Колы имели несколько модификаций: они могли быть разной толщины, гладкие или неструганные, с занозами, а также иметь заостренный или, напротив, тупой конец. Острый, гладкий и тонкий кол, войдя в анальное отверстие, мог в течение нескольких секунд пронзить внутренности человека и, дойдя до сердца, прекратить его страдания. Но этот процесс можно было растянуть на долгие минуты и даже часы. Этот результат достигался при помощи так называемого «персидского кола», отличавшегося от обычного тем, что по обе стороны от него устанавливались два аккуратных столбика из тонких дощечек, верхние из которых находились почти на уровне острия кола. Рядом с колом возвышался гладко обструганный столб. Приговоренного ставили спиной к столбу, заводили руки назад и крепко связывали их. Затем его сажали на кол, вернее, на дощечки. При этом кол входил неглубоко, а вот глубину дальнейшего проникновения его регулировали, постепенно уменьшая высоту опорных столбиков. Палачи следили за тем, чтобы кол, входя в организм, не затрагивал жизненно важных центров. Таким образом казнь могла продолжаться довольно долго. Нечего и говорить о том, как дико кричал человек с разрываемыми внутренностями. Толпа отвечала ему ревом восторга. Глебова посадили на неструганный «персидский кол». Чтобы он не умер от обморожения, на него надели шубу, шапку и сапоги — по личному указанию Петра. Глебов мучился пятнадцать часов, и умер только в шестом часу утра следующего дня.
Закапывание живьем в землю
Этот вид наказания, насчитывая многовековую историю, дожил почти до наших дней. В Древнем Риме существовала коллегия шести весталок — жриц богини Весты. Весталками становились девушки из знатных семей, они давали обет целомудрия и, соответственно, безбрачия до достижения 30-летнего возраста. «Нарушившую обет девства, — свидетельствует Плутарх, — зарывают живьем в яму у Коллинских ворот. Возле этого места, в черте города, тянется длинный земляной вал, аггер[1] по латыни. Здесь, под землею, устраивали маленькое помещение, с входом сверху, куда ставили постель, лампу с огнем, небольшое количество съестных припасов, например, хлеба, кувшин воды, молока и масла, — считалось как бы преступлением уморить голодом лицо, посвященное в высшие таинства религии. Виновную сажали в наглухо закрытые и перевязанные ремнями носилки так, что не слышно было даже ее голоса, и несли через форум. Все молча давали ей дорогу и провожали ее, не говоря ни слова, в глубоком горе. Для города нет ужаснее зрелища, нет печальнее этого дня. Когда носилки приносят на назначенное место, рабы развязывают ремни. Верховный жрец читает таинственную молитву, воздевает перед казнью руки к небу, приказывает подвести преступницу, с густым покрывалом на лице, ставит на лестницу, ведущую в подземелье, и удаляется затем вместе с другими жрецами. Когда весталка сойдет, лестница отнимается, отверстие засыпают сверху массой земли, и место казни становится также ровно, как и остальное.
Правда совсем недавно в Риме обнаружили подземный ход, ведущий из императорского дворца в «катакомбы весталок». Это доказывает, что императоры либо ходили любоваться этим возбуждающим зрелищем, либо обреченных девушек доставляли во дворец, где властители наслаждались ими, после чего убивали сообразно своим вкусам и прихотям. В Китае при императоре Цинь Шихуане (213 г. до н. э.) были закопаны живьем 460 человек за приверженность учению Конфуция. Киевская княгиня Ольга расправилась таким образом с посланниками древлян, убивших ее мужа, князя Игоря. Делегация древлян просила овдовевшую Ольгу стать женой их князя. Тогда Ольга сказала, что, в принципе, она согласна; пусть древляне возвращаются в свою ладью и ложатся спать, а утром за ними придут люди с княжеского двора и понесут их на двор к Ольге прямо в ладье, в знак особой чести. Между тем, за ночь на теремном дворе по приказу Ольги была выкопана огромная глубокая яма. Утром посланцев древлян и впрямь понесли в ладье. Они сидели гордо, подбоченясь. Однако на княжеском дворе ладью с посланцами сбросили в вырытую яму. «И, приникнув к яме, — свидетельствует летописец, — спросила их Ольга: «Хороша ли вам честь?» Они же ответили: «Пуще нам Игоревой смерти». И повелела засыпать их живыми; и засыпали их».
В средневековой России подобной казни подлежала жена, убившая своего мужа. Вот как описывает этнограф казнь некоей Анфисы Семеновой: «Рано поутру, в день, назначенный для исполнения казни над Анфисою, ее… вывели из тюрьмы и бросили на розвальни. Стрельцы с пищалями на плечах окружили розвальни, обезумевшую Анфису повезли с барабанным боем… На Болоте (место казни в Москве), на небольшом пространстве, огороженном невысоким забором, так что взрослый человек мог через него видеть, — стояло несколько палачей и была вырыта глубокая, неширокая яма, около которой лежала выброшенная из нее земля. Анфису подвезли к забору: палачи сняли ее с розвальней, завязали ей назад веревкою руки и, поддерживая ее со всех сторон, подвели к яме. Анфиса затрепетала всем телом и, как ни была она слаба, но все-таки рванулась из рук палачей; но, разумеется, все ее усилия были не только напрасны, но даже остались почти незаметными для любопытных зрителей, окружавших забор. В то время, когда палачи держали Анфису, бессильно свесившую на плечо голову, приказный, по распоряжению дьяка, читал следующий приговор: «По статье четыренадесятой главы двудесятой первой «Соборного Уложения», в коей написано: а будет жена учинит мужу своему убийство или окормит его отравою, а сыщется про то допряма: и за то ее казнити — живую окопати в землю и казнити ее такою смертью безо всякия пощады, хотя будет убитого дети или иные кто ближние роду его того не похотят, что ее казнити; а ей отнюдь не дати милости, и держати ее в земле до тех мест, покамест она умрет — великие государи цари и великие князья Иван и Петр Алексеевичи и царевна великая княжна София Алексеевна указали: казнити таковою смертною казнью женку Анфису Семенову за убийство мужа ее, торгового человека Андрея Викулова, по прозванию Тябота, дабы другим женкам, глядя на ту ее казнь, неповадно было так делати». По прочтении этого приговора, палачи подтащили молодую женщину к самой яме и опустили ее почти до подмышек, как в мешок. Они взялись за заступы и живо закидали пустое простран-ство землею, которую потом плотно утоптали ногами. Над утоптан-ным местом виднелось бледное, искаженное ужасом лицо Анфисы, которая отчаянно мотала головою и двигала плечами, как будто силясь раздвинуть охватившую ее могилу и вырваться оттуда. Заметно было, что она хотела закричать или сказать что-то, но не могла, и губы ее только судорожно шевелились. Длинные и густые ее русые волосы от сильного движения головы разметались во все стороны и попризакрыли ей лицо. Стоявшая около забора толпа, поглазевши некоторое время на молодую окопанную женщину, начала мало-помалу расходиться, а подле Анфисы стал на стражу с пищалью на плече стрелец, обязанный смотреть, чтобы мученице, обреченной на медленную смерть, никто не дал напиться или поесть. В некотором расстоянии от Анфисы, прямо перед ее лицом, поставили подсвечник с заженною восковою свечою».
Закопанные в землю умирали, как правило, на второй или третий день, однако бывали и более продолжительные агонии. В исторической литературе упоминается случай, когда одна осужденная скончалась лишь на тридцать первый день. Очевидно, в этом случае кто-то передавал ей, если не еду, то хотя бы воду — иначе несчастная умерла бы от обезвоживания организма намного раньше. Есть свидетельства, что подобный вид казни применялся еще и в XX веке! Описывая свою экспедицию по Дальнему Востоку, русский путешественник В. К. Арсеньев рассказывает о таком эпизоде: «Когда мы проходили мимо тазовских (от слова «тазы» — название дальневосточной народности) фанз, Дерсу (проводник экспедиции) зашел к туземцам. К вечеру он прибежал испуганный и сообщил страшную новость: два дня тому назад по приговору китайского суда заживо были похоронены в земле китаец и молодой таз. Такое жестокое наказание они понесли за то, что из мести убили своего кредитора. Погребение состоялось в лесу, в расстоянии одного километра от последних фанз. Мы бегали с Дерсу на это место и увидели там два невысоких холмика земли. Над каждой могилой была поставлена доска, на которой тушью были написаны фамилии погребенных. Этот эпизод произошел в 1906 году! А в 1919 г. в Перми большевиками был заживо зарыт епископ Андроник. Массовое характер захоронение заживо приняло во время 2-й мировой войны.
Человека, осужденного на такую казнь, привязывают к столбу или фиксируют тело каким-то иным способом. Смерть наступает от повреждения мозга. Этот вид казни очень мучителен, поскольку человек способен выносить сильные удары, не теряя при этом сознания. В Иране, например, специально регламентируется такое исполнение казни, которое исключает скорую смерть осужденного. Статья 119 Исламского уголовного кодекса Ирана (Ходоуд и Кисас) гласит: «При наказании в виде забрасывания камнями до смерти камни не должны быть слишком большими, чтобы осужденный не умирал от одного или двух ударов; они также не должны быть и настолько малы, чтобы их нельзя было назвать камнями». История этого наказания в мусульманских странах восходит ко второму (после смерти основателя ислама Мухаммеда) халифу — Омару. Он поклялся, что из уст самого пророка слышал указание Аллаха побивать камнями прелюбодеев и прелюбодеек. Хотя в списках Корана (тогда еще собирание Корана не было завершено) нашли только указание на сто ударов палками за данное преступление, но Омару поверили. Было решено считать, что коранический текст, о котором говорил Омар, съели мыши. На 1 января 1989 г. побивание камнями сохранялось в законо-дательстве 6 стран мира.
