Первые межкорейские практические переговоры, направленные на создание системы межкорейских отношений, прошли в Сеуле с 25 по 26 сентября 2000 г. Тогда в первую очередь были затронуты вопросы гарантии инвестиций и исключения двойного налогообложения. На протяжении последующих пяти лет подобные «практические переговоры» происходили достаточно часто, каждый год, по 5-6 встреч в году, за исключением 2001 г. На этих «практических переговорах» обсуждались и были приняты решения по таким вопросам, как механизм оказания гуманитарной помощи Северу со стороны Юга, о решении спорных вопросов в бизнесе, о способах взаиморасчетов, о совместной эксплуатации дорог, о межкорейских морских перевозках, о въезде и выезде, порядке пребывания в особых экономических зонах (КНДР), о сотрудничестве в сфере сельского хозяйства и рыбной промышленности[500].
Все эти переговоры и следовавшие за ними практические шаги в развитии межкорейских экономических отношений закладывали фундамент прочных экономических связей между двумя государствами, вносили практический вклад в ликвидацию прежних отношений враждебности и взаимного недоверия.
§ 4. Межкорейские военные отношения. Вооруженные конфликты и столкновения
В начале XXI столетия межкорейские отношения в военной сфере были достаточно сложными. С одной стороны, оба государства старались перейти от прежних отношений военного противостояния к отношениям мира и сотрудничества. И для этого была организована серия переговоров между представителями военных ведомств двух корейских государств. С другой стороны, время от времени между Северной и Южной Кореей происходили вооруженные столкновения, приводившие к человеческим жертвам и нередко ставившие весь процесс межкорейского сближения на грань срыва.
Однако в первой половине 2000-х годов межкорейские вооруженные конфликты не вписывались в общий контекст развития межкорейских отношений и, по большому счету, не оказывали негативного воздействия на них, побуждая руководителей двух государств искать пути создания более прочной системы межкорейской безопасности.
Первый значительный вооруженный межкорейский конфликт в рассматриваемый период времени произошел в июне 2002 г. в Желтом море. Впоследствии о нем вспоминали на протяжении многих лет, поскольку он выбивался из контекста межкорейских отношений, контекста тех достижений, которые стали результатом Пхеньянского саммита 2000 г.
По версии южнокорейской стороны, 29 июня 2002 года в 9:54 и 10:01 утра два северокорейских сторожевых корабля пересекли так называемую Северную разграничительную линию (СРЛ; North limit line; Пукпан хангесон), разделяющую водное пространство КНДР и РК в Желтом море. Навстречу им устремились четыре южнокорейских скоростных сторожевых катера. Северокорейской стороне было предложено вернуться за разграничительную линию. В ответ в 10:25 северокорейский сторожевик «первый» открыл огонь, находясь в трех милях южнее СРЛ. После этого на море завязался бой, длившийся около 25 минут. В результате одно южнокорейское судно было потоплено, 4 человека погибло, и 1 пропал без вести. 19 южнокорейских моряков получили ранения.
На северокорейском сторожевом корабле также начался пожар, погибли около десяти северокорейских военнослужащих.
Инициатором вооруженного конфликта, естественно, объявлялась северокорейская сторона[501].
По версии северокорейской стороны, конфликт начался примерно в 10:10 утра, когда несколько южнокорейских военных кораблей вместе с десятком рыболовных судов вторглись в территориальные воды КНДР и начала обстреливать северокорейские пограничные корабли. Северокорейские СМИ объявили конфликт «спланированной южнокорейской провокацией».
Однако каких-либо внятных официальных оценок это событие не получило ни тогда, в 2002 г., ни даже спустя 5 лет после указанных событий, в 2007 г.[502]
На самом деле и в этом, и в других подобных случаях конфликт мог произойти непроизвольно, без какого-либо «провокационного» плана какой-либо из сторон. Во-первых, КНДР не признает то, каким образом в Республике Корея определяют границу Северной разграничительной линии (хотя на практике стороны придерживаются именно южнокорейской морской границы). Во-вторых, очевидно, место это очень богато рыбой, и рыболовецкие суда, «увлекшись» погоней за добычей, в порыве азарта могут и пересечь СРЛ. При этом, поскольку лов рыбы в приграничных водах — дело небезопасное, и с Северной, и с Южной стороны эти суда могут сопровождаться кораблями береговой охраны[503].
Однако, несмотря на все конфликты, происходившие между двумя Кореями в районе ДМЗ или СРЛ, объективные процессы межкорейского сближения брали верх над временными и по сути случайными столкновениями.
Межкорейские военные переговоры проводились в самых различных форматах, от практических, имевших вполне конкретные прикладные цели, как, например, разминирование участков демилитаризованной зоны, по которым должно было быть проложено железнодорожное полотно, соединяющие железные дороги Севера и Юга, так и переговоры на уровне генералитета двух стран.
Очередные вторые межкорейские военные переговоры на уровне генералов (Пук-Ном чаннёгып кунса хведам) прошли с 3 по 4 июня 2004 г. в горах Сораксан (Южная Корея). Основным вопросом переговоров стало обсуждение и принятие ряда мер, которые бы позволили избежать военных конфликтов в Западном (Желтом) море. Кроме того, был принят конкретный график демонтажа технических средств идеологической пропаганды, которые были установлены сторонами вдоль демаркационной линии. Стороны также обязались не устанавливать эти технические средства вновь и не вести в дальнейшем никакой идеологической пропаганды.
Однако несмотря на принятые договоренности, в 2004 г. в Желтом море произошло еще несколько вооруженных инцидентов (4 июня[504], 1 ноября[505]).
И тем не менее, несмотря на постоянные вооруженные столкновения между Севером и Югом, которые вряд ли были заранее спланированными акциями, межкорейские контакты в 2000-2005 гг. имели положительную тенденцию развития.
§ 5. Межкорейские культурные связи
Пхеньянский саммит 2000 г. придал импульс развитию межкорейских культурных контактов. Иногда в ход этих отношений вмешивалась политика. Сферы межкорейских культурных обменов были самыми разнообразными: это и религия, и спорт, и наука, и культура, и многое другое.
Приведем в качестве примера лишь несколько эпизодов из истории межкорейских культурных отношений 2000-2005 гг., которые позволят почувствовать как интенсивность, так и всю сложность отношений между двумя государствами.
Контакты в сфере религий. 3 октября 2002 г. в КНДР у «восстановленной» в 1994 г. гробнице Тангуна — мифического[506] основателя древнекорейского государства Чосон (2333 г. до н. э. —108 г. до н. э.) прошло первое в истории Кореи совместное празднования «Дня открытия Небес» (Кэчхончжолъ), или — «дня рождения» Тангуна.
В праздничных мероприятиях приняли участие, так сказать, не совсем «обычные» представители обеих сторон. Север представлял заместитель председателя Постоянного комитета ВНС и он же — председатель ЦК корейской Социал-демократической партии (Чосон сахве минчжудан) — Ким Ёндэ, председатель ЦК Партии молодых друзей [религии] чхондогё (Чхондогё чхопудан) Рю Миён и др.
Со стороны Юга в церемониях участвовала делегация религии тэчжопгё («учения великого предка»), поклоняющаяся Тангуну, делегация южнокорейских католиков и т. п.
Через год, 3 октября 2003 г., ситуация повторилась: Север и Юг провели очередное совместное празднование «Дня открытия Небес» в Пхеньяне. В церемониях, в числе которой была и «Церемония кормления духа Тангуна» (Тангунчже), участвовали высокопоставленные лица, связанные с межкорейскими отношениями. С Северной стороны, в очередной раз — заместитель председателя Постоянного комитета ВНС КНДР Ким Ёндэ, а также Председатель Комитета объединения нации Тангуна Рю Миён и др. С южнокорейской стороны присутствовали представители Ассоциации национальных религий (Мин-чжок чонгё хёбыйхве) и другие официальные лица.
Участники церемонии (очевидно, по инициативе северокорейской стороны) приняли «Совместное воззвание к 70 миллионам соотечественников». В воззвании особо примечательными были положения о «защите мира [на Корейском полуострове]» силами всей нации и «защите "Родины" от внешних сил на основе проявления традиционного для нации Тангуна "духа единения"». Таким образом, через представление о «единстве нации» северокорейские власти пытались привлечь Южную Корею для оказания помощи в вопросе недопущения американской агрессии, о которой в то время активно говорилось в СМИ КНДР.
