Прошло еще с полчаса. Он, наконец, потерял терпение и выглянул из пустыря: никого не было видно.
Он прошел через ворота, загнул за угол и вышел на Бармалееву.
Шагов за 20 он различил темную фигуру какого-то человека; издалека он принял его за матроса.
Человек шел по другой стороне улицы, заложив руки в штаны и как будто высматривая кого-то.
Он был без шапки, ворот матросской блузы был приподнят и должно быть зашпилен булавкой.
- Уж не меня ли он высматривает?
Человек в матросской блузе остановился в тени деревянного строения, которым кончалась Бармалеева улица. Немного погодя из-за решотки, окружавшей пустырь, на другой стороне улицы показалась женщина в длинной шали, накинутой на голову.
Человек в блузе пропустил ее мимо, сделал шаг за нею.
Еще минута, и Сергею показалось, что его голова оторвалась от тела и, как бы взбесившись, полетела по воздуху. Он услышал отчаянный женский крик, который он узнал и от которого у него ушло, провалилось, упало, чорт его знает куда, сердце.
Он бросился бежать и, еще не добежав, увидел, что матрос наклонился над женщиной, закутанной в шаль, и качал головой, как будто с сожалением:
- Ах, так это ж не она, не Сушка!
В следующую минуту матрос исчез, как будто растаял в воздухе.
Сергей добежал и ничком повалился на землю. Еще прежде чем добежать, он знал почти наверное, что женщина, лежавшая лицом вниз возле сторожевой будки, была Екатерина Ивановна.
XIV.
Рот был сжат и казался узким, как карандашная линия, глаза открыты и в них еще стояли слезы - все это Сергей разглядел под светом луны, выставившей на несколько минут свои рога из-под изодранных облаков.
Он вскочил на ноги и с бешенством царапнул себя по лицу руками.
- Помогите!!
Тут же он как будто испугался своего громкого голоса, снова стал на колени и принялся для чего-то поддерживать руками запрокинутую голову Екатерины Ивановны.
Голова легко перекатывалась в руках, и через несколько минут стало казаться, что она отделилась от тела.
Он снова вскочил и с испугом огляделся вокруг себя; но тут же он как будто позабыл все, что случилось, озабоченно потер лоб и прошелся так, как бы раздумывая, туда и обратно, от одного дома до другого.
- Помогите, - сказал он еще раз и вдруг бросился к Екатерине Ивановне, схватил ее, поднял на руках и понес, крепко прижимая к себе.
Он прошел, спотыкаясь и с трудом ступая потяжелевшими ногами, не более десяти шагов, как увидел высокого человека в полупальто, которое в темноте казалось женской юбкой, одетой на плечи.
Человек стоял у телеграфного столба и с нерешительным видом глядел на Сергея.
- Помогите!
Человек в полупальто повернулся и бросился бежать опрометью. На углу Малого он трусливо поглядел назад и исчез.
- Да как же это, чорт возьми! Что же делать?
Сергей присел на тумбу, не выпуская из рук негибкого тела, которое вдруг показалось ему похожим на куклу.
- И голова вертелась в руках совершенно как у куклы. И глаза...
Он произнес эти слова вслух и испугался этого.
- Что ж, я с ума схожу, - ведь нужно же помочь; ведь ранили, должно быть кровь идет!
Он осторожно ощупал грудь, руки, лицо, провел рукой по спине и вдруг вскрикнул и вытащил руку.
Рука была в крови, на кончиках пальцев остались следы крови.
- Только бы донести, чтобы помочь, перевязать, остановить кровь!
Он снова вскочил и на этот раз бегом пустился бежать по Бармалеевой.
Улица зашаталась, покатилась вниз, дома как сломанные декорации накренились над ним, крыши заслонили небо.
Он добрался, наконец, до проспекта Карла Либкнехта, и здесь под первым же фонарем снова заглянул в лицо Екатерины Ивановны.
Лицо внезапно показалось ему отвратительным - нижняя челюсть отвалилась, слюна залила подбородок, один глаз закрылся.
Он положил тело на землю, возле тумбы, и увидел, что весь испачкался кровью, - повсюду, на груди, на руках, даже как будто на подбородке были темные пятна. Он порылся в карманах, вытащил заскорузлый платок и принялся старательно вытирать руки. Пятна сразу отошли, затерлись.
- Помогите же, чорт возьми, ведь нужно перевязать, сейчас же, немедленно.
Откуда-то из-за угла выплыл милиционер.
- В чем дело, гражданин?
Сергей молча вытирал руки и, оттянув край пиджака, смотрел, есть ли на нем пятна.
- В чем дело, гражданин?
- Да нет, ну, в чем же дело?.. - отвечал Сергей.
- Гражданин, в чем дело, что с этой гражданкой?
- Я не успел добежать, понимаете, как тот в матросской блузе... Я кричал, да никого не было. Один встретился было...
Милиционер быстро нагнулся к Екатерине Ивановне, дотронулся до нее рукой.
- Мертвая, что ли?
Он выпрямился, испуганно схватился рукой за кобуру, болтавшуюся у него на поясе и пронзительно свиснул.
- Да нет же, какая мертвая! Ранили, нужно помочь, перевязать, у вас должен же быть бинт под рукой, дежурный бинт, понимаете?
Второй милиционер подбежал к ним с угла Лахтинской и остановился, придерживая рукой шашку.
- Этого надо в дежурку... Мертвая.
Первый милиционер посмотрел на Сергея и взял его за плечо.
- Извозчик!
Сергей пошатнулся и попытался снять с плеча руку милиционера.
- В дежурку? Зачем, в какую дежурку? Чудаки, вы думаете, - это я? Поймите вы, что кто-то в блузе, я не успел добежать, как он... А я уже не мог помочь, ведь я же нес ее на себе, не мог даже поддержать голову.
Милиционер посадил его в пролетку. Он сел и продолжал говорить с горячностью.
- Карпухин, эту придется должно быть в Петропавловскую, - сказал милиционер.
- Поезжай, - добавил он и ткнул извозчика локтем в спину.
- Стойте, - а как же она? - закричал Сергей. - Поймите же вы, чорт возьми, что нужно перевязать рану!
- Сидите смирно, гражданин, - отвечал милиционер.
Сергей закинул голову, вытянул голову и закрыл глаза.
- Оружие есть? - вдруг спросил милиционер.
- Ни о чем я с вами не буду говорить, - раздраженно сказал Сергей, - если вы могли оставить без всякой помощи... Куда вы меня везете?
- Оружие есть? - с испугом повторил милиционер.
Он вытащил револьвер одной рукой, а другой мельком ощупал одежду Сергея.
- А-вввв, - вдруг завыл Сергей, - не везите меня, говорю вам, это тот, в матросской блузе... Разве я стал бы... Да я ее искал по всему городу...
Извозчик остановился.
Милиционер вытолкнул Сергея и сам соскочил с пролетки.
- Идите вперед!
Они поднялись по лестнице и прошли через полутемный, захарканный коридор.
В коридоре Сергею, как час тому назад у Сушки, вдруг нестерпимо захотелось спать. Он потянулся, зевнул.
- Да вить ни продавали ничиво, - сказал из угла чей-то густой голос, ничиво, ни капильки, вить гли сибя гнали, исключительно гли сибя, ей-богу.
Милиционер оставил Сергея в коридоре и сам скрылся за дверью.
- А что до того, что гражданину Коврину, так вить кливита, ей-богу все кливита, - продолжал голос, - гражданин Коврин, он и непьющий, он совсем у бабки покупал, он же сволочь, ей-богу. Он рази может так пить?
Милиционер вернулся снова, взял Сергея за плечо и молча втолкнул его в комнату.
Комната была какая-то клоповая, задрипанная и вся увешанная инструкциями и приказами.
За столом сидел участковый надзиратель, небольшой, коренастый, похожий немного на калмыка, впрочем, с вежливым и даже участливым лицом.
Он писал что-то с деловым видом, старательно выводя буквы.
Сергей прочел вверх ногами.
- Протокол.
Участковый надзиратель поднял на него глаза и спокойно промолвил:
- Как ваша фамилия, гражданин?
- Да нет же, не в том дело, как фамилия. Ведь убили ее, понимаете! Или нет, еще может быть и не убили!
Сергей вдруг взволновался и двинулся куда-то; но не успел он и на шаг отойти от стола, как участковый надзиратель повторил:
- Как фамилия?
- Травин.
Сергей побледнел и ударил себя в лоб рукой. - Что я сделал! Ведь Травин же, в самом деле Травин!
Но тут же он добавил, как будто назвать имя было совершенно неизбежно, когда названа фамилия.
- Сергей. Сергей Травин.
- Сергей Травин, так, - промолвил надзиратель. - Документы имеются?
- Документы. Да нет, у меня и не может быть никаких документов. Ведь я...
- (Только бы не сказать, не сказать, не сказать, что бежал, что скрываюсь).
- Что вы?
- Нет, ничего.
Надзиратель медленно отложил ручку в сторону, отодвинул от себя протокол и уставился на Сергея с вниманием.
- Травин? Сергей Травин?
Он помолчал с минуту.
- Ну, хорошо. Так значит документов у вас не имеется. Так. А как зовут женщину, у трупа которой вы были задержаны?
Слово "труп" показалось Сергею похожим на деревянную круглую колотушку, которой разбивают мясо.
- Труп! Да нет же! Я, еще когда ехали на извозчике, хотел сказать, что бывают такие случаи, что оживляют, понимаете ли, оживляют! Каким-то образом сжимают в руке сердце и оно начинает биться.
