Второй отдел КОВПЮВ предоставил полученную о ЦУЮВ информацию и свои соображения по данному вопросу вниманию генерала Абрамса. 9 февраля он поручил мне приготовить сообщение для представления генералу Уилеру (председателю ОКНШ), так сказать, “с черного хода”. В сообщении говорилось о том, что у нас есть верные сведения относительно дислокации ставки ЦУЮВ, находившейся сразу за границей Камбоджи, и испрашивалось позволение Уилера нанести удар по штабу противника бомбардировщиками В-52.
Несколько дней ничего не происходило, затем вдруг из ОКНШ срочно потребовали прислать из КОВПЮВ в Вашингтон кого-нибудь для доклада об обстановке. 18 февраля два майора рапортовали перед ОКНШ, министром обороны Мелвином Лэйрдом и доктором Киссинджером. В результате было решено в качестве ответа на действия коммунистов нанести бомбовый удар по ЦУЮВ в Камбодже.
Вариант выглядел весьма привлекательно. Прежде всего, бомбардировка могла действительно стать наказанием для противника, у которого имелось множество баз на территории Камбоджи. Акция не грозила повлечь за собой жертвы среди гражданского населения, так как северовьетнамцы давно выгнали камбоджийцев из приграничных районов. Кроме того, удар мог быть нанесен втайне от “голубятни”, поскольку северные вьетнамцы ни за что не признались бы открыто, что у них есть войска или военные объекты на территории Камбоджи. Правитель этой страны, принц Сианук, давно уже утратил фактическую возможность распоряжаться приграничными территориями своего государства, где господствовали северовьетнамцы, и говорил послу США Боузу, что не станет возражать, если американцы ударят по коммунистическим базам в Камбодже. И наконец, расширение зоны бомбометания за пределы Южного Вьетнама должно было послужить Ханою предупреждением, что новая администрация США не станет загонять себя в рамки, связывавшие по рукам правительство Линдона Джонсона.
Вместе с тем существовали и слабые стороны в этом плане. Авиарейды по базам коммунистов в Камбодже могли подорвать надежды на мирное урегулирование. Но более всего опасалось новое руководство реакции антивоенных групп в том случае, если бы сведения о бомбардировках просочились и стали достоянием общественности. Вместе с тем после событий 22 февраля президент уже 23-го числа отдал приказ о воздушном налете на район базирования № 353 в Камбодже (где, как полагали, находилось ЦУЮВ).
Затем начались традиционные “менуэты”, сопровождавшие все важнейшие решения Никсона. Киссинджер (и другие советники) уговорили президента аннулировать приказ о бомбардировках. Затем “танцы” продолжились, и 9 марта президент вновь отдал приказ о нанесении удара, но вскоре вновь отозвал свое распоряжение. Наконец 15 марта, после того как противник выпустил по Сайгону пять ракет – то есть опять нарушил “соглашения”, – Никсон потребовал немедленной бомбардировки Камбоджи, но все, как всегда, было непросто. В конечном итоге президенту 18 марта пришлось сказать свое решительное слово, и В-52 отправились к базовому району № 353. По оценкам, бомбометание вызвало вторичные взрывы. Зона вновь подверглась ударам в апреле, а в период с апреля по август также и другие районы базирования (все, как и № 353, расположенные не далее чем в десяти километрах от границы Камбоджи и Вьетнама). Тайные рейды продолжались до мая 1970-го, когда с них сняли покров секретности, поскольку бомбардировки стали проводиться в рамках оказания поддержки с воздуха действиям сухопутных сил США и ВСРВ в Камбодже.
Возникает вопрос: удалось ли в результате воздушной атаки на район базирования № 353 18 марта 1969-го причинить ущерб самому штабу ЦУЮВ? По некоторым данным, да. Генри Киссинджер в своей книге “Годы в Белом доме” утверждает, что “коммунистические руководители в Пномпене спустя восемь лет подтвердили, что информация перебежчика в данном случае оказалась верной”‹5›. Труонг Нгу Танг, одно время занимавший пост министра юстиции в НФОЮВ, в своей книге говорит, что ЦУЮВ находился в районе базирования № 353 и что “американская разведка вычислила местонахождение ЦУЮВ довольно точно”. Танг пишет, что личный состав ЦУЮВ передислоцировался из базового района № 353 на позиции дальше в глубь Камбоджи 19 марта, то есть на следующий день после первого налета В-52‹6›.
На основании своего профессионального опыта я склонен согласиться с заявлением Киссинджера. Частью работы по сбору разведданных является оценка результатов бомбардировок. Сразу после того, как самолеты сбросили последние бомбы, я отправил в район цели вертолетный патруль, надеясь, что ему удастся, может быть, захватить одного-двух пленных. Приблизившись к заданному району, патруль услышал вторичные взрывы и увидел поднимавшиеся к небу клубы пыли и дыма, но взять пленных не удалось. С земли по вертолету был открыт плотный огонь, в результате военнослужащие понесли потери, а машина получила повреждения. По словам командира патруля, все выглядело так, “будто кто-то растревожил осиное гнездо”. Именно так и должны реагировать бойцы отборных частей, которым обычно поручается охрана штабных комплексов.
После налета на район базирования № 353 Никсон и те из американцев в правительстве, кто знал о бомбардировках, ждали выражения недовольства со стороны Сианука или северных вьетнамцев, но никто не издал ни звука. У администрации же не было ни причин, ни желания распространяться о рейде. Для сокрытия сведений об атаках разработали систему двойной отчетности. Однако все усилия оказались тщетными, и в мае 1969-го просочившаяся в прессу информация вылилась на страницы “Нью-Йорк тайме”. Соответственно, последовали резкие осуждения акций со стороны пацифистов, которые не принимали в расчет тот факт, что в американцев стреляли и убивали их те самые солдаты противника, которые базировались в тех тыловых районах на территории Камбоджи.
Начиная с марта 1969-го обе стороны занимались разработкой стратегии и тактики. Политбюро ЦК ПТВ было проще. Видя, в каком состоянии пребывает боевой дух ВК, сознавая и “домашние” проблемы Никсона, коммунисты вернулись к ограниченным операциям. В выпущенной ЦУЮВ в апреле директиве № 55 говорилось: “Никогда и ни при каких обстоятельствах мы не станем подвергать риску все наши вооруженные силы ради одного наступления. Напротив, нам должно поберечь наш военный потенциал для будущих кампаний”‹7›. Благодаря такому подходу коммунисты получили возможность убить сразу несколько “зайцев”: сократить потери и поднять боевой дух, выиграть время, использовав его на воссоздание партизанских частей ВК и реставрации его политической инфраструктуры. Ну и наконец, передышка убедит президента Никсона и американских диссидентов в том, что такая “вялотекущая война” может продолжаться бесконечно.
Вместе с тем коммунистам не терпелось показать Никсону свою силу, поэтому 11 – 12 мая они внезапно активизировались в Южном Вьетнаме, обстреляв 212 различных пунктов на его территории. Ущерб от таких акций был незначителен, лишь некоторые из них сопровождались последующими атаками пехоты численностью не более батальона в каждом случае. К концу второго дня противник исчерпал свои усилия.
С марта Никсон и Киссинджер продолжали свой собственный поиск национальной политики в решении вьетнамского вопроса. В том же месяце Никсон впервые заявил о критериях одностороннего вывода американских войск из Вьетнама. В число условий входили: возможность ЮВ защитить себя, достижение прогресса на переговорах и снижение уровня активности противника. В большой речи 14 мая президент отказался от требования вывода войск АСВ из Южного Вьетнама за полгода до аналогичного шага США и принял вариант Киссинджера, предусматривавший одновременный выход частей АСВ и Соединенных Штатов, создание международного органа по надзору за соблюдением договоренностей и проведением выборов, что намекало на политическое разрешение ситуации. Северные вьетнамцы проигнорировали предложения Никсона, а Тхиеу активно возражал против отдельных пунктов, настаивая на личной встрече с Никсоном.
Между тем, пока оставаясь невидимым, продолжал выдвигаться на передний план еще один фактор новой американской политики – вьетнамизация. Коль скоро Никсон решился на односторонний вывод американских войск, возникала острая необходимость значительно повысить боеспособность южновьетнамских ВС, чтобы они смогли защитить страну и правительство. В противном случае вывод войск Соединенных Штатов выглядел бы как неприкрытое бегство слабого и нерешительного союзника. Первым подтверждением серьезности намерений новой администрации проводить новую политику стала встреча Никсона и Тхиеу на острове Мидуэй 8 июня 1969 года. Была сформирована политическая концепция из четырех составляющих: вывод американский войск, вьетнамизация, умиротворение и переговоры. Теоретически вывод войск США, возможность которого должны были обеспечить вьетнамизация, пацификация, повышение работоспособности ПЮВ и боеспособности ВСРВ, увязывался с переговорным процессом, призванным служить механизмом ухода Соединенных Штатов из Южного Вьетнама. Никсон сделал первый шаг в направлении претворения своей политики в жизнь прямо на Мидуэе, объявив, что с согласия Тхиеу и Абрамса отдает приказ о выводе 25 000 американских военнослужащих. Фактически, как признает сам Никсон, заявление его “содержало некоторые дипломатические преувеличения”, так как и Тхиеу и генерал Абрамс возражали против вывода войск.
