129
Даже по данным комиссии ярого врага Советского Союза и России — недоброй памяти А. Н. Яковлева, — на «личном счету» Хрущева 161 860 человек, угодивших по его «милости» в жернова им же в значительной степени и инициированных репрессий. Из них: 55 741 человек — за период (1936 — 1937 гг.) работы первым секретарем Московского городского и областного комитетов партии, и 106 119 человек — за период его издевательств над Украиной (с января 1938 г. и до начала войны). Это именно его Сталин вынужден был предупредить сверхкраткой запиской — «Уймись, дурак». По данному вопросу см.: Хрестоматия по отечественной истории (1946 — 1995)/ Под ред. А. Ф. Киселева, Э. М. Щагина. М., 1996. С. 317.
В этом смысле очень характерна история второй (гражданской) жены старшего сына Хрущева Леонида — Розы Трейвос, племянницы 1-го секретаря Калужского обкома партии. Отсидев в лагерях, Роза Трейвос в период «оттепели» была освобождена, сумела каким-то образом оказаться в числе приглашенных на какое-то мероприятие в Кремле, подошла к Хрущеву и при всех заявила ему следующее: «Это вы, а не Сталин, виноваты в том, что моего дядю расстреляли и что я оказалась в лагере! Это вы, а не Сталин, виноваты в репрессиях!» Охрана с трудом оттащила разбушевавшуюся Розу от «дорогого Никиты Сергеевича»…
Оно и не могло получиться иначе еще и потому, что антисталинская оппозиция изначально договорилась о том, что в случае провала и ареста каждый из оппозиционеров должен топить свою ответственность в незаслуженных страданиях невинно арестованных по их же наветам и клевете. Логика у оппозиции была еще та — «чем больше посадят, тем быстрее прекратятся репрессии против настоящих заговорщиков». Не шибко умная от природы вдова Бухарина — Анна Ларина — проболталась об этом в своих мемуарах (Ларина А. М. Незабываемое. М., 1989. С. 308). В интервью «Московскому комсомольцу» (в мае 2006 г.) вдова маршала Катукова рассказала, как это на практике происходило. По ее словам, возвращаясь с допросов, ее же сокамерницы едва ли не с чувством выполненного долга буднично произносили: «Сегодня я посадила еще семнадцать человек!» И ведь так действовали практически 99,99 % арестованных в те годы. Даже без какой-либо надобности и принуждения со стороны следствия. К примеру, не касаясь сути дела B. Мейерхольда, отметим, что по его милости было арестовано свыше ста человек, которых он назвал якобы как сообщников. Плохая ли, хорошая ли контрразведка была в СССР в то время, но она обязана была проверятькаждую выявленную связь арестованного. А теперь посмотрите, во что это выливалось. В. Мейерхольд назвал сто человек. Каждый из тех ста, предположим, еще сто. Уже только на этом уровне выходит десять тысяч человек попали в поле зрения контрразведки. Если, предположим, и их арестовали, и каждый из них назвал опять-таки сто человек, то выходит уже один миллион человек! Даже если по пятьдесят человек, то все равно масштаб репрессий немедленно выходил в закритический уровень!
Политически это было невыгодно самому Сталину и партии. Ведь автоматически был бы не то чтобы подорван, а именно же вдребезги уничтожен авторитет партии и ее первого «вождя» — Ленина, на чем и зиждилась тогда советская власть. Не говоря уже об иных мотивах. Со своей точки зрения, Сталин правильно поступил. Как, впрочем, и в том, что, не произнося ни одного худого слова в адрес Ленина, осуществил полную деленинизацию и девестернизацию СССР. За то его и ненавидят!
Ландовский И. Красная симфония. Новосибирск, 2000. С. 78. Из истории радиоэлектронного шпионажа известно, что с 1937 г. британская разведка свободно читала секретную шифропереписку высшего руководства СССР с советскими диппредставительствами за рубежом. То есть MИ-6 владела некоторыми советскими дипломатическими шифрами. Обвинение в передаче шифров именно британской разведке было предъявлено начальнику Спецотдела НКВД Г. Бокия, который в годы «революционной юности» был связан с масонами и розенкрейцерами в России. И, судя по всему, связей этих не порвал. Бокий находился в жесткой оппозиции Сталину.
Использованные в настоящей книге сведения Раковского приводятся по указанному в предыдущей сноске источнику. Впервые книга Ландовского была издана в Испании в 60-х гг. прошлого столетия. И. Ландовский — якобы врач НКВД на московских процессах. Якобы был мобилизован Лубянкой как крупный специалист по наркотикам для «развязывания языков» важным подследственным. Тем самым откровенно бросается тень на тайну признаний обвиняемых на указанных процессах — что-де все их признания есть результат если не резиновых дубинок и пудовых кулаков, то воздействия сильных наркотических средств. Однако это полная чушь. Никакого доктора И. Ландовского от НКВД на московских процессах не было. Да и зачем он мог быть нужен именно на процессах, если все показания были получены во время следствия. Судя по всему, материалы для этой книги были выкрадены именно из следственного досье и переправлены за границу. Очевидно, это было связано с непрекращавшимися попытками Хрущева уничтожить материалы важнейших процессов 1937 — 1938 гг. В начале 60-х гг, ХХ в. правивший в Испании Франко разрешил частичную репатриацию бывших испанских эмигрантов и кто-то из них, а среди них было немало агентов КГБ, вывез эти материалы. Чекисты пытались спасти эти материалы. Что же до тайны признаний, то подследственным в принципе деваться было некуда. Против них, говорили безупречные материалы личной разведки и контрразведки Сталина. Они были итогом пятнадцатилетней работы по сбору и анализу различных сведений из разных же источников.
В действительности же попытки физического устранения Сталина предпринимались Троцким, начиная с 1919 г.
Осмелюсь слегка подправить самого Сталина: во-первых, сие «хорошее дело» получилось отнюдь не от хорошей жизни, а прежде всего в силу соображений безопасности России, ибо иного геополитического пути у нее просто не было. Во-вторых, не получили», а, отвоевывая, заново выковали его еще в горниле Гражданской войны и борьбы с иностранными интервенциями, причем жестко вопреки «суверенизации» по Ленину. Что же до роли большевиков, то это действительно так — именно большевики, а не Интернационалисты-космополиты» из числа Марксистских доктринеров».
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 245 — 246.
«Охваченный манией разрушения, долгими годами подгонявший марксизм к своим сиюминутным целям, непредсказуемый и окончательно запутавшийся политический иезуит» (в кавычках приведена комбинация из характеристик В. И. Ленина, которые еще до «октябрьского переворота» ему дали большевики А. А. Богданов, A Б. Красин, В. Р. Менжинский и «первый русский марксист» Г. В. Плеханов; кстати говоря, работавшие с Лениным немцы также отмечали, что он «политик ближайшей цели»), впоследствии «гениальный вождь мирового пролетариата» Ульянов-Ленин действительно не предвидел Первой мировой войны. В январе 1913 г. он писал А. М. Горькому, что-де «война Австрии с Россией была бы очень полезной для революции (во всей Восточной Европе) штукой, но мало вероятия, чтобы Франц Йозеф и Николаша доставили нам сие удовольствие» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 48. С. 155). Между тем подготовка к войне уже была в самом разгаре. Его соратники по «революционному» бандитизму (например, Пилсудский) еще раньше говорили, что война будет. И даже называли при этом, что будет во время войны и особенно в результате войны. Все их «прогнозы» сбылись практически на 100%. Но «гений мирового пролетариата» не слышал, точнее, явно не желал слышать даже того, что болтали его же подельники по «революционному» бандитизму. Однако вся «соль» процитированных выше 27 слов из письма Горькому состоит в том, что «гений мирового пролетариата» выступил как махровый апологет войны! На Руси в таких случаях говорят — «кому война, а кому и мать родна». Перефразируя слова величайшего гуманиста Запада — Эразма Роттердамского, — следует сказать, что «лишь немногие, чье подлое благополучие зависит от народного горя, жаждут войны» (в оригинале — «делают войны»). Между прочим, в феврале того же 1913 г., прежде чем вновь загреметь в кутузку, «чудесный грузин» И. Сталин проявил куда большую прозорливость, чем «гениальный вождь мирового пролетариата»: «В Европе капиталу становится тесно, и он рвется в чужие страны, ища новых рынков, дешевых рабочих, новых точек приложения. Но это ведет к внешним осложнениям и войне. Никто не может сказать, что Балканская война является концом, а не началом осложнений». Сталин ясно понимал, что происходит, а «гений мирового пролетариата» не предвидел даже так называемой февральской революции, не говоря уже об очевидной войне. Менее чем за два месяца до февральской революции — 9 января 1917 г. — 46-летний «кандидат» в «гениальные вожди мирового пролетариата» сделал доклад для «собратьев» по грядущему разбою на тему о «революции 1905 года», который завершил весьма пессимистическим прогнозом: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 328).
