С совершеннолетием Грозного начинается лучший период его деятельности. Влияние Сильвестра выразилось, между прочим, в том, что он собрал около царя особый круг советников, называемый обыкновенно Избранною радою (так именовал его в своем сочинении о Грозном князь Курбский). Это не была ни ближняя дума, ни дума вообще, а особая компания бояр, объединившихся в одной цели – овладеть московскою политикою и направить ее по-своему. Вспоминая об этой компании, Грозный раздраженно говорил, что эти бояре «ни единые власти не оставиша, идеже своя угодники не поставиша». Нет сомнения, что Избранная рада пыталась захватить правление в свои руки и укрепить свое влияние на дела рядом постановлений и обычаев, неудобных для московских самодержцев. Состоя, по-видимому, из потомков удельных князей – «княжат» – Рада вела политику именно княжескую и поэтому должна была рано или поздно прийти в острое столкновение с государем, сознающим свое полновластие. Столкновения и начались с 1553 года, когда во время тяжкой болезни Грозного обнаружилось, что Рада желала воцарения не маленького сына Грозного – Димитрия, а двоюродного брата его (Грозного) – князя Владимира Андреевича. «Оттом бысть вражда велия государю с князем Владимиром Андреевичем, – говорит летописец, – а в боярах смута и мятеж, а царству почала быти во всем скудость». Полный разрыв царя с Радою произошел около 1560 года, когда удалены были из Москвы Сильвестр и другой царский любимец – А. Адашев. До тех же пор, в продолжение двенадцати–тринадцати лет, правительственная деятельность Грозного шла под влиянием Избранной рады и отличалась добрыми свойствами. В это время была завоевана Казань (1552), занята Астрахань (1556) и были проведены серьезные реформы.
Завоевание Казани имело громадное значение для народной жизни. Казанская татарская Орда связала под своей властью в одно сильное целое сложный инородческий мир: мордву, черемису, чувашей, вотяков, башкир. Черемисы за Волгою, на реке Унже и Ветлуге, и мордва за Окою задерживали колонизационное движение Руси на восток; а набеги татар и прочих «язык» на русские поселения страшно вредили им, разоряя хозяйства и уводя в полон много русских людей. Казань была хроническою язвою московской жизни, и потому ее взятие стало народным торжеством, воспетым народною песнею. После взятия Казани – в течение всего двадцати лет – она была превращена в большой русский город; в разных пунктах инородческого Поволжья были поставлены укрепленные города как опора русской власти и русского поселения. Народная масса потянулась немедля на богатые земли Поволжья и в лесные районы Среднего Урала. Громадные пространства ценных земель были замирены московскою властью и освоены народным трудом. В этом заключалось значение «казанского взятья», чутко угаданное народным умом. Занятие нижней Волги и Западной Сибири было естественным последствием уничтожения того барьера, которым было Казанское царство для русской колонизации. Одновременно с казанскими походами Грозного шла его внутренняя реформа. Начало ее связано с торжественным собором, заседавшим в Москве в 1550–1551 годах. Это не был Земский собор в обычном смысле этого термина. Предание о том, будто бы в 1550 году Грозный созвал в Москве представительное собрание всякого чина из городов, признается теперь недостоверным. Как показал впервые И.Н. Жданов, в Москве заседал тогда собор духовенства и боярства по церковным делам и земским. На этом соборе или с его одобрения в 1550 году был исправлен Судебник 1497 года; а в 1551 году был составлен Стоглав – сборник постановлений канонического характера. Вчитываясь в эти памятники и вообще в документы правительственной деятельности тех лет, мы приходим к мысли, что тогда в Москве был создан целый план перестройки местного управления. «Этот план, – говорит В.О. Ключевский, – начинался срочною ликвидацией тяжеб земства с кормленщиками, продолжался пересмотром Судебника с обязательным повсеместным введением в суде кормленщиков, выборных старост и целовальников и завершался уставными грамотами, отменявшими кормления». Так как примитивная система кормления не могла удовлетворять требованиям времени, росту государства и усложнению общественного порядка, то ее решено было заменить иными формами управления. До отмены кормления в данном месте кормленщиков ставили под контроль общественных выборных, а затем и совсем заменяли их органами самоуправления. Самоуправление получало при этом два вида:
1. Введению выборных людей передавались суд и полиция в округе (губе). Так бывало обыкновенно в тех местах, где население имело разносословный характер. В губные старосты выбирались обыкновенно служилые люди, и им в помощь давались выборные же целовальники (то есть присяжные) и дьяк, составлявшие особое присутствие – губную избу. Избирали вместе все классы населения.
2. Введению выборных людей передавались не только суд и полиция, но и финансовое управление – сбор податей и ведение общинного хозяйства. Так было обыкновенно в уездах и волостях с сплошным тяглым населением, где издавна для податного самоуправления существовали земские старосты. Когда на этих старост переносились функции и губного института (или, что то же, наместничьи), то получилась наиболее полная форма самоуправления, обнимавшая все стороны земской жизни. Представители такого самоуправления назывались разно: излюбленные старосты, излюбленные головы, земские судьи.
Отмена кормлений в принципе была решена около 1555 года, и всем волостям и городам предоставлено было переходить к новому порядку самоуправления. Кормленщики должны были впредь оставаться без кормов, и правительству надобны были средства, чтобы чем-либо заменить кормы. Для получения таких средств было установлено, что города и волости должны за право самоуправления вносить в государеву казну особый оброк, получивший название кормленного окупа. Он поступал в особые кассы, казны, получившие наименование четвертей, или четей, а бывшие кормленщики получали право на ежегодные уроки, или жалованье, из чети и стали называться четвертчиками.
В связи с реформою местного управления и одновременно с нею шли меры, направленные к организации служилого класса. Служилые люди делились на статьи, или разряды. Из общей их массы в 1550 году была выделена избранная тысяча лучших детей боярских и наделена поместными землями в окрестностях Москвы (подмосковные). Так образовался разряд дворян московских, служивших по московскому списку. Отдельные служили с городов и назывались детьми боярскими дворовыми и городовыми (позднее – дворянами и детьми боярскими). В 1550-х годах был установлен порядок дворянской службы (устроены сотни под начальством голов); была определена норма службы с вотчин и поместий (с каждых ста четвертей, или полудесятин, доброй земли – человек на коне, в доспехе); было регламентировано местничество. Словом, был внесен известный порядок в жизнь, службу и хозяйство служилого класса, представлявшего собою до тех пор малодисциплинированную массу.
Если рядом с этими мерами припомним меры, проведенные в Стоглаве относительно улучшения церковной администрации, поддержания церковного благочиния и исправления нравов, то поймем, что задуманный Грозным и его Радою круг реформ был очень широк и по замыслу должен был обновить все стороны московской жизни. Но правительство Грозного не могло вполне успешно вести преобразовательное дело по той причине, что в нем самом не было согласия и единодушия. Уже в 1552–1553 годах Грозный в официальной летописи жалуется на бояр, что они «казанское строение поотложиша», так как занялись внутреннею реформою, и что они не хотели служить его сыну, а передались на сторону Владимира Андреевича. В 1557–1558 годах у Грозного вышло столкновение с боярами из-за Ливонской войны, которой, по-видимому, боярская Рада не желала. А в 1560 году, с кончиною жены Грозного Анастасии Романовны, у Грозного с его советниками произошел прямой разрыв. Сильвестр и Адашев были сосланы; попытки бояр их вернуть повели к репрессиям; однако эти репрессии еще не доходили до кровавых казней. Гонения получили решительный и жестокий характер только в связи с отъездами (изменою) бояр. Заметив наклонность недовольных к отъездам, Грозный брал с бояр, подозреваемых в желании отъехать в Литву, обязательства не отъезжать за поручительством нескольких лиц; такими поручными грамотами он связал все боярство. Но отъезды недовольных все-таки бывали, и в 1564 году успел бежать в Литву князь Андрей Михайлович Курбский, бросив вверенные ему на театре войны войска и крепость. Принадлежа к составу Избранной рады, он пытался объяснить и оправдать свой побег «нестерпимою яростию и горчайшею ненавистью» Грозного к боярам его стороны. Грозный ответил Курбскому обличительным письмом, в котором противополагал обвинениям боярина свои обвинения против бояр. Обе стороны – монарх, стремившийся сам править, и князь-боярин, представлявший принцип боярской олигархии, – обменялись мыслями с редкою откровенностью и резкостью. Бестужев-Рюмин в своей «Русской истории» первым выяснил, что в этом вопросе о царской власти и притязаниях бояр-княжат основа была династическая. Потомки старой русской династии, княжата, превратившись в служилых бояр своего сородича – московского царя, требовали себе участия во власти, а царь мнил их за простых подданных, которых у него «не одно сто», и потому отрицал все их притязания. В полемике Грозного с Курбским вскрывался истинный характер Избранной рады, которая очевидно служила орудием не бюрократическо-боярской, а удельно-княжеской политики и желала ограничения царской власти не в пользу учреждения (Думы), а в пользу известной общественной среды (княжат).
