Палаши были дорогим оружием. Поэтому их очень редко клали в могилы умершим воинам. В то же время палаши и сабли с изогнутыми клинками довольно часто изображали подвешенными к поясу воинов на древнетюркских каменных изваяниях (рис. 17, 1–23).{123}
В ближнем и рукопашном бою древнетюркские воины сражались боевыми топорами и булавами. Топоры имели узкое, вытянутое лезвие и высокий расширяющийся кверху обух, которым также можно было наносить удары. Булавы в древнетюркских памятниках не встречались, но их изображали на каменных изваяниях заткнутыми за пояс воинов{124}.
В рукопашном бою воины могли наносить удары кинжалами. Они довольно часто изображены на каменных изваяниях подвешенными спереди к поясу воинов. У древних тюрок имелись разные типы кинжалов: с двулезвийными или однолезвийными клинками, прямые, коленчатые и изогнутые, с перекрестьем и рукоятью (рис. 16, 9,10){125}.
В древнетюркских погребальных и поминальных памятниках найдены детали защитного вооружения: железные пластины от чешуйчатых и ламеллярных панцирей, фрагменты кольчужного покрытия от комбинированных панцирей (рис. 18, 1–7, 19){126}.
Панцири состояли из нагрудников и жилетов с подолом и оплечьями{127}. Комбинированный панцирь состоял из пластин и кольчужного покрытия.
Рис. 17. Изображения оружия на древнетюркских каменных изваяниях: 1–23 — палаши; 24–39 — сабли; 40–45 — булавы; 46–58 — кинжалы Рис. 18. Древнетюркское защитное вооружение: 1–4, 6-17 — панцирные пластины; 5, 19 — фрагменты панцирных доспехов; 18 — фрагмент кольчуги; 20 — щит Для защиты головы воины использовали шлемы со сфероконическим куполом из железных пластин, склепанных между собой и соединенных обручем и навершием. Для защиты от ударов применяли и деревянные щиты округлой формы из досок, соединенных поперечными планками (рис. 18, 20).
Боевого коня защищала панцирная попона. Судя по изображениям, она закрывала шею, грудь и круп{128}. Голову коня защищал металлический налобник (см. рис. 4, 7, 2).
В армии Второго Восточного Тюркского каганата выделяется два рода войск — тяжеловооруженная и легкая конница. Вероятно, отряды панцирной кавалерии формировались из воинов — представителей господствующего кочевого этноса, кок-тюрок. Они составляли главную ударную мощь древнетюркского войска и опору каганской власти. В отряды легковооруженной конницы входили воины из многочисленных зависимых телесских племен, силами которых тюрки «геройствовали в пустынях севера»{129}.
Войско Второго Восточного тюркского каганата, как уже было сказано, делилось на два крыла — толисов и тардушей. Капаган-каган выделил помимо западного и восточного крыльев еще и центр, по численности равный обоим крыльям. Во главе его поставили «малого кагана» Бегю, который по чину был выше обоих шадов, возглавлявших толисов и тардушей{130}. В правление Бильге-кагана эта система сохранилась, а пост командующего войсками по праву занял его младший брат, выдающийся полководец Кюль-тегин.
Военное искусство кок-тюрок опиралось на традиции тюрок и других кочевых народов Центральной Азии, при этом от тюрок Первого Тюркского каганата, в частности, были унаследованы приемы тактики ведения боя отрядами легковооруженной и панцирной конницы.
В начале восстания против империи Тан каган Кутлуг располагал небольшой группой своих приближенных и сторонников и отрядом в несколько сотен легковооруженных воинов, не все из которых имели лошадей. После победы над телесцами тюрки стали более подвижными и неуязвимыми для преследования китайских войск. При столкновении с превосходящими силами противника они могли легко уйти в степь от погони, применив тактику рассыпного строя. «Гудулу врассыпную бежал на север от Каменистой пустыни»{131}.
После завоевания Отюкенской Черни и покорения телесских племен военные силы Второго Восточного Тюркского каганата значительно возросли. В составе войск помимо легкой кавалерии появились отряды панцирной конницы. Тюркские полководцы стали применять в сражениях тактику, сочетающую приемы ведения боя в рассыпном строю и атаки панцирной кавалерии в плотно сомкнутом. Легкая конница атаковала врага в рассыпном строю и осыпала его тучей стрел. В решающий момент сражения в бой вступала тяжеловооруженная конница, атакуя противника копьями. Последовательность ведения атак древнетюркским войском отражена в памятной надписи в честь полководца Кюль-тегина: «Кюль-тегин сел на белого жеребца из Байырку, бросился в атаку, одного мужа [т. е. воина] он поразил стрелою, двух мужей заколол [копьем], одного после другого». Древнетюркские панцирные всадники вели обстрел противника, затем атаковали его копьями, врезаясь во вражеское войско и рассекая его. В сражении с кыргызами в Черни Сунга древнетюркские тяжеловооруженные всадники «проложили [путь] копьями»{132}.
Древнетюркские конные воины умели применять и тактику комбинированного боя. В случае необходимости всадники могли спешиться и вести прицельную стрельбу по противнику, используя для обороны естественные преграды и условия местности. Подобные приемы комбинированного боя умело применяли и другие кочевые народы, в частности монгольские всадники в случае необходимости «спешивались и вели огневой бой».{133}
Плотная стрельба из луков с хорошо укрепленной позиции могла принести успех и остановить атаку конницы. В сражении на реке Ночжэнь телесские войска, заняв оборону на берегу, смогли обратить в бегство тюркское конное войско. Однако когда телесцы бросились атаковать, их встретили мощным встречным ударом союзные тюркам китайцы и нанесли сокрушительное поражение, а довершила разгром телесцев тюркская конница{134}.
Свои блестящие победы над многочисленными врагами тюркские полководцы совершали благодаря высокому профессионализму и большому боевому опыту своих воинов. Находясь в окружении многочисленных врагов и постоянно воюя, подавляя силой оружия восстания подвластных вассальных племен, тюркские каганы и полководцы смогли сохранить свое государство в течение нескольких десятилетий.
В случае необходимости тюркские войска воевали на нескольких фронтах и атаковали врагов поодиночке, не давая им соединить свои силы в единый, мощный кулак. Полководческие таланты тюркских вождей, выучка и стойкость воинов длительное время спасали кок-тюрок от всех опасностей. Тюркские полководцы предпочитали действовать решительно и стремились первыми атаковать врага. Преследуя противника, они навязывали ему по нескольку сражений подряд, пока не добивались столь желанной победы.
Но в этих постоянных войнах, долгих утомительных походах и кровопролитных сражениях гибли один за другим наиболее храбрые, рвущиеся в бой воины, костяк древнетюркского войска. Несмотря на многочисленные успехи, постоянное убывание самых боеспособных воинов при весьма ограниченных, по сравнению со временем существования Первого Тюркского каганата, людских ресурсах привело к тому, что тюркский народ утомился от бесконечных войн, восстаний и междоусобиц. Гибель закаленных в боях ветеранов ослабляла боеспособность кок-тюрок и заставляла их правителей искать пути к налаживанию мирных отношений с могущественной империей Тан. Эта политика была близка к тому, чтобы увенчаться успехом, но Второй Восточный Тюркский каганат не выдержал внутренних междоусобиц, борьбы за каганский престол и восстаний свободолюбивых телесских племен, которые привели тюркское государство в Центральной Азии к крушению. Превосходное оружие, выучка и боеспособность кок-тюркских воинов, умение воевать тюркских полководцев не спасли кок-тюркскую государственность от гибели.
Глава VIII.
ГИБЕЛЬ ДЕРЖАВЫ КОК-ТЮРОК.
«ТЮРКСКИЙ НАРОД УТОМИЛ СВОИ НОГИ»
Уход из жизни выдающихся деятелей Второго Восточного Тюркского каганата, пользовавшихся огромным авторитетом в кочевом мире и за его пределами, значительно ослабил кок-тюркскую государственность. Танский императорский двор попытался этим воспользоваться и навязать Ижаню, сыну и преемнику Бильге-кагана, отношения вассалитета. В своих письмах к нему китайский император выразил скорбь по поводу смерти Бильге-кагана, но не преминул напомнить — между ними были отношения «сына и отца», что равносильно положению господина и вассала. Ижаня он называл в письмах «сыном», так как считал его своим подданным{135}. Он упрекал кагана за присылку большого количества низкорослых лошадей, не пригодных ни для верховой езды, ни для упряжных повозок.
