Соседями славян на юге были греческие колонии, осевшие берег Русского, то есть Черного, моря. Это были весьма древние города-государства, имевшие многовековую историю. Ольвия, выведенная из Милета, образовалась в VI веке до нашей эры, она была расположена в глубине лимана Восточного Буга (против Николаева), Херсонес Таврический находился на юго-западном берегу Крыма, Феодосия и Пантикапея (ныне Керчь) – на юго-восточном его берегу, Фанагория – на Таманском полуострове, на азиатской стороне Керченского пролива, или древнего Босфора Киммерийского, и Танаис был построен в устье Дона. Ключевский указывает, что эти греческие колонии и были основой для успешного плавания древних, дославянских еще, судов по Днепру на далекий север и с севера на греческий юг. Путь этот, согласуясь с нашей Повестью, он называет путем из варяг в греки. Славяне, осевшие на Днепре, по всему его течению, от юга до севера, взяли эту важнейшую артерию под контроль. Киев, стоявший в верховьях Днепра, запирал реку от нежелательных для славян торговцев. Нижнее течение контролировали греки. Но для нормальной торговли они вынуждены были поддерживать со славянами добрососедские отношения, иначе вся торговля шла насмарку. А сами славяне, у которых не было для торговли драгоценного янтаря, осваивали леса и нашли выгодную статью дохода: пушнину, мед и воск – товары, которые очень ценились на юге.
Способствовало такой славянской торговле и то, что в этот исторический момент, по Ключевскому, они были завоеваны пришедшими с востока в низовья Волги кочевыми хазарами, быстро обратившимися к оседлости. Хазары возвели на берегах Волги огромный торговый город Итиль, куда стекались купцы со всех сторон света. Сами хазары были тюркским народом, но в VIII веке они приняли от переселившихся из Закавказья евреев иудаизм. Именно на это восьмое столетие новой эры и приходятся завоевательные походы хазар на запад – на области различных славянских племен. Воинственные хазары быстро захватили вятичей, радимичей, северян. Не избежали этой участи и поляне. Правда, Повесть рисует нам завоевание как весьма патриотическую картинку:
«По прошествии времени, после смерти братьев этих (Кия, Щека и Хорива), стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди. И нашли их хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: „Платите нам дань“. Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам, и сказали им: „Вот, новую дань нашли мы“. Те же спросили у них: „Откуда?“ Они же ответили: „В лесу на горах над рекою Днепром“. Опять спросили те: „А что дали?“ Они же показали меч. И сказали старцы хазарские: „Не добрая дань эта, княже: мы добыли ее оружием, острым только с одной стороны, – саблями, а у этих оружие обоюдоострое – мечи. Им суждено собирать дань и с нас, и с иных земель“. И сбылось все это, ибо не по своей воле говорили они, но по Божьему повелению. Так было и при фараоне, царе египетском, когда привели к нему Моисея и сказали старейшины фараона: „Этому суждено унизить землю Египетскую“. Так и случилось: погибли египтяне от Моисея, а сперва работали на них евреи. Так же и эти: сперва властвовали, а после над ними самими властвуют; так и есть: владеют русские князья хазарами и по нынешний день».
К XII веку, когда Повесть переписывалась, хазар как таковых уже не было, каганат стал таким же прошлым, как и князь Святослав, который воевал против каганата. В VIII веке славяне были достаточно диким народом. Вероятно также, что и обоюдоострых мечей славяне тоже пока что не знали. Во всяком случае, эти славянские меченосцы были побеждены за очень короткое время. История не сохранила никаких следов особенной жестокости завоевателей, впрочем, как не сохранила и особенной их нежности к завоеванным. Ключевский считал, что завоеватели были народом не воинственным и достаточно мягким и что хазарское иго было для днепровских славян не особенно тяжело и не страшно, причем настолько оно случилось вовремя, что, лишив восточных славян внешней независимости, оно доставило им большие экономические выгоды. Как бы то ни было, но завоеванные славяне быстро влились в новый для них торговый хазарский мир. Они стали использовать Днепр как отличную торговую дорогу, вышли не только на греческий, но и на дальний каспийский рынок. По словам Ключевского, арабский писатель IX века отмечал, что «русские купцы возят товары из отдаленных краев своей страны к Черному морю в греческие города, где византийский император берет с них десятину (торговую пошлину); что те же купцы по Дону и Волге спускаются к хозарской столице, где властитель Хозарии берет с них также десятину, выходят в Каспийское море, проникают на юго-восточные берега его и даже провозят свои товары на верблюдах до Багдада», то есть славянская торговля Киева шла практически в мировом масштабе. На берегах Днепра находят древние клады, которые относятся ко времени, которое предшествует летописному – то есть к VIII–IX вв. нашей эры, некоторые монеты из кладов относятся даже к VII столетию. Это в основном арабские дирхемы, самая ходовая валюта восточного мира. Очень важно, что поздние монеты из этих кладов относятся к началу IX века, то есть времени, когда Киев был под хазарами и платил им дань. Город Куява, или Куяба, был отлично известен в арабском мире. Все знали, что оттуда, из Куявы, привозят не только меха, мед и воск, но и чудесный дешевый товар – славянских рабов. Этот товар исправно поступал как при хазарах VIII века, когда Киев был городом полян, так и после перемены власти в Киеве, когда город стал принадлежать новым хозяевам. Эти новые хозяева вошли в нашу историю как варяги, а спор о легитимности их власти в древнем русском государстве и вовсе из кабинетов книжников давно перетек в широкие массы. Впрочем, спор этот больше касается не того, имели ли эти пришлые завоеватели право распоряжаться судьбой завоеванного славянского мира, а того, было ли таковое завоевание вообще. Ключевский без малейшего сомнения считал, что было. И что именно это завоевание – хотим мы того или не хотим – сделало небольшую Полянскую Киевщину Днепровской Русью, расширив ее владения от Черного моря до Балтийского. Так что обратимся сейчас к истории этого завоевания и пресловутому варяжскому вопросу.
Ключевский в споре о варягах не оставляет нам никакого сомнения: да, варяги были, да, они захватчики. Иными словами, как бы ни хотелось патриотам представить раннюю историю своей страны в радужных красках – ничего не получится. Гораздо важнее не то, что нас завоевали (с кем не случалось!), а то, что это завоевание принесло той Руси, которая находилась под хазарским владычеством. Как ни хотите, но ведь и существовавшая тогда Русь была своего рода государством несамостоятельным – она уже была завоевана. Теперь, очевидно, вопрос стоял так: либо на смену варягам придут постоянные грабежи печенегов, диких орд, которых боялись византийские императоры, либо эта Днепровская Русь достанется другому хищнику, наладившему завоевание с севера, то есть скандинавам, которые в этой Руси именовались варягами. Киевские местные племенные вожди были не в состоянии бороться с более сильными противниками. Скорее всего, они знали частично морское дело, поскольку вынуждены были торговать по водным пространствам Днепра и Волги, но в качестве военной силы были слишком слабы и слишком неорганизованны. Сражаться они умели только в пешем строю. Так что против печенегов, великолепных всадников, выстоять не могли – хоть с обоюдоострыми мечами, хоть с саблями. В битвах с всадниками всё решал вопрос умения верховой езды. Увы, этим даром днепровские славяне вовсе не обладали. Учиться им в этом плане было не у кого. Караваны, которые водили славянские купцы, охранялись пешими воинами, и тут все ясно – коней в совокупности с товарами ни одна ладья не свезет. Пехота не могла выстоять против конников. Не пришли бы варяги – сидела бы Русь под печенегами. Что лучше – решать патриотам! По мне так варяги симпатичнее, хотя бы потому, что это пусть довольно дикий, но европейский народ, а если точнее – смесь европейских народов, потому что варяги не были в национальном смысле чем-то однородным. Варяги, по большому счету, не нация, а образ жизни. Это по сути морские разбойники Средневековья, в их ряды попадали как собственно свеоны, то бишь шведы, так и другие народы – даны (датчане), норвежцы, то есть жители Северной Европы. В VIII–IX вв. нашей эры это были совершенно языческие народы, молившиеся своему верховному небесному управителю Одину. Идеализировать их вовсе не нужно: варяги были кровожадны, упорны в боях, у них имелся институт берсерков, то есть воинов, сражавшихся против врага в совершенно зверском обличье – голыми, но вооруженными. Этот невероятно языческий военный союз был ничуть не гуманнее печенегов, но с одним исключением – они хотя бы не пожирали своих врагов в сыром виде!
