран [1501].
Русские города, отделенные враждебным барьером (шведы, польско-литовское государство, татары) [1502], от передовых стран того времени, очень жадно воспринимали все проникавшие к ним технические новинки [1503] и всеми мерами стремились разорвать своеобразную культурную блокаду приглашением иноземных мастеров, а, может быть, и посылкой своих мастеров за границу [1504].
Русские мастера XIV–XV вв. были знакомы и с готическим искусством Северной Европы, и с орнаментикой среднеазиатских изделий, и с художественными приемами греческих живописцев, и с конструктивными новинками сербских зодчих.
Не пассивная подверженность всяческим влияниям, а творческое восприятие опыта соседей, включение, по мере возможности, в общую культурную жизнь, стремление возродить разрушенное татарами — вот что характерно для русских городов XIV в.
Гостеприимное отношение русских к южным славянам, пережившим в конце XIV в. вторжение турок-османов, объясняется стремлением Москвы использовать культурные силы соседей.
Перелом в технике, подготовивший расцвет русской культуры, произошел до появления балканских мастеров; самый факт приглашения греков и южных славян был обусловлен внутренним подъемом производительных сил, обеспечившим возможность их использования.
Отмеченное нами переломное значение второй
