Таб, образующую границу между Хузистаном и Фарсом, возвышавшийся приблизительно на 10 локтей над водой [3518]. Наконец, один только автор IV/X в. <ал-Макдиси> превозносит мост близ Хотана в Туркестане, переброшенный с одной горы на другую. Передают, что сооружен он был не китайцами [3519].
Я не знаю, сколько лет насчитывал тот вид парома, что я видел на Хабуре в Месопотамии, на котором паромщик перебирает руками по канату, протянутому через реку; этот же способ применяется и в бассейне реки Тарима [3520].
Почта (барид) — изобретение очень древнее, во всяком случае своим усовершенствованием она обязана Дарию I, когда он решил потуже натянуть бразды правления огромной переднеазиатской империей [3521]. При халифах уже почти вся почтовая терминология была персидской: фураник [3522], или файдж [3523], или шакири [3524] — «верховой почтальон»; аскудар — «сопроводительный документ», на котором отмечалось количество сумок с письмами и писем, проставлялось время прибытия и выбытия с отдельных станций. Можно предположить, что почта была придумана в каком-то одном определенном месте, ибо как в византийской, так и в мусульманской и китайской почте существовал обычай подрезать хвосты почтовым животным. Разница была только в том, что у византийцев была конная почта [3525], так же как и у арабских языческих царьков [3526], в то время как китайская и мусульманская [3527] почта шла на мулах [3528]. На запад от Евфрата халифская почта меряла расстояние в милях, а на востоке — в фарсахах (парсангах) [3529]. Для милевого камня имеется только римское название — мил, даже и в тех местах, которые никогда не были римской провинцией [3530]; персидская почта, кажется, не пользовалась этим обозначением [3531]. Однако в обеих половинах империи одинаково каждые 6 миль, или 2 фарсаха, стояли станции (сикак) с перекладными мулами или лошадьми [3532]. Почтальоны же не менялись весь путь; в 326/937 г. упоминается почтальон, который один возил почтовую сумку на протяжении всего огромного пути Багдад — Мекка [3533]. Как на Востоке, так и на Западе имелись международные обменные пункты — тюркская почта (барид ат-тюрк) шла до китайской границы [3534], а малоазиатская, имевшая станции через каждые три мили, до Константинополя [3535].
Основные почтовые тракты были следующие:
1. От Багдада, вверх по Тигру до Мосула, Беледа [3536], затем по Месопотамии через Синджар, Нисибин, Рас‘Айн, Ракку, Менбидж, Алеппо, Хаму, Химс, Ба‘альбек, Дамаск, Тивериаду, Рамлу, Джифар, Каир, Александрию и далее вплоть до Киренаики [3537].
2. От Багдада в Сирию по западному берегу [3538] Евфрата, которого достигали в Анбаре. В Хите была переправа на западный берег Евфрата, движение там было необычайно оживленное; достаточно сказать, что в 306/918 г. паром в Хите приносил правительству доход в 80 250 динаров [3539].
В книгах почтовых дорог, даже и у ал-Мукаддаси, который дает точный перечень дорог сирийской пустыни, нет ни слова об очень важной в древние времена и в наше время вновь немного оживившейся дороге Дамаск — Дер через Пальмиру; дорога эта охранялась кордегардиями. Не существовала в то время и безупречно функционирующая в наши дни почта на верблюдах между Багдадом и Дамаском. Правда, дорогой Хит — Дамаск, которой она пользуется и которая является кратчайшим путем из Багдада в Сирию, все же ездили отдельные путешественники. В таких случаях правительственный чиновник в Хите давал конвой (хуфара), состоявший из бедуинов [3540].
Главная дорога на восток шла позади Багдада через мост Нахравана, поднималась за Хулваном знаменитым горным проходом в область древней Мидии и достигала нагорья Хамадана позади Асадабада, сделав еще один подъем, в середине которого местные жители продавали финики и сыр [3541]. Эта дорога обозначена уже на античных картах; во всяком случае она служила еще персидским царям между их зимней резиденцией в Вавилонии и летней, расположенной в горах Экбатана. Оттуда дорога шла в направлении к Рею (неподалеку от нынешнего Тегерана), на Нишапур, Мерв, Бухару, Самарканд, где уже в то время существовали «Китайские ворота» [3542].
Продвижение по этой дороге через пограничную область между Туркестаном и Китаем зависело от крайне непостоянной там безопасности передвижения. На протяжении всей ранней эпохи ислама, а также еще в IV/X в. кратчайшую дорогу через Фергану и бассейн Тарима, которую в VIII в. н.э. предпочитали китайцы [3543] и по которой шел Марко Поло, недолюбливали, по крайней мере она нигде не упоминается. Даже из Узкенда, в верхней Фергане, пользовались не Алайскими проходами, а шли через проход Атбас, или Табас, «с крутым подъемом, непроходимым при снеге», в Барсхан, лежащий на юго-запад от оз. Иссык-Куль [3544]. Там кончалась дорога Самарканд — Китай, которая широкой дугой, через Шаш (Ташкент), Тараз (Аулие-Ата) и Бирки (Мерке) вела в Барсхан [3545]. Начиная отсюда дальнейший путь указывает Зайн ал-ахбар Гардизи (написано ок. 1050 г. н.э.): шли через Пенчул на Кучу что в бассейне Тарима, а затем на восток вплоть до Чинанчекета на границе Китая [3546]. Этот путь избрал уже около 630 г. н.э. китаец Сюань-цзан, который из Кучи через Палукию (это, пожалуй, то же самое, что Пенчул у ал-Гардизи, а может быть, и нынешний Аксу) двигался к оз. Иссык-Куль [3547]. Еще и в наше время связь между средней частью бассейна р. Тарим и Ташкентом осуществляется главным образом через Аксу — горный проход Бедел — Каракол — Пишпек — Аулие-Ата [3548]. Совершить путешествие по тому маршруту, которым шли в III/IX в. Саллам и в IV/X в. Абу Дулаф, к сожалению, уже невозможно [3549]. Из одного места у ал-Мас‘уди («он познакомился со многими совершившими путешествие в Китай и узнал, что путь из Хорасана через Согдиану на Китай пролегает через горы, дающие нашатырь») [3550] явствует, что и в IV/X в. дорога в Китай была той же самой, которую описывают Сюань-цзан и Гардизи, ибо, по китайским данным, эти горы лежат на Тянь-Шане, севернее Куча [3551]. Лишь спустя столетие, около 550/1155 г., ал-Идриси первым из арабских авторов описывает дорогу из Ферганы через Памир в бассейн Тарима [3552]. Появление этого маршрута связано, пожалуй, с тем, что в конце IV/X в. Бограханиды завоевали Западный Туркестан и перенесли свою резиденцию в Кашгар, в Восточный Туркестан, что заставило торговцев и путешественников вновь направляться через горные проходы Памира.
В Мерве почтовая дорога отходит в сторону, пересекая Центральный Хорасан. Она идет не прямо
