О том, какой быть Британской Северной Америке, канадские политики договаривались много лет, при этом главными оппонентами были не метрополии и колонии, а отдельные колонии и регионы.
Малонаселенные Атлантические колонии опасались экономического засилья ушедшей далеко вперед в хозяйственном отношении провинции Канады. Бизнес Верхней Канады, которую теперь именовали Онтарио, намеревался свое экономическое превосходство узаконить на уровне государства. Франкоканадцы-католики опасались утраты самобытности в англоязычном окружении и потому не доверяли англоканадцам-протестантам. Конкурентная борьба разделяла деловые круги Монреаля и Торонто.
Бурные споры вызывала судьба государственного долга Острова Принца Эдуарда (колония была не в состоянии выплатить его, прочие же провинции отказывались участвовать в его погашении).
Разногласия порождали и вопросы о названии будущего государства и о его столице.
На статус столицы дружно претендовали все города, успевшие ранее побыть провинциальными политическими центрами. Макдональд настаивал на Кингстоне, Голт и Макги — на Торонто, Тилли и Хау — на Галифаксе. Ланжевен предлагал разместить столицу в Квебеке или Монреале. Торонто и Кингстон к неудовольствию англоканадских политиков, вскоре пришлось отсеять из-за соображений военной безопасности — они находились почти на самой границе с беспокойным южным соседом. Сожжение Йорка американскими ополченцами не было забыто. Больше шансов было у Монреаля и Квебека. Первый из них расположен в 100 км от американской границы, второй — в 400 км от нее. К тому же Монреаль был тогда крупнейшим и самым благоустроенным городом Британской Северной Америки. Но англоканадское общественное мнение было решительно против размещения столицы в преимущественно франкоязычном городе.
В конце концов выбор пал на захолустный поселок англоязычных лесорубов — Байтаун у западной границы Квебека. Правда, его название было сугубо английским — оно было дано в честь британского полковника Бая, что не нравилось франкоканадцам. Тогда отцы-основатели подыскали поселку более благозвучное заимствованное у индейцев наименование «Оттава» («обмен») — по названию ближайшей живописной реки. В новоявленной столице крупнейший, заросший лесом холм спешно назвали Парламентским и развернули на нем строительство правительственных зданий.
Два года ушло на окончательную выработку статуса нового государства. Что страна перестанет именоваться колонией, сомнений не было. Однако более половины делегатов конференций боялись суверенизации, которая оставила бы их без военной защиты со стороны метрополии. Предметом жарких дискуссий стала и форма правления. Англо-шотландцы настаивали на «Канадском королевстве» в качестве официального названия страны. Франкоканадцы и ирландцы были против.
На Квебекской конференции решено было искать ответ на вопрос в Священном Писании. Наугад раскрыли Библию и попали на строку, гласившую: «И будет владение (по-английски «доминион») Его от моря и до моря». Компромисс был найден. Новое государство решили именовать не королевством и не республикой, а доминионом.
Собственно говоря участники Шарлоттаунской и Квебекской конференций были едины только лишь в двух вопросах. Они единодушно отвергли замену монархии республикой и внушительным большинством голосов постановили учредить сильную центральную власть. В ходе дальнейших дебатов отцы-основатели с большим трудом разграничили полномочия центра и местной власти, определили способы соподчинения разных государственных учреждений, договорились о сохранении имущественного и образовательного избирательных цензов по британскому образцу и т. д.
Макдональд, Голт, Макги, Таппер, Картье и их партнеры согласовали текст 133 конституционных статей, которые образовали Акт о Британской Северной Америке (АБСА). Текст его доставили в Лондон, где при равнодушии со стороны британской общественности он был поверхностно рассмотрен обеими палатами британского парламента и почти без прений принят ими. Гораздо больше тогдашних британских парламентариев интересовал законопроект о налоге на собак.
Затем Акт скрепила подписью королева Виктория.
Первого июля 1867 г. Акт о Британской Северной Америке вступил в силу. В местах квартирования британских гарнизонов прогремели пушечные салюты. На политической карте мира появилось новое государство — Канада, составная часть Британской империи. Тогда никто не знал, что в дальнейшем доминионами суждено будет стать Австралии, Новой Зеландии, Южной Африке, Ньюфаундленду, Ирландии, Индии…
Население новоявленного доминиона составило 3,5 млн. человек. Огромное большинство — до 80% — жило в сельской местности. Канада вполне оправдывала свое «деревенское» название. В малонаселенной стране имелся только один город с населением более 100 тыс. человек — Монреаль.
Новое государство по образцу Швейцарии и в отличие от США было договорной федерацией. Учредителями стали четыре провинции, бывшие отдельные британские колонии — Онтарио (бывшая Верхняя Канада), Квебек (бывшая Нижняя Канада), Новая Шотландия и Нью-Брансуик. Конституция гарантировала им равенство их прав и обязанностей. В совокупности четыре провинции охватывали территорию от Атлантики до Великих озер и южных подступов к Гудзонову заливу, т. е. менее шестой части современной Канады. Ньюфаундленд и Остров Принца Эдуарда отказались войти в состав федерации. Британские тихоокеанские владения поначалу тоже сохранили отдельный статус.
По условиям АБСА, доминион обрел часть атрибутов государственности — форму правления (монархию) и государственного устройства (федерализм), герб (с взятым из Библии претенциозным девизом «От моря до моря»), органы власти, столицу, денежную систему, границы.
Помимо провинциальных законодательных ассамблей Канада получила федеральный двухпалатный парламент. Многое в его полномочиях и процедуре было скопировано с британского оригинала. Нижняя его палата — общин избиралась не реже раза в пять лет. Она насчитывала тогда 180 депутатов. Члены верхней — сената, состоявшего из 104 членов, — назначались. Сенаторами могли стать граждане, владевшие недвижимостью стоимостью не менее 4000 долларов (тогда это было очень солидной суммой), не имевшие неоплаченных долгов и не потерпевшие ранее банкротства. Других критериев сенаторов АБСА не содержал. Правда, в отличие от британской палаты лордов сенаторство было сделано пожизненным, а не наследственным. Сенат создавался в качестве органа, призванного отстаивать провинциальные интересы. Но поскольку сенаторов в одностороннем порядке назначал премьер-министр, в его состав попадали только твердые федералисты, угодные Оттаве.
Зато предпринимателей и менеджеров, выражавших интересы делового мира, в сенате в дальнейшем все время оказывалось с избытком. Политологи имели поэтому все основания прозвать канадский сенат «встроенным лобби».
По британскому обычаю министерский мандат совмещался с парламентским: членом правительства мог стать только депутат одной из палат. Утрата депутатского мандата автоматически лишала министра его поста. Правительство могло быть свергнуто вотумом недоверия нижней палаты. Так был закреплен еще один фундаментальный британский обычай — принцип ответственности кабинета перед парламентом, отсутствующий в политической жизни США. Торонтский политолог Александр Брэди в книге «Демократия в доминионах», написанной в подражание труду Алексиса де Токвиля «Демократия в Америке», позже писал: «Нигде более в других странах государственный строй Великобритании не воспроизведен с такой полнотой вплоть до деталей, как в Канаде».
У доминиона был теперь Верховный суд, но он не стал высшей судебной инстанцией страны. Его приговор можно было обжаловать в Лондоне. В последующие 80 лет зафиксировано свыше 170 подобных обжалований. В то же время доминион не получил других атрибутов государственности — собственного гражданства, флага и гимна, внешнеполитической и военной самостоятельности. Над доминионом продолжал реять британский государственный флаг — «Юнион Джек» с георгиевским и андреевским крестами. На всех официальных церемониях, а также в школах, вузах и гарнизонах по-прежнему звучал британский гимн — «Боже, храни короля».
Главой канадского государства по-прежнему был британский монарх. Все канадцы оставались его подданными. Ему, а не стране и не народу присягали на верность канадцы при поступлении на государственную службу и при назначении в правительство. Власть монарха в пределах Канады олицетворял генерал-губернатор доминиона, в одностороннем порядке назначавшийся и смещавшийся монархом (на деле — британским министром колоний). В каждой провинции особу монарха олицетворял лейтенант-губернатор.
