Вообще архитектурная школа XI династии отличается интенсивностью поиска новых форм и типов монументальных сооружений. В эти годы создаются достаточно оригинальные архитектурные ансамбли и композиции, мало похожие на сооружения Древнего царства. Положение меняется с приходом к власти XII династии. Наследники Аменемхета I стремились во многом скопировать уклад жизни всесильных фараонов древности, чему немало способствовал и перенос столицы в окрестности пришедшего в упадок Мемфиса. Подчеркнутое следование канонам Древнего царства в архитектуре, исходя из этого, следует принять не только идеологическим заказом правителей эпохи Среднего царства, но и итогом возвращения в «большую» архитектуру мемфисской школы мастеров-каменотесов. Кроме того, перед глазами свезенных со всего Египта в столицу зодчих маячили грандиозные образцы искусства древних зодчих — пирамиды и поминальные храмы фараонов первых династий.
Неслучайно в период Среднего царства в пустыне и близ Фаюмского оазиса вновь начинают одна за другой расти царские пирамиды. Внешне они очень похожи на древние и так же, как пирамиды предшественников, окружены поминальными храмами и гробницами знати. Однако сходство это чисто внешнее. Прежде всего выдают более поздние постройки размеры, в период XII династии исполинские пирамиды уже не возводятся. И технология строительства к тому времени претерпела значительные изменения. Остов поминального четырехгранного конуса выводился обычно строителями периода Среднего царства из кирпича-сырца, и только снаружи сооружение маскировалось известняковыми плитами «под старину». Пирамида Сенусерта I сложена по другому принципу, тоже, впрочем, не очень сильно раздувавшему затраты на ее возведение: поставленные друг на друга каменные клети были засыпаны песком и щебенкой, а снаружи сооружение опять-таки залицевали плитами известняка.
Неизменные поминальные храмы перед пирамидой также исполнены в смешанной кирпично-плитовой манере, когда внешняя подобность «завалинке» (мастабу) создается камнем, но само строительство процентов на восемьдесят ведется из кирпича.
В ряду поминальных памятников XII династии особняком стоит «Лабиринт» Аменемхета III. Выделяется он не только размерами, хотя общая площадь строения в 72 тыс. кв. м вызывает почтительное восхищение. Поражают смелость замысла архитекторов и мастерство исполнителей проекта. «Лабиринт» — наиболее яркое свидетельство того, что в период Среднего царства происходило не просто копирование творческих достижений зодчества Древнего царства, но их успешное развитие.
Верхнеегипетские гробницы (они принадлежат преимущественно номархам) в этот период словно воплощают изгнанный из официальной архитектуры дух новаторства. Появление «Лабиринта» без учета опыта строителей гробниц в верховьях Нила объяснить достаточно трудно. Возможно, в какой-то момент правители богатых провинций начинают при XII династии сманивать неужившихся при дворе зодчих, несогласных с требуемой наследниками Аменемхета I концепцией строительства. По крайней мере гробницы выглядят достойно в сравнении с поминальными комплексами фараонов, несут на себе печать творческих поисков. Аменемхет III, вероятно, призвал в столицу зодчих из провинций после подавления сепаратистских настроений египетских номархов, поэтому его поминальный комплекс принципиально отличается от пирамид предшественников, чем-то напоминает египетские гробницы номархов. Те тоже нередко представляли собой своеобразные лабиринты помещений и переходов в скальной породе, с нишами для изваяний умершего, со склепом-тайником для саркофага, с объемными залами, в которых натурально смотрятся поминальные колонны с надписями.
Характерной чертой верхнеегипетских гробниц постепенно становится навес-портик у входа, украшенный столбами-обелисками.
Еще одна особенность гробниц периода Среднего царства — обилие многокрасочных росписей на стенах. Иногда, впрочем, плиты традиционно украшались рельефными скульптурными композициями, но этот обычай постепенно отмирает. Стены, выбитые в толще известняка, зачастую было просто невозможно обработать с ювелирным изяществом предшествующих эпох, да и стоило это достаточно дорого. Роспись казалась более естественной на светлом фоне шероховатых стен, к тому же египетские художники в эпоху Среднего царства значительно обогатили свою цветовую палитру. Известны случаи, когда экспедиции в заморские страны имели одной из основных задач путешествия добычу редких красителей, отсутствующих в долине Нила. Постепенно живопись приобретает все более самостоятельное значение. Если ранее художник в основном только раскрашивал высеченные на стене изображения, как бы завершая работу скульптора, то в эпоху Среднего царства живописец наконец получил возможность смело и самостоятельно вести работу с объемом и размерами. Это сразу же заставило художников внимательно взглянуть на мир в стремлении уловить существенные приметы бытия. Вот как теперь видит окружающее «мастер, гораздый в деле своем», «начальник-мастер» живописцев периода правления XII династии: «Знал я походку мужского изображения и поступь женского, положение птицы и скота, осанку победившего единоборца, как глядит око на око, как наполняются страхом лица пленных врагов, поднятие руки у того, кто поражает бегемота, поступь бегущего». И это не просто слова: они подтверждаются делом. Даже сейчас поражают меткость и точность передачи художниками периода XI–XII династий движения, черт лица, особенностей фигуры.
В гробницах номархов, найденных близ нынешнего Бени-Хасана, сохранились изумительные изображения воинских упражнений (так называемый Алтайский храм), интересны жанровые росписи заупокойного храма Ментухотепа I в Дейр-Эль-Бахри. При этом явственно ощущается своеобразное видение египетскими мастерами пространства, объема, в росписях присутствует, если можно так выразиться, идеологически-условная перспектива рисунка.
Более строго копирует жизнь египетская скульптура эпохи Среднего царства. Образцы ее достаточно часто встречаются в заупокойных храмах и гробницах. Причем точность передачи деталей быта и обстановки скульптором скорее всего предопределена утилитарным назначением его работ: они символизируют спутников отправившегося в путешествие в мир иной господина. При этом просто замечательна способность ваятеля или резчика передать движение, «оживить» скульптурную композицию. Часто мастера даже грешат излишним увлечением сюжетной стороной своей работы в ущерб скрупулезному выписыванию деталей одежды или обстановки. Нередко встречаются достаточно смазанные по исполнению композиции, в которых очевидно отсутствие глубокой школы ваятеля или резчика. Прежнего последовательного воплощения долго вынашиваемого замысла, которому подчинены буквально все штрихи композиции, в эпоху Среднего царства мы не встречаем. Очевидно, централизованная подготовка ваятелей и скульпторов в Египте в эту пору не ведется. Но этот недостаток с лихвой искупается живописью и новизной восприятия талантливых мастеров, которые по-своему и очень свежо видят окружающую их действительность.
Особо стоит отметить работы придворных ваятелей. Очевидно, при дворе придается немалое внимание развитию живописи, скульптуры и зодчества. При этом заказчики-фараоны XII династии требуют от мастеров правдивости и точности изображения. Изваяния Сенусерта III и Аменемхета III заставляют поверить, что скульптор старался быть как можно ближе к оригиналу в своих произведениях. Лица фараонов суровы и надменны, индивидуальны в полном смысле этого слова. Авторы не пытаются даже затушевать фамильную костлявость профилей правителей XII династии, предпочитая не приукрашать правду жизни.
Говорить о городской скульптуре и архитектуре Среднего царства достаточно тяжело: от тех времен до нас дошло весьма незначительное число памятников. Достаточно уверенно можно утверждать, что в период Среднего царства городские храмы были невелики по размерам, просты и изящны. Именно тогда появляется обычай возводить привратные башни у входа в храм, так называемые пилоны. Перед храмом города Гелиополя, по крайней мере, уже при XII династии были возведены два островерхих граненых столба-обелиска.
В общем ясна (благодаря сохранившимся схемам) и система застройки египетских городов. Планировка гражданских зданий прямо зависела от общественного статуса владельцев, причем интересной кажется строгая привязанность районов знати к искусственным городским водоемам. В пору Среднего царства городская архитектура весьма тесно сплетается с крепостной, и именно в это время появляются первые города, обнесенные двойной стеной с воротами, разноориентированными по отношению к сторонам света. Впрочем, подобные ухищрения пока применяются египтянами только в окраинных крепостях, где возводятся особенно мощные и прочные стены и башни. Достаточно внушительно, например, выглядит воздвигнутые Сенусертом III крепости у вторых нильских порогов.
