Величайшие преступники могли быть поражены самым тяжелым наказанием: отлучением от церкви.
Церемония отлучения нарочно устраивалась так, чтобы внушить ужас: от времени до времени произносились торжественные проклятия. Перед народом, собравшимся в церкви, читалось нравоучение; епископы и священники держали в руках зажженные факелы; они тушили их, восклицая: «Так Бог гасит жизнь отлученного от церкви!» Отлученный был отрезан от всякого общения с верующими: его друзья, его слуги избегали его; никто не садился с ним за стол; все то, к чему он прикасался, считалось оскверненным.
Запрещение церковного служения было еще ужаснее.
Если это запрещение налагалось на всю страну, все церкви затягивались черной материей; святые образа и всякие священные предметы покрывались черным вуалем и ставились на пол в церкви, у дверей которой часто клались колючки в знак того, что верующим запрещен туда вход; в местности, на которую накладывалось запрещение, не позволялось совершать ни одной религиозной службы: тот, кто умирал отлученным от церкви, был убежден, что идет прямо в ад (по Лависсу).
Все эти ужасы с детства вбивались в голову; позднее проповедники, угрожая грешникам по всякому поводу вечным проклятием, мешали народному рассудку освободиться от этого страха; в течение всей жизни изо дня в день и чуть ли не каждый час проходили перед верующими торжёственные религиозные церемонии; великолепие духовных костюмов, фимиамы, в изобилии распространяемые пёред алтарями, духовная музыка или сдержанное молчание народных масс в полутемных церковных сводах доводили до высшей степени оцепенение рассудка и чувств; раздражая нервы и поражая воображение, все это повергало дрожащего христианина к ногам священника.
Соборы. — Набожность верующих побуждала их воздвигать величественные и огромные соборы этому грозному и в то же время такому доброму Богу. Первые из них, соборы XII века, носящие название романских, очень тяжёлы; их низкие своды опираются на стены нефа (церковного корабля), в которых могли быть пробиты лишь узкие отверстия для окон. В XIII веке французские архитекторы придумали упереть своды в перекрестные стрелки, которые в свою очередь опираются не на стены, а на солидные столбы, снаружи поддерживаемые косыми арками. Таким образом своды можно поднять на гораздо большую высоту и сделать в стенах широкие отверстия для окон с рисованными стеклами; это и есть стрельчатая архитектура, неправильно называемая готической.
К небу подымались чрезвычайно смелые башни, откуда колокола призывали верующих к молитве. Храм был разделен тремя рядами столбов на три галереи, называемыми нефами; в глубине центрального нефа, самого широкого, в месте, называемом клирос (сhoeur), воздвигается пышный алтарь, украшённый прекрасными серебряными вещами; наиболее священной частью алтаря считалась дарохранительница, где предполагалось постоянное присутствие Бога в виде святых даров; в большие праздники дары эти показывались народу в великолепной вазе; дом Божий таким образом становился роскошным дворцом.
Во всяком случае, этот дом был наиболеё посещаем, как в городах, так и в селах; здесь запечатлевались все крупные события христианской жизни: крещение, брак, похороны; живущие вокруг сеньоры пользовались завидной привилегией быть погребенными в том же Божьем доме под прекрасными плитами, украшенными лепкой; обыкновенные смертные хоронились на кладбищах, обыкновенно расположенных вокруг церкви, как бы под тенью и под защитой дома Божия. В большие религиозные праздники, как, напр., в Рождество и Пасху, в церквах исполнялись театральные пьесы. Правда, драмы эти давались с воспитательной целью, изображая достопамятные эпизоды из жизни Иисуса, его смерть на Голгофе, или же какие-нибудь чудесные происшествия из жизни великого святого. В день воспоминания избиения младенцев и в праздник безумцев устраивались комические процессии, служившие поводом к маскарадам и иногда грубым песням; эти празднества происходили тоже внутри святилища.
Наконец, в той же церкви устраивались собрания; там происходил суд; там же устраивался и рынок. Таким образом церковь была не только домом Божьим, но и общественным домом всех верующих, подобно сердцу всего прихода.
Духовенство в средние века
Белое и черное духовенство. — Лица, исполняющие какие-нибудь обязанности при церкви, или клерки, составляли отдельный класс; они не принадлежали ни к дворянству, ни к простолюдинам, — они составляли духовное сословие; духовенство разделялось на черное, или монашество, члены которого, монахи, были подчинены особому образу жизни, и на белое духовенство, или мирское, члены которого, обыкновенные священники, жили среди верующих в миру или на веку, как говорили тогда. Как монахи, так и священники должны были придерживаться трех заветов: жить в бедности, в повиновении и в целомудрии.
Монашеское духовенство составляло несколько различных орденов, из которых каждый имел свой специальный устав: главными были орден Бенедиктинцев и Нищенствующих.
Усердные христиане уходили от светской жизни, чтобы избегать поводов к греху; они думали, что таким образом скорее заслужат спасение в другом мире. Они удалялись в уединенные места и там проводили свою жизнь в молитве. Их называли монахами. В VI веке такой итальянский монах, по имени Бенедикт, дал устав, по которому он предлагал жить тем, кто удалился от мира, считая, что, живя в таких правилах, можно достичь царства небесного; прежде всего устав этот запрещал всякое безделье, он не позволял проводить вес день в молитвах и требовал труда, в особенности ручного; монахи святого Бенедикта или бенедиктинцы были хорошими работниками. Они удалились в места, заброшенные населением со времени первых нашествий и с тех пор поросшие густым лесом. Среди кустарников и терновника, они выстроили себе молельню и несколько келий, затем распахали окружные земли. Часто случалось также, что какой-нибудь король, граф или крупный собственник давал им необработанную и незастроенную землю (в то время земля имела очень низкую ценность), и на ней основывался новый монастырь. Монахи строили хлебные амбары, печь, мельницу, пекарню, обрабатывали землю, работали одежды, мебель, предметы роскоши и копировали рукописи. Их монастырь представлял из себя, в одно и то же время, образцовую ферму, мастерскую, библиотеку и школу рабы и фермеры в их владениях образовывали большие села: около ста городов во Франции выросло таким образом вокруг аббатств: некоторые из них еще до сих пор называются по имени святого, который там был первым аббатом (Saint Omer, Saint Claude); тысячи церквей и церковных приходов были основаны несколькими бенедиктинскими монастырями
(Сеньобос: История цивилизации).
В XIII веке один итальянский аскет, Франциск, жизнь которого была примером всех евангельских добродетелей, и испанец Доминик основали, каждый с своей стороны, два великих ордена нищенствующих монахов: Францисканцев и Доминиканцев. Нищенствующие монахи давали обет бедности не только по отношению к себе, как бенедиктинцы, но даже и по отношению к своему монастырю, что, впрочем, не помешало их монастырям приобрести огромные богатства; и между тем как бенедиктинцы жили за оградой своих полей, нищенствующие рассеялись по всем городам и там посвящали себя проповедничеству: поэтому их часто называют «братья проповедники».
Мирское духовенство имело в своем ведении отправление церковных служб и совершение религиозных таинств; в каждом диасезе начальствующим был епископ или архиепископ, при котором находились каноники; в трибунале епископа, или ведомстве духовного суда, судились проступки духовных лиц.
Епископы чаще всего избирались канониками, а аббаты монахами и, несмотря на давление, которое оказывала местная светская высшая аристократия на избирателей, эта система назначения высших начальников церкви имела до некоторой степени демократический характер в среде аристократического общества средних веков.
В церковной иерархии люди могли выдвинуться благодаря своим личным заслугам: уму, образованию или добродетели, тогда как в среде феодального дворянства успеху могло способствовать только право рождения; бывшие крепостные достигали иногда высших ступеней церковной иерархии.
Епископы и аббаты устраивали правильные съезды для поддержания интересов церкви; кроме того, начиная с VI века, вся католическая церковь более и более приобретала привычку признавать своим верховным начальником папу, который избирался с одобрения жителей Рима в священной коллегии кардиналов.
Такая централизация и такое объединение организации, для которой светское общество было не больше, как пыль от воюющих мелких феодальных государств, упрочили за церковью грозное могущество.
